Помимо меня в состав экипажа моего бронетранспортёра № 218 входили младший сержант Г. Орищенко и В. Заварницын. За три месяца у нас сложился штатный экипаж. Всякое пришлось нам вместе испытать и пережить. Помню, как ночью поднимались на горную заставу по узкой обрывистой дороге, с крутыми поворотами. Двигатели работают на полную мощность, мосты и демультипликатор включены, передача пониженная, но машина еле-еле взбирается. Будто кто-то держит ее сзади! Оказалось, воздух в горах был сильно разрежен – двигатели теряли мощность. Когда по той же дороге спускались днём, увидели рядом с дорогой пропасть – поняли, какой риск преодолели. Вот такой опыт преодоления опасностей научил бороться и побеждать страх…
Пограничные отряды усиливались не только количественно, но и качественно. На случай возникновения вооруженного конфликта отряды, в первую очередь мотоманевренные группы, были усилены личным составом, переведённым из рядов Советской армии. Так, ММГ Бахтинского отряда на 70 % состояла из бывших армейцев. В апреле 1969-го в нее были переведены две роты из состава мотострелковых полков. Вадим Гладков, заместитель начальника мотомангруппы Бахтинского отряда рассказывает:
– В армию я попал как офицер запаса – прямо из НИИ. Первым местом службы стала прославленная Таманская дивизия. Служба проходила планово, когда внезапно в марте 1969 года мы были взбудоражены сообщением о нападении на советских пограничников на Даманском. Более того, один из солдат нашего полка, Алексей Сырцев, еще до событий был переведен в погранвойска на заставу В. Бубенина и погиб 2 марта в бою на льду Уссури.
Сообщение о событиях на Даманском вызвало эффект разорвавшейся бомбы. На следующий день на плацу полка состоялся митинг, на котором осуждали провокаторов, выступали с поддержкой пограничников. Довелось тогда выступить и мне. Каждый из нас хотел попасть на границу, чтобы поквитаться за десятки погибших. Вскоре такой случай представился.
В связи с укреплением пограничных войск рота, в которой я служил замполитом, передавалась в состав погранвойск, но командование не спешило расставаться со мной. Злую шутку сыграло то, что я был в числе неплохих офицеров, вел активную работу в парткоме полка. Я не сдался и стал забрасывать начальство просьбами и рапортами о переводе в пограничники. Хотелось продолжить службу в престижных тогда погранвойсках. И вскоре я оказался в самолете, летевшем на Восток. Правда, не к Уссури, как ожидалось, а в Казахстан, где нас ввели в состав Бахтинского погранотряда. Это было в конце марта 1969 года.
В городе Аягуз нас встретили представители отряда во главе с подполковником Н.Т. Юрченко, переодели в пограничную форму, провели собрание и разного рода инструктирования. Так мы стали пограничниками.
По прибытии в Бахты, место дислокации отряда, рота была введена в состав мотоманевренной группы, которая стала насчитывать более двухсот человек, с семнадцатью бронетранспортерами, автотранспортом. Возглавлял ММГ подполковник Николай Захарович Иващенко, командиром моей роты (а затем, при изменении штата, – заставы) был лейтенант Виктор Федюшкин. Позже он, еще будучи лейтенантом, был назначен начальником штаба ММГ, а я стал освобожденным секретарем ее парторганизации.
Вскоре для нас, вновь прибывших офицеров, провели своего рода экскурсию на заставу «Чаганак», которой командовал капитан В. И. Шульпин. Напротив заставы размещался китайский пост, с ним мы познакомились с вышки через бинокль. Помню, как довелось увидеть построение их военнослужащих и дежурного по посту. Это было очень познавательно.
Чувствовалось, что на границе день ото дня сгущаются тучи. Как и на Даманском, здесь ожидались провокации, в том числе – вооруженные. Поэтому в течение всего апреля мы интенсивно занимались боевой подготовкой, уделялось особое внимание применению БТРов для защиты границы. Изучался участок отряда, а это ни много ни мало 200 километров.
Поначалу сказывалась специфика пограничной службы, с которой не были знакомы не только я, пришедший с гражданки, но и кадровые офицеры, бывшие армейцы. Система охраны границы, структура пограничного отряда, действия по тревоге – все это было ново. Но очень скоро мы осознали себя пограничниками. В армии донимала строевая подготовка на плацу, учения на морозе с условным противником. Здесь же условностей не было. Вот граница, которую следовало защищать, а за ней – возможный противник, готовый напасть в любой момент. Даже в боевом приказе звучали слова: «Выступить на охрану и ЗАЩИТУ Государственной границы СССР!»
Дулатинская операция
2 мая 1969 года на участке 3-й погранзаставы «Дулаты» Бахтинского погранотряда (позже – Маканчинского) произошло крупномасштабное нарушение границы. Как вспоминают участники тех событий, на участке заставы по советской территории пролегала скотопрогонная тропа. По ней китайские скотоводы многие годы осуществляли перегоны отар овец, срезая свой путь. Обычно, по договоренности сторон, соседям разрешалось использовать этот маршрут. Однако утром 2 мая 1969 года чабаны из соседнего государства начали демонстративно перегонять большую отару овец через советскую территорию без каких-либо согласований.
