Повозились как в прежние детские времена. Наконец, Дики, хихикая уселась, ухватила за ошейник радостного пса.
— Эй, личный состав, — подъем. Взрослые смотрят, головами качают. Нужно ускориться.
Обратно шли быстрей. Лапоть смешно рассказывал, как год назад, когда они стояли в деревушке под Кэкстоном, хозяйка постоялого двора требовала чтобы лесные костюмы в мешки прятали и в старый погреб на ночь запирали. Мол, сама видела как под луной пятнистое тряпье по двору шныряет и людей стережет. Кругом война, каждую ночь хутора горят, а тетку балахоны до полусмерти пугают.
Когда проезжали взлобье, Дики прищурила один глаз, глянула на камни. Ага: ствол правой машины повис замерзшей соплей, из распахнутых люков еще валит вонючий дым.
— Слушай, Дики, — прошептал Рич, с которым сестрица ехала на мамочкиной Лабео. — А ведь он, Медведь, на нас постоянно смотрит.
— Ну и хорошо. Пусть смотрит. Он же свой. Вроде дозорного на нашей башне.
— Хм, ну а если мы, к примеру, в кладовую лезем? Или еще что-то...
— Кладовую ему за стенами не видно. А до еще "чего-то", как правильно, замечено, тебе еще дорасти нужно.
Рич онемел от негодования. Дики парировала первый тычок братца, но тут на близнецов обернулась Кэт, ехавшая на вороном Соболя, — кажется, подружка улыбалась. Может и расслышала, — слух у ланон-ши получше чем у любого брауни. Дики на всякий случай показала подруге язык.
***
Ужин, купание, и посиделки у камина остались позади. Вернее, взрослые еще разговаривали, а остальных выгнали спать. А жаль, тетя Блоод рассказывала стародавнюю историю про убийство в королевском дворце. Пару раз мороз по коже так и продирал. И как они там, в столице, только живут? Конечно, самые тайные подробности Блоод рассказывает сейчас в узком кругу. Ну и ладно, потом как-нибудь узнаем.
Дики лежала на своей верхней койке, жмурилась в потолок, по которому пробегали отсветы лампы и экрана ноутбука, — Рич читал про какую-то нелепую подводную лодку: вовсе без торпедных аппаратов, зато с очень таинственным капитаном.
— День был интересный, — сказала Дики теням на потолке. — Мы его запомним.
— Угм, — согласился братец.
— Коленка у меня ноет — это на взлобье. Задницу я стукнула на конюшне. А локоть где?
— У меня тоже локоть, — неохотно пробормотал Рич. — И еще лоб.
— Лоб — это от большого ума.
— Не подначивай. Мажь, давай. Сегодня твоя очередь.
Ворча насчет того, что мазать очередь одних, а другие опять нагло читать будут, Дики спустилась и извлекла из шкатулки банку с бальзамом. Стоило открыть крышку — шибануло так, что слезы навернулись. В жизни к такому 'аромату' не привыкнешь. Словно самый лютый зимний мороз, и на том хрустящем снегу навалены вороха зеленой лесной мяты. Рич подставил локоть, зашипел. Дики смазала собственные повреждения и скомандовала:
— Давай свой ум великий.
— Там так заживет.
— Давай, иначе "фонарем" сиять будешь.
Рич, не отрываясь от экрана, подставился. Дики щедро намазала. Бальзам, не смотря на резкость запаха, был штукой замечательной. Локоть уже лишь приятно холодило. Нет, Дуллитл и Фир Болг — самые лучшие доктора на землях Ворона.
— Чего они там у тебя делают? — девочка с завистью покосилась на ноутбук.
— Плывут. Под Индийским океаном. Побег готовят.
— А вооружение на подлодку не поставили?
-Есть там вооружение. Электрические ружья и все такое.
— Шокеры что ли?
— Отстань, — пробормотал любимый братец. — Я тебе вчера не мешал.
— Ладно-ладно. Я вот про графа-узника буду читать — вот ни полслова тебе не скажу.
Братец не ответил — окончательно утоп в своем Индийском океане.
Дики забралась к себе, и прикрыла глаза. Вообще-то, лежать было очень даже хорошо. "Две Лапы" потихоньку утихомиривался. Еще слышно было как заканчивают работы у конюшни. Остальное было тихим — уже ночным. Сама собой поскрипывала мебель. Если вслушаться еще глубже: вот шаги дозорного на Боевой площадке, вот намек на голоса в каминном зале, тихое звяканье на кухне, шелест оживающего вьюнка на террасе. Если послать слух еще дальше....
Дальше Дики слышать пока не умела. Потому что, дальше уже не ушами вслушиваться нужно. И вовсе не в дарковских умениях дело. Мамы и тетя Блоод могли точно знать где кто из них находится. Не только в замке, но даже через Прыжок. Можно такому научиться, да. Но очень многое совпасть должно. Вот старший братец с семейством вернется, они в Глоре хитроумные опыты проводят, расскажут...
...Вроде и не засыпала вроде, а оказалось что мама в комнате и Рич пытается выдумать причину поубедительнее чтобы еще почитать.
— Отбой в вооруженных силах, — тихонько сказала мама. — Динка уже спит и ты давай "отбивайся".
— Я не сплю, — Дики свесилась с койки. — Ты, Рич, ложись. И так весь аккумулятор посадил.
— Можно подумать, ты, бедняжка, ноут одна заряжаешь, — проворчал братец выключая компьютер.
— Не бурчите, — сказала мама. — Батарея не держит, так и возраст у нее почтенный. Придумаем что-нибудь, — леди "Двух Лап" потянула носом. — Лечились?
— Профилактика, — Рич вешал одежду. — Так, мелочи.
— Да, — мама посмотрела на Дики, — иной раз вы чересчур того... Все-таки имеет смысл до настоящих врагов энергию поберечь. Вы нам ценны с полным комплектом рук-ног. В "контакт" под руководством будете работать. Улавливаешь, гранатометчица?
— Улавливаю. Мы всерьез начать уже давно готовы. Но про кумулятивную гранату ты же расскажешь?
— Когда-нибудь, обязательно. Спите, воинство.
Губы у мамы были нежные, пахла она духами и чуть-чуть джином.
Рич таинственным шепотом поинтересовался:
— Мам, а правда, что Найни..., ну ждет?
— Ой, у кого-то язычок чересчур длинный, — сердито сказала мама.
— Ничего подобного! Я сам догадался. Я внимательный.
— Ладно, спите.
— Здорово, — пробормотала Дики, пытаясь еще подержать глаза открытыми. — У нас мелких прибавится. Грышке веселей будет.
— Мелкие дети — это очень весело, — согласилась мама. — Надо бы нам еще дюжину-другую завести, желательно с солидным процентом нормальных дочурок. Спите, уж...
Близнецы спали и ничего не слышали — о том как встречали запоздавший обоз им рассказал Уарлик лишь следующим вечером. Путешественники из Тинтаджа задержались по весьма неожиданной и серьезной причине, но, поскольку она была политической и скучноватой, близнецы саму причину запомнили очень смутно. Потому что утро было воистину судьбоносно!
Ножи лежали на столе, рядышком, практически одинаковые, в ножнах без рисунков и теснения. Серьезная вещь в украшательстве не нуждается! Ножи были близнецами, но как все близнецы все же отличались: у одного рукоять была чуть побольше — под мальчишескую ладонь, зато у второго на ножнах имелись петли для горизонтального ношения.
Не было ни малейшего сомнения что это был Великий Подарок и доверить доставку такого чуда «Две Лапы» могли только дяде Ква. Возможно, ножи делались в королевской оружейной мастерской, а может быть, были привезены с юга — Глор славился заказным оружием. Дики никогда не стала бы задавать уточняющих вопросов: десть лет — возраст хладнокровия и сдержанности. Да и вообще — кто же спрашивает о происхождении чуда?! Но уж неспроста именно накануне близнецы увиделись с Великим Медведем.
С чудом все было абсолютно понятно. Другой вопрос возник у Дики гораздо позже и не давал покоя еще долгое время: как мама еще в тот день могла догадаться о «нормальных дочурках»? Неужели Медведь заранее шепчет обо всех кто народится в Долине?
Глава 3
Маля-Таранька и иные мутанты,
или размышления в водах, наживках, слухах и нюхах
Лето пришло позднее, но уж как навалилось – только держись. С утра жарища, прямо хоть в погреба заползай и сиди там весь день. Но охотники, рыбаки и воины сидят в погребах лишь в исключительных случаях, поэтому запланированную рыбалку отменять даже и не думали. С рассветом вышли к Угриному ручью, но клевало отвратительно – от слова «никак». Банда Рыжих обругала «линялые времена», искупалась и пошла домой – им еще через холм тащиться по такому пеклу. Замковым было поближе, имело смысл окунуться еще разочек.
Закинутый на сук ивы ремень поскрипывал, Дики качнулась еще разок, отпустила ремень – великолепный миг полета – ныряльщица врезалась пятками в воду и звонкий плеск взрыва-удара сменился глухотой речных пучин. Ну, пучины тут были не очень пучинистые, Дики плыла у дна, светлые песчаные полосы сменялись водорослями, шныряли вспугнутые микроскопические сизики. Вот рядом живем, а в реке все совершенно иначе устроено.
Научно-боевая исследовательница вынырнула, легла на спину, и дрейфовала, раскинув руки и щурясь на жгучее солнце. Вот фиг нас здесь спалишь с рекой. Нет, бывают, конечно, засухи, но умеренные. У нас тут не Старый мир, у нас природа ничем не изнуренная и на голову здоровая.
— Эй! Пошли. Без спешки, – призвала подруга, стоящая на отмели и нежно протирающая свои солнечно-защитные очки. Рич сматывал бесполезные удочки.
— Иду. В смысле, плыву, – Дики без излишней спешки погребла к берегу. – Не рыбный сегодня день. Все жаберные и прочие дрыхнут в омутах.
— Мы не навы, и без рыбы проживем, – проворчал разочарованный братец.
— Да. В жару уместно самое легкое меню, – подтвердила Кэт. – Овощи. И квас.
— Редиска, с квасом, хлебом и маленьким кусочком колбаски. Или ломтиком сала, – Дики облизнулась. – Самая речная еда. На севере специальное сало для рыбаков делают. Помните, присылали?
— Это на любителя. С чесноком же, – скривилась подруга.
— Ты далека от северо-озерных вкусов, – пояснила Дики, подпрыгивая за ремнем. – Они же там все суровые, с простудами борются и со льдами. Интересно, навы сало любят? Нужно будет как-то спросить.