запускалось… Он умирал и обращался в радужный фрукт, порождая новых Царей и обычных людей, передавая им накопленный геном и силу предыдущего поколения. И так как радужный фрукт — это катализатор жизни, планета вновь оживала и плодоносила. Понимаешь⁈ Вся эта чушь про циклы и исходные точки, это на-всего игра в кошки мышки. Алестер должен был семь раз переродиться, насытить внутри себя радужный фрукт, и на седьмой цикл — эволюционировать. Стать либо Тёмных, либо Абсолютом. Цикл же следил за его эволюционным этапом.
Я широко раскрыла рот и застыла на месте.
— То есть… ого…
— Мы немного забежали вперёд, — глотнул вино Мефисто, — Ну, главное ты поняла итог этой истории. Теперь перейдём к сути. Адам и Ева Ламберт, оставшись без Всеотца, практически отчаялись. Но! Они нашли обычных людей, тех, кого Единый не тронул, или же не нашёл. Они стали их воспитывать, дали им кров и крышу над головой. Шли столетия и мир развивался. Адам и Ева породили семь детей, а те своих детей и так до седьмого колена… и в один день, дети Царей убили своих кровных родственников, пробудив в себе «зло». Они хотели стать как родители. Что бы их глаза сияли золотым светом. Но на деле всё обернулось иначе и их глаза стали алыми. Только первый сын — Каин, пробудил светлую благодать… но он был убит родными братьями. Интула пробудилась на земле богов, и начала их порабощать, делать из богов монстров, свою армию, которая будет пробуждаться вместе с ней в момент назначенного часа. И что бы перейти на землю, Единый оставил Интуле подарок — врата Энигмы. Те самые, которые он скрыл от Дианира. И так получилось, что дети Царей, окроплённые злом и ненавистью ко всему сущему, перешли на сторону Интулы. Алестер Ламберт обратился в сына Интулы, убил всё человечество, убил Землю, и своего брата, Эрика. В живых остались лишь Адам и Ева Ламберт… и они были в ужасе от произошедшего. Сказанные слова отца подтвердились. Земля, как и вся жизнь на ней, умерла… а потом, — Мефисто щёлкнул пальцами, — Жизнь вновь зародилась на планете сама по себе. Откуда–то появились люди, как и Цари, только вот у новых Земных Царей уже не было пробуждённой благодати. Они были как люди, ничем от них не отличались, из–за чего Адам и Ева Ламберт не могли долгое время найти истинных 333–тьего и 334–того Царя. Они не знали про катализатор жизни, но! Спустя два Цикла, Адам и Ева поняли, что всё замешано на Алестере Ламберте, точнее дело в его друзьях и родном брате. Только эта группа людей, всегда, в каждом цикле, появлялась вновь и вновь. И тогда Цари нашли разгадку. Есть точки Цикла, которые приводят к уничтожению мира. Первая — смерть Екатерины, возлюбленной Алестера Ламберта, второе — Алестер Ламберт убивает своего отца, пробуждает силу Царя и превращается в сына Интулы, третья точка — убийство Арана Адамса, лучшего друга Алестера, а с ним умирали Ева Брук и Иван Щукин, и эта точка влекла за собой уничтожение всего сущего. И последняя точка — убийство брата, 333–тьего Царя. У этого сценария было лишь одно изменение. Эрик, брат Алестера, должен был пробудить благодать, убить брата, а следом и Инутлу, забрав у неё часть изначального радужного фрукта, который и обратил её в монстра. После этих точек цикла, что идёт одна за другой, и наступал апофеоз жизни на Земле. И всё повторялось, снова и снова, ничего не помогало, никто не мог ничего сделать. И вот закончился пятый цикл, и в нём Еву Ламберт смертельно ранил сын Интулы, запечатав её тело в мире богов. Это был своего рода, конец… ведь в живых остался лишь Адам Ламберт.
— И вот тут из тени выходит Дианир, — продолжил дедушка, — Он внимательно следил за циклами, наблюдал за своей жизнью. Ведь Алестер Ламберт, это он сам. Его минувшая жизнь. Все его друзья, брат и родители теперь проживают иную жизнь, и умирают от руки его копии. Это казалось адом наяву. Но Дианир был очень сильным Богом. Он отринул боль и отчаяние. Он утонул в ненависти к Единому, и эта сила вела его вперёд.
— Дианир и Адам Ламберт объединились, — продолжил Мефисто, — Они вступили в шестой Цикл земного мира с гордо поднятой головой… и они смогли разгадать загадку. Понять в чём был смысл, и какой итог нас всех ждал.
— Э⁈ Как⁈ Как они это сделали⁈ — вскочила я со стула, разбросав чипсы в разные стороны.
— Адам Ламберт нарушил ход цикла… это была последняя лазейка, — выпил дедушка вино залпом, — Адам Ламберт съел благодать Алестера Ламберта до того, как тот стал сыном Интулы, и тоже самое он сделал с Эриком.
— Э⁈… Он переделал правила, — широко раскрыла я рот.
— Нет, он оставил итог не тронутым. Своего рода, он стал избранником — 333–тим Царём, кто всё закончит. Так же, он собрал в своём теле все души Единого, что были спрятаны на Земле. И тогда перед Адамом Ламбертом открылись врата… и он увидел «Иерихон» — Дом Единого.
— Иерихон⁈… — сглотнула я.
— Да… но о нём ты узнаешь чуть позже, — подмигнул мне дедушка, — Адам Ламберт не был тем избранником… он лжец, который нашёл лазейку. Поэтому, правда отвергла его, а тело Адама было проклято и из него извлекли радужный фрукт, вновь посадив его на Земле. Адам обратился в гиганта, а по всему его телу открылись ядовитые споры. Он был обречён продолжать жить в парализованном теле… это было наказание. Но! Он успел рассказать Дианиру, что же он увидел. Что ждёт избранника в конце пути. Этот шаг, эта благородная жертва, дала человечеству и богам надежду на спасение. И Дианир вновь остался один… но теперь он знал точно, что ему нужно сделать. Как обыграть саму судьбу, и отомстить Единому.
— И вот тут начинается история седьмого, последнего цикла, — продолжил Мефисто, — Больше нет попыток на спасение. Это история Истинного Света, что спас весь Парадиз и уничтожил Истинную Тьму. И начинается этот рассказ не с Алестера Ламберта… а с него, — кивнул Мефисто в сторону дедушки, — Амедео, теперь я, как и Ева, буду просто слушать тебя… и пить вино! — улыбнулся Мефисто.
— Ах ты, жук! — засмеялся дедушка, — Ну хорошо… всё же это моя история, и я могу поведать её во всех подробностях. Хотя ты и сам жил в то время! — тыкнул дедушка пальцем в плечо Мефисто, — Если я захочу передохнуть и глотнуть вина, я всё же буду сбрасывать на тебя часть истории.
— Ладно–ладно! — закатил глаза Мефисто.
Дедушка налил себе и своему старому другу новую порцию вина, и продолжил рассказ.
— Между Циклами проходили не столетия, а миллиарды лет. И каждый раз, как Интула пробуждалась, боги бежали от неё прочь, или же становились её рабами. Из–за огромного промежутка времени между циклами, поколения богов забывали про Интулу, точнее, она становилась легендой, некой страшилкой. Мы находили некоторое упоминание о ней, и о созданиях в чёрных масках, что были её рабами… но всё это были лишь домыслы. И вот, наступил Седьмой Цикл. Адама и Евы Ламберт больше нет. Не кому больше следить за следующим поколением Земных Царей, как и за обычными людьми. Человечество даже не подозревало, какое будущее им уготовано, и что их ждёт… как и боги, что жили совершенно в другой части вселенной. Мы были совершенно два разных народа. Похожи лишь внешне, но не внутри. Боги живут куда дольше людей, у нас есть разрушительная сила и наши ценности отличаются от людских ценностей. И в ту пору, на свет появился ребёнок. Звали его, Амедео, — засмеялся дедушка, рассказывая про себя самого, только от третьего лица, — Лишь немного познав родительской любви, он тут же был её лишён. Его родители погибли на войне, за право сотворить ещё один Пантеон. За право, что бы власть была не в одних руках… и они проиграли. Всех изменщиков казнили, а их дети стали бездомными… это было настоящее выживание. За кусок хлеба, Амедео мог даже убить. Ведь он должен был кормить не только себя, но и других обездоленных детей, что не желали себе подобную участь. В те времена, Царём Пантеона был Артей, Бог Смерти. Он был мудрым, но очень жадным. Не желал он отдавать власть другим богам. Боялся, что раздор принесёт лишь новые войны среди богов. Прав он был, или же нет, уже никто не сможет узнать. И в один прекрасный день, Амедео поймали на рынке. Схватили прямо за руку на глазах у всех богов, и повели во дворец Царя. Мальчик думал, что сейчас его казнят… вот он, конец его пути, который толком ещё даже и не начался. Но всё вышло совсем иначе. Амедео привели к Артею, и Царь предложил мальчику стать его сыном. Стать его «наследием». Он следил за Амедео… он видел, что мальчик ворует еду не для себя, а для таких же обездоленных детей. Жена Царя не могла родить ему наследника… да и уже близился срок, когда жизнь Царя подойдёт к концу. Для Бога самое важное в жизни — это оставить своё «наследие». И это не вещь. Это ребёнок, или же взятый под свою опеку живое существо, которое будет нести в мир твою мудрость. Наследие — это твоя частичка, то, кем ты был, и чем всё это время жил.
— И что, Амедео согласился⁈ — подыграла я дедушке.
— Не сразу, но согласился, — глотнул дедушка вина, — Амедео попросил пристроить обездоленных детей. Дать им кров и крышу над головой. И Царь выполнил просьбу Амедео, и поэтому, мальчику пришлось согласиться на предложение Артея. Так и началось приключение Амедео, и он, скажу я по секрету, был мудрым наследником, — подмигнул мне дедушка.
— Ага, мне то не заливай, — улыбнулся Мефисто, — О твоих любовных похождениях за самыми красивыми Богинями, даже баллады слагали. Да, ты был мудр, нашёл верных союзников и одиннадцать Главенствующих Семей приняли тебя. Но… ты был ещё тем лодырем и верти-хвостом.
— Кто мне это говорить? — сощурил глаза дедушка, — Пламя «покоя»⁈ Ты вообще провожал усопших в последний путь за дары. Хотя мы оба с тобой знаем, что ты просто наживался на мертвецах. Тебя восхваляли, считая божественным явлением.
— А мне было лучше испепелять богов, как это делал мой брат? — слегка приподнял Мефисто правую бровь.
— Оу… ну тут согласен. В те года Вельзевула кликали «Пламя Безумия», или же — Пламя Войны. У него всегда были не все дома, но в те года он прям превзошёл самого себя.
— Верно… даже вспоминать страшно, — дрогнул Мефисто.