Возможно, для провокации день 2 мая был выбран не случайно. Маоисты рассчитывали на ослабление внимания со стороны пограничников в связи с первомайскими мероприятиями. Но наряд заставы «Дулаты» был начеку. Пограничники доложили начальству о нарушении, а также обратили внимание, что стадо сопровождали не 3–5 чабанов, как обычно, а более двадцати человек. Также они предположили, что под плащами и куртками нарушителей, скрыто оружие.
Начальник заставы майор Загидуллин, подняв заставу по тревоге, доложил обстановку начальнику отряда подполковнику Анатолию Пашенцеву. Затем во главе группы выдворения из 16 пограничников Загидуллин направился к месту нарушения. Группа выдвинулась к тропе, остановила стадо и чабанов, а затем начала вытеснять их на сопредельную территорию. Нарушители начали сопротивляться, пограничникам пришлось их выталкивать. Во время этой свалки у места инцидента неожиданно появились около 30 вооруженных военнослужащих НОАК. Они зашли на советскую территорию, окружили пограничников и, выкрикивая оскорбления, ввязались в потасовку. В ходе драки у одного из советских солдат отобрали бинокль и вырвали из автомата магазин. При этом, провокаторы с нескольких точек вели киносъемку, что говорило о преднамеренном характере провокации.
Схема Дулатинской операции в период со 2 по 10 мая 1969 года
Одновременно на советскую территорию зашло ещё несколько групп военнослужащих (по 20–30 человек каждая). Они заняли несколько высот и стали на них закрепляться. Учитывая численное и тактическое преимущество со стороны провокаторов, начальник заставы дал команду отходить. Пограничникам удалось прорвать кольцо окружения и отойти в заранее подготовленный опорный пункт заставы.
Начальник войск КВПО Герой Советского Союза генерал-лейтенант Матвей Меркулов инспектирует заставу
После доклада о таком развитии обстановки, Герой Советского Союза начальник войск округа генерал-лейтенант Матвей Меркулов дал указание направить к месту событий мотомангруппы Уч-Аральского и Бахтинского погранотрядов. Она находилась в полевом лагере в нескольких десятков километров от заставы «Дулаты». Мангруппа незамедлительно выдвинулась на помощь, однако к моменту её прибытия перегонщики скота уже успели покинуть советскую территорию.
Примерно к 19.00 из гарнизона отряда в район событий прибыла и ММГ Бахтинского погранотряда. Командир роты ММГ Виктор Федюшкин вспоминает:
– В ходе форсированного марша до заставы, мангруппе довелось пройти расстояние около 150 километров. Хотя все прошло и организованно, мы столкнулись с проблемой связи, поскольку бортовые станции БТРов – Р-113 и Р-123 еще не были всеми как следует освоены. Поэтому на марше приходилось поддерживать связь через переносные радиостанции Р-105. В результате, после прибытия на Дулаты, Р-105 были почти разряжены, связь поддерживалась кое-как. Но вскоре, усилиями наших специалистов, ее привели в порядок.
К исходу дня 2 мая в районе событий сложилась следующая обстановка. Воинские подразделения НОАК (до двух пехотных батальонов) закрепились на высотах, заняв на советской территории участок, составлявший по фронту 8-10 км и вглубь – от 1,5 до 3,0 км. Стало очевидно, что происходит спланированная вооруженная провокация, подобная той, что была у Даманского. Вспоминает Вадим Гладков:
– Мангруппам была поставлена задача занять оборону вдоль границы: Уч-Аральской – на правом фланге участка, нашей – на левом. Первым делом провели совещание офицеров застав и мангрупп, был определен план совместных действий, порядок связи, линии разграничения и так далее.
Бронетранспортёры Бахтинской мотомангруппы. Май 1969 года
Наша мангруппа заняла позиции по гребню высот с отметкой 1008 и Бургон, прямо напротив позиций противостоящей стороны. Следующие сутки весь личный состав рыл землю – создавался опорный пункт. Были выкопаны протяженные линии траншей, огневые позиции для пулеметов и гранатометов, ходы сообщения, капониры для БТРов. Проблемой стала маскировка, поскольку вокруг были голые сопки, поросшие травой да редким кустарником. Тут каждый проявлял фантазию, как мог.
В первый же день под руководством лейтенанта П. Вербового на десяти грузовиках были переброшены боеприпасы для всех видов штатного вооружения и выкопан для них склад в одной из лощин.
С самого начала занятия рубежа было организовано наблюдение за сопками, занятыми противостоящей стороной. В том числе ночью, через приборы ночного видения, когда китайские солдаты становились особенно активными. На их позициях велось лихорадочное рытье окопов, периодически появлялись какие-то командиры. Вскоре после выявления численности и структуры противостоящих войск с наличием тяжелого вооружения стало ясно, что нам противостоят регулярные армейские части.