приоритете интересов жертвы превратилась в один из пунктов секретной служебной инструкции Канцелярии Скорой Расправы. Поэтому отпустить леди Гетти было нашей обязанностью, а вовсе не мягкосердечным поступком, как ты наверняка подумал. Делу от этого, впрочем, никакого вреда – самопишущую табличку с показаниями леди перед уходом подписала, а больше ничего и не требуется.
– Рад за нее, – сказал я. – И за все Соединенное Королевство заодно. Надо же, вроде худо-бедно выучился на юриста, а не знал, что у нас есть такие прекрасные законы.
– Не законы, а служебные инструкции. Их студентам знать не положено. И если сэр Шурф сейчас скажет, что тебе просто надо было подольше посидеть в библиотеке, я первым плюну в его кружку, не дожидаясь, пока это сделаешь ты.
– На самом деле в старой Университетской библиотеке вполне можно получить доступ к копиям черновиков служебных инструкций разных ведомств, в том числе и Канцелярии Скорой Расправы, – хладнокровно заметил Лонли-Локли. – Впрочем, для этого надо, во-первых, знать, что ищешь, а во-вторых, завязать близкие, доверительные отношения с библиотекарем. Поэтому в данном случае было бы несправедливо упрекать сэра Мелифаро в недостаточном рвении.
Надо же, язвительно подумал я, ушам своим не верю. «Было бы несправедливо упрекать», – ничего более приятного я от него, пожалуй, уже никогда не услышу. Придется, что ли, день в календаре отметить и праздновать потом каждый год.
– Ну как, ты уже окончательно проснулся? – поинтересовался шеф.
– Насколько это вообще возможно в моем положении, – вздохнул я. – Погодите, а как же вы отпустили леди Гетти? Сами же ей говорили, что лучше пока отсидеться в безопасности, в этой вашей камере…
– Во-первых, в камере теперь сидят влюбленные. Вернее, лежат. Сотофина девица дрыхнет без задних ног – что-что, а погружать жертву в безмятежный сон в Ордене Решеток и Зеркал умели даже послушники, и хвала Магистрам, что так. Видела бы бедняжка, какая роскошная у нее нынче борода, поседела бы раньше времени. А Магистр Махони, как я понимаю, использует свой досуг, чтобы власть костерить нас последними словами. Считаю, что человек, который по своей воле даже шевельнуться не может, имеет на это полное право. Я бы на его месте тоже всех проклинал.
И шеф умолк – не то задумался о тяжелой участи Магистра Махони, не то устроил переучет известных ему ругательств – а ну как однажды пригодятся.
– А что во-вторых? – нетерпеливо спросил я.
– А во-вторых, пока ты дрых, я выяснил, что Хамбары Гаттона больше нет в Мире, поэтому леди Гетти некого опасаться, – сэр Джуффин сообщил это таким будничным тоном, что я даже не сразу понял смысл сказанного.
– То есть он мертв?
Я хотел спросить: «И на кой вы меня в таком случае разбудили?» – но не стал. Что толку, дело-то все равно сделано, я уже на ногах, при этом отпускать домой меня, похоже, никто не собирается. Таковы условия задачи, одним из элементов которой я в данный момент являюсь. К сожалению.
– Почему непременно «мертв»? – удивился шеф. – Просто ушел человек на Темную Сторону. Не самый разумный поступок в его положении. Но вполне предсказуемый.
– И все-таки «на Темную Сторону» – это куда? В прошлый раз вы так и не объяснили.
Что хорошо – служба в Тайном Сыске быстро отучила меня скрывать собственное невежество. Ничего не знать и вечно обо всем расспрашивать – это в моем положении было совершенно нормально. А вот если бы я пару дней кряду воздерживался от вопросов, получил бы от шефа нагоняй. И поделом.
– Я бы тебе, конечно, рассказал про Темную Сторону, – вздохнул сэр Джуффин. – Но не имеет смысла тратить время на болтовню. Скоро сам все увидишь. Краем глаза, а все-таки. Допивай свою камру, только тебя, собственно, и ждем.
– Да я в, общем, уже… почти… Вот, теперь все, – и я поставил на стол пустую кружку.
В глазах у меня при этом почему-то потемнело, а сердце заколотилось так громко, что я даже немного смутился – надо же, какой шум поднял. И еще стало зябко, словно за моей спиной распахнулось невидимое окно, и в затылок дунул речной ветер, холодный, как в разгар зимы. Хотя где она, та зима.
При этом я вовсе не был испуган. Скажем так – в моей голове не промелькнуло ни единой панической мысли. Я ничего не знал о Темной Стороне, в глубине души предполагал, что это просто какая-то непонятная мне пока метафора, и уж точно не думал, будто Темная Сторона непременно должна оказаться страшным и опасным местом. То есть мой ум был вполне спокоен, страх испытывало только тело – совершенно непривