Мерно, без происшествий, тянулись седьмица за седьмицей, месяц за месяцем.
...Гонец из Теребовли, от Василька прискакал в Свиноград на запаленном скакуне на исходе весны. Весть оказалась коротка, но прозвучала как тревожный набат.
— Княже Володарь! Половцы вышли из степи! Идут вдоль Днестра, к Ушице!
Сын Ростислава велел воеводам немедля готовить дружину.
ГЛАВА 53
За весело бурлящим волной стремительным Днестром простирались холмы Подолии, поросшая разнотравьем степь перемежалась здесь с островками леса. Западнее, выше по течению могучей реки, буковые колки становились чаще и в конце концов поглощали собой всё окружающее пространство, вытесняя травяные луга. Начиналась Буковина — издревле заселённая славянскими племенами область.
Ушица — мощная, обновлённая в последнее лето по приказу Володаря крепость на возвышенном левом берегу Днестра, располагалась на самой кон-границе леса со степью. Небольшая речка одноимённого названия струилась у подножия высоких стен.
Вся эта картина открылась взгляду свиноградского князя, когда он во главе отряда дружинников вынесся на очередной широкий увал. Ветер свистел в ушах. Колыхалось за спиной корзно, развевался на ветру багряно-синий прапор, ржали боевые кони.
Встречь брату с восходней стороны спешил по шляху со своими воинами Василько. Ещё издали Володарь различил его по золочёному шелому, на котором красовался султан с перьями, и покрытой такой же позолотой кольчужной бармице.
Невольная улыбка скользнула по губам Володаря. Любит молодший братец рядиться в яркие одежды. Зато стратилат он добрый, превосходит Рюрика с Володарем и силушкой, и уменьем ратным, и храбростью в бою — тут ничего не скажешь.
...Братья соскочили с коней, обнялись, облобызались. На холме гридни наскоро развернули походный шатёр.
Князья вместе со старшими дружинниками расселись на кошмах вокруг очага.
Василько, отхлебнув из поданной челядином чары глоток кваса, заговорил первым:
Поганые вышли к броду возле Бакоты. Оттеснили наши заставы, обложили городок, на штурм ринули. Вар[248] смоляной остудил головы их горячие, бросили осаду, пошли сёла окрестные грабить да разорять. Ушицу стороной обошли, стали лагерем на том берегу, укрылись в излуках днестровских.
— Засели крепко. Становье своё телегами окружили, с сырыми бычьими шкурами, дабы поджечь не можно было, — добавил седоусый теребовльский воевода Верен.
— Наверное, они узнали о подходе наших дружин, — промолвил Халдей. — А с пленниками им далеко не уйти.
— Так. Ясно, — задумчиво обронил Володарь.
Обведя взглядом бояр и воевод, он вопросил:
— Что делать будем? Как думаете?
— Да что тут думать! Налетим на них, отгоним, полон отберём! — пылко возгласил молодой Биндюк.
На лицах более опытных бояр появились снисходительные улыбки.
— Тако не пойдёт! — осадил юношу Верен. — Укрепились они вельми, тучей стрел нас встретят. Токмо ратников зря сгубим.
— Сил у нас достаточно. Что, если, — предложил Володарь, — обступить их, обложить и потребовать полон воротить?
— Оно и верно, княже, — молвил Дорожай. — Токмо, мыслю, не ждут ли поганые подкрепленья из степи. Начнём мы переговоры вести, и станут они время тянуть. А тамо и подмога к ним поспеет.
Верен с Дорожаем согласился.
— В том вы правы, — кивнул Володарь. — Сакмагонов[249] надо в степь послать. Пусть выведают, что в земле Половецкой творится.
— А может, нощью нам на становище ихнее налететь? А что?! — воскликнул Василько. — Не сожидают такого, чай!
— Ты, брат, пойми, — свёл чёрные брови в линию Володарь. — Нам большая война с половцами сейчас ни к чему. Ляхи — вот главные враги Червонной Руси. Каждое лето сёла наши грабят. А воевать и с теми, и с другими без помощи Игоревича и Мономаха нам пока не под силу.
— Выходит, на переговоры пойдём? — вопросительно уставился на князей Халдей.
— Попробовать надо. По крайней мере, дадим поганым понять, что ратиться не хотим, — промолвил Володарь.
Не особо верил он в успех грядущих переговоров, но всё же знал — так будет лучше. Сила ратная у половцев была велика, хотя пришли на Днестр только несколько небольших орд.
...Стан в излуке Днестра занимал довольно обширное пространство и был хорошо укреплён связанными между собой повозками. Ревели огромные верблюды, ржали лошади, блеяли овцы. За рядами телег виднелись высокие войлочные юрты, некоторые из них стояли прямо на повозках.
— Все явились — с жёнами, детьми, баранами! Видно, надолго хотят обосноваться, — заметил, оглядев половецкий стан, воевода Верен.
— Узнать бы, что за орда и куда путь держит, — задумчиво промолвил Володарь. — В обычный набег они детей и скот не берут.
Руссы расположились лагерем на расстоянии двух полётов стрелы от половцев, охватив плотным кольцом место от одного до другого извива Днестра. За рекой также разместились свиноградские и теребовльские ратники. Стан врага оказался окружён со всех сторон.
