Опять была ночь почти без сна. В окна задувал свирепый шквалистый ветер. Ноябрь на дворе, двадцать второе число, вот-вот должен снег пасть на мёрзлую землю. Вслушивался с волнением в душе Володарь в ночную тишину, но не слышал ничего, кроме шума ветра и короткой переклички стражи с ударами била. Рано поутру прибыли к нему посланные давеча к вражескому лагерю лазутчики, донесли:
— Не ведаем, что тамо стряслось, да токмо снялись внезапу ратники Ярополковы, свернули вежи походные и по шляху в сторону Владимира ушли. Наши в балках сакмагоны остались, следят за ими.
«Верно, лукавое измыслил. С другой стороны к городу подступить хочет. Или на Теребовлю решил рвануть, полагает, не ждут его там», — размышлял Володарь.
Он слал и слал новых сторожей, но те возвращались и говорили одно: нет на многие вёрсты от Свинограда ни единого воина вражеского.
Не покидали Володаря тревоги и сомнения.
Меж тем Василько, отдохнувший, выспавшийся после тяжёлой дороги, уже вовсю помогал Володарю распоряжаться воинами. При виде весёлого, беззаботного младшего брата на душе у Володаря становилось спокойнее.
— Да испужался Ярополк. Не решился клятву данную рушить! Все ить мы под Богом ходим! — утверждал, обнажая в улыбке белоснежные зубы, удатный молодец.
...Нежданная весть ударила, словно гром средь ясного неба. Скорый гонец на запаленном скакуне примчался из Владимира. Княгиня Ирина коротко сообщала Володарю: «Князь Ярополк предательски убит средь ночи. Убийца, отрок Нерадец, сокрылся в Перемышле. Не хочу верить, что ты в этом тяжком грехе повинен. Ирина».
Словно рухнул мир. Володарь бросил грамоту Васильку.
— На, читай, что наш братец вытворил! — крикнул он и, выскочив на крыльцо, отдал короткие распоряжения: — Седлаем коней! Скачем в Перемышль!
Ничего не понимающий ещё Василько поспешал вслед за братом.
ГЛАВА 45
Крепкие стены Перемышля вынырнули из-за очередного увала. Володарь натянул удила, придержал резвого вороного. Пересел на более спокойного солового угорского иноходца, оглянулся на молодшего брата, улыбнулся слегка, через силу, предложил:
— Ты бы, Василь, моему примеру последовал. Лошадей боевых беречь надо. А этот, — указал он на угорца, — норова тихого, не для сечи — для медленной езды.
— Дак мы ж вроде как спешили вельми? — Василько удивлённо передёрнул плечами.
— Спешили... Только что теперь спешить... Погиб ворог наш главный...
— Ты думаешь... Рюрик енто подстроил? — осторожно спросил молодший брат.
— Не думаю — знаю! — коротко бросил через плечо сразу нахмурившийся Володарь.
...Братья с отрядом дружины въехали по мосту через ров в услужливо распахнутые крепостные ворота.
Рюрик, окружённый толпой ближних бояр и отроков, одетый в чёрный кафтан, встретил их возле крыльца хором.
Срывался снег, морозный ветер колыхал за спиной Володаря лёгкое тёмное корзно. На душе было мерзко, гадко, чувствовал он себя так, будто сам стал соучастником тяжкого преступления.
— Толковня есть! — бросил он на ходу Рюрику, недовольно сдвинув брови.
«Собрал толпу окрест себя. Боится разговора с глазу на глаз», — простучала в голове мысль.
Вслед за Рюриком младшие братья прошли в горницу.
— Выйдите все! — с досадой в голосе приказал Рюрик своим ближникам. — С братьями побаить мне надобно!
...Втроём они сидели за дубовым столом в горнице, спорили, перебивали друг дружку.
— Что же ты сотворил, брат?! — стал сокрушаться Володарь, едва за последним отроком закрылась дверь. — Это же убийство, грех! Стоил ли того Ярополк, чтобы из-за него губить свою душу?
— Я, что ли, убил?! — огрызнулся Рюрик. — Нерадец его.
— А Нерадца кто надоумил?! Не ты?!
— Свои счёты он к Ярополку имел. Отца его в Киеве казнил Ярополков брат.
— Почему же тогда Нерадец после убийства сразу к тебе в Перемышль рванул?!
— Нет его тут! Пускай не врут! Ни при чём я! — стал оправдываться Рюрик, выразительно кося взором в сторону Василька.
«Не хочет посвящать молодшего брата в дела наши. Изворачивается, как уж!» — Володарь кусал уста. Внутри его всё клокотало от отчаяния. Становилось жутко, страшно.
— Говори об этом кому другому, не нам. Мы-то... Я-то знаю, — поправился Володарь. — Всё знаю. И как послал ты втайне Нерадца к Ярополку, как зачислили его в дружину, как сносился ты с ним, как черпал сведения обо всех Ярополковых делишках!
Рюрик наконец решился. Отбросил прочь недомолвки, глянул на братьев, скривился от злости, выпалил, переходя на крик:
— Вы, стало быть, правильные такие?! А я, выходит, лиходей?! Да спас я вас и земли наши от ворога лютого! Смердов и посадских от разору, от гибели, от полона, хаты их от огня сберёг! Сколько мыс сим Ярополком уговаривались, он даже роту[234] давал, а всё едино ратью на тя, Володарь, пошёл! И что мне делать оставалось?! Сомневался, боялся, в Киев поскакал, ко князю Всеволоду! С им и порешили...
— Выходит, князь Всеволод тебе повелел?.. — Володарь резко вскинул голову. — Или врёшь опять?
— Он. Всеволод! — мрачно пробормотал Рюрик. — Токмо ты судию из себя не строй, братец! — добавил он, скрипнув зубами. — Тяжко ему... Нам обоим было. Цельную ночь молились, просили Господа, отпустил бы грех сей! Но как по-иному?! Ярополк бы не остановился... Не мытьём, дак катаньем... Алчен он... И мамаша еговая — вон ведьма какая! Всё мало!
— Я тебе не судья. Понимаю, для нас старался. И не только для нас одних... — Опустив голову, со вздохом промолвил Володарь. — Прости, коли груб был.
— Воистину, брат, — охотно поддержал его Василько.
— Просто страшно нам, — продолжил Володарь. — Страшно за тебя, Рюриче! За то, что пошёл ты на такой шаг! И станет ли нам лучше от убиения Ярополка?! У него — сыны. Вырастут — начнут мстить. И пойдут распри по Руси. И люду перебьём невесть сколь. Не забывай и о Святополке. Одному Богу ведомо, как он себя поведёт, узнав о смерти брата.
— Князь Всеволод — за нас, — напомнил брату Рюрик.
— Князь Всеволод! — повторил с грустной усмешкой Володарь. — Он уже руки умыл. Он вроде как ни при чём! Мы с тобой — убийцы.
— Ты — нет! И Василько ни при чём! Коли так — один я сей грех на себя возьму! Я один виновен! — Рюрик вспыхнул. — Мой человек — Нерадец! Не в твой Свиноград и не в Теребовлю он бежал, но ко мне! Об том ведают, погоня была. Гнались Ярополковы люди до самых ворот почти!
— Выходит, в Перемышле Нерадец? — Володарь снова нахмурился.
— Ну, был... — недовольно протянул Рюрик.
— Что значит: был?!
— Нету его более.
— Как так нету?! — воскликнул прямодушный Василько.
Оба старших брата невольно грустно усмехнулись.
— А вот так. Нет, и всё, — со вздохом ответил Володарь. — Да! Ну и дела!
Он сокрушённо потряс головой.
— В общем, так, — заключил Володарь после недолгого молчания. — Для всех убил князя Ярополка, родича нашего, Нерадец. Мстил за отца своего. В Перемышле был он, но исчез. Никто не сведал сперва об убийстве, впустили его в ворота, а после сам он сбежал незаметно. Испугался, что выдаст его князь Рюрик Ярополковым людям на расправу. Надеюсь, разговорами дело и кончится. Не приключится большой войны меж князьями на Руси.
— Да воевать некому более с нами! — зло отрезал Рюрик.
— Не забывай о сынах Ярополковых. И о Святополке тоже, — возразил ему Володарь. — И о ляхах. Давние наши недруги.
Братья умолкли. Каждый думал о том, что створилось, и на душе у всех, видно, скребли кошки. Убийство в ночи, исподтишка, как ни крути, было великим злом и тяжким грехом.
На городской церкви Святого Василия гулко ударил колокол. Все трое братьев невольно вздрогнули и стали всполошно креститься.
«А ведь Рюрик прав! Мерзко это, горько, но — прав! Пока был жив Ярополк — не бывать миру на Руси Червонной! Только что будет теперь?!» — подумал Володарь. Он долго смотрел в забранное слюдой окно.
«И княгиня Ирина! Как я ей в глаза смотреть стану?! Смогу ли соврать?!»
Не было в душе у среднего Ростиславича покоя. Колокол церковный отзывался у него в сердце тревожным набатом. Знал он — предстоят впереди войны, тяжёлые утраты, но надеялся, что улыбнутся ему и удачи, и ждут всех их, помимо яростных ратных схваток, также дни светлые и радостные.
ГЛАВА 46
Радко, шатающийся от усталости, весь в поту и дорожной грязи, стоял перед бледной, облачённой в долгое чёрное платье княгиней Ириной. Говорил, часто останавливаясь и тяжело дыша:
— Гнался за Нерадцом... С отрядом малым... До самого Перемышля... Видал, как ворота пред им отворили... Нас не пустили... Со стены стрелы полетели... Велел я своим отойти... Примчал к тебе... Извини... Не уберёг князя Ярополка...
— Не повинен ты ни в чём, Фёдор! — В строгом, ровном голосе Ирины не слышалось ни капли скорби. — Сам себя князь Ярополк погубил. Сам себе могилу выкопал... Бог ему судья.
Слёз не было, горе — да, было, но переживания её схлынули раньше. Отчаяние давно прошло, она начертала на бересте грамоту Володарю, отправила гонца в Свиноград. Не хотелось верить в то, что Володарь причастен к гибели её мужа. Радко всё время был рядом, стоял где-то поодаль, ждал распоряжений. Ирина повернулась, чтобы отпустить его. Мечник неожиданно спросил:
— Что ж будет топерича, светлая княгиня?
— Ничего не будет. Всё равно. Я устрою детей и уйду в монахини. Так давно решила.
— Княгиня! — в сердцах воскликнул Радко. — Не уходи! Ты столь красива, столь умна! Вдругорядь замуж пойдёшь, детишек нарожаешь!
Грустная улыбка тронула уста женщины.
— Нет, отрок! Не хочу я замуж... Покоя хочу... Надоело это... Походы, битвы... Сидишь, ждёшь, молишься, страшишься... Хватит! Я устала...
— Заживо похоронишь ты себя! — не унимался Радко.
— Не спорь со мной! — повысила голос Ирина. — И выйди, оставь меня!