Наутро Биндюк, хорошо знавший половецкую молвь, и Халдей направились к степнякам для переговоров.
Долго тянулись часы ожидания, Володарь волновался за своих людей, непрерывно вглядываясь вдаль. Но за цепью крытых бычьими шкурами повозок не было заметно никакого движения.
Уже после полудня Халдей воротился один.
— Биндюка взяли в аманаты[250]. Велели передать, чтобы вы, доблестные архонты, отвели свои войска и дали им уйти. Хан Ензем сказал, что не хочет воевать с вами. Пленников обещал вернуть.
— А куда он хочет уйти, не говорил? Почто вообще явился сюда? Почто сёла пожёг? — забросал хазарина вопросами Василько.
— Молчит, хитрит, — мрачно отвечал ему Халдей.
— Можно ли ему верить? Как думаешь? — спросил Володарь.
Халдей отрицательно затряс головой.
— Скрывает он свои настоящие цели, архонт. Полагаю, не ждал он, что вы, архонты, запрёте его здесь.
...Снова сидели князья, воеводы и бояре в шатре, спорили, сомневались. Володарю было жаль молодого Биндюка. Как бы не убили его половцы!
Переглянувшись с братом, он решительно оборвал споры.
— Пошлём ещё гонца. Велим передать, чтобы немедленно освободили Биндюка и весь полон! Без этого мы не отступим! — заявил он.
На исходе ночи, в сумеречный час внезапно заскрипели громко половецкие повозки. Плотной массой, с диким гортанным провизгом-суреном, потрясая саблями, пуская стрелы, хлынула орда на русский стан, отчаянно пытаясь прорвать кольцо окружения. Закипела яростная сеча, только и ходили в дланях сабли.
Володарь и Василько не мешкая ввели в бой спрятанные в засаде в окрестных колках дружины. Долгим был бой, хоть и пролетел он для Володаря как-то удивительно быстро. Он сам рубил, ударял что было силы харалужным клинком об аварские шеломы, одному степняку снёс голову, другого ранил, третьего обратил вспять. Потом вырвался из гущи сражения, огляделся по сторонам, с холма наблюдая, как складывается сеча. Заметив, где у руссов слабые места, тотчас направил туда подкрепление. После снова летел в бой, врывался во вражьи ряды, увлекая за собой гридней и отроков, снова рубил, прикрывался щитом от стрел и копий.
Наконец половцы, не сумев пробить сомкнутый строй Володаревой рати, резко отпрянули, отхлынули и стали спешно на конях уходить по броду за реку. Вскоре лишь смятая трава, трупы посреди поля да брошенные шатры и повозки напоминали о кипевшем только что сражении.
Володарь с изумлением глянул на небо. Солнце стояло в зените, ласковые вешние лучи согревали лицо.
«Неужели уже полдень? Так скоро? Выходит, целых шесть часов бились!»
Только сейчас ощутил он наваливающуюся на плечи усталость. Надо же, и страха не было, когда врубался во вражьи ряды, одно владело — гнев и желание отомстить степнякам за наглое разбойничье нападение.
К нему подъезжали Василько в покорёженном шеломе, уже без султана с перьями, Халдей, воевода Верен. Неожиданно вынырнул из толпы ратников улыбающийся Биндюк.
— Ты как здесь?! — спросил его обрадованный Володарь.
— Отпустили мя поганые. Токмо не успел я до вас добраться, как вынеслись они из стана и на наш лагерь накинулись, — стал объяснять отрок. — Пришлось мне в яруге[251] укрыться, переждать.
Радуясь, что юноша избежал гибели, Володарь обнял его и расцеловал в щёки.
Убитых с обеих сторон было совсем немного, раненых — во много крат более. Среди пленных оказались знатные половцы — беки и беи. Хмуро, по-волчьи смотрели они на братьев-князей. Через Биндюка Володарь стал расспрашивать их:
— Зачем пришли вы на нашу землю? Зачем грабили сёла, убивали мирных землепашцев, угоняли скот? Куда хотели идти дальше?
Отвечали половцы неохотно, но всё же из их слов многое стало ясно.
Хан Канулч со своей ордой вторгся в землю угров, прошёлся по Тисе. Но король Ласло окружил его, разбил и взял в плен. Ензем и А кочан пошли на выручку Капулчу. По дороге они решили полакомиться добычей на Днестре, — объяснил, выслушав пленных, Биндюк.
— Стало быть, держат путь в Угрию? Халдея ко мне! — приказал Володарь.
Они долго сидели втроём в шатре — Володарь, Василько и Халдей.
— Надо упредить угров. Поезжай, Халдей, к Коломану. Возьмёшь охрану, сколько тебе надо, и коней поводных. Грамоты тебе не дам — скажешь ему всё на словах. Через перевалы в Карпатах, думаю, половцы не сунутся, пойдут на Тису окружным путём. Ты их сможешь опередить, говорил Володарь.
На лице Халдея появилось сомнение. Он осторожно спросил:
— Светлый архонт! Стоит ли предупреждать Коломана об опасности? Какая в этом выгода тебе?
— Да ты что?! — гневно воскликнул, не сдержавшись, Васильки. — Чтоб поганые и в уграх разор чинили, мирный люд грабили! Коломан — брат наш двухродный! Тебе ли судить о нём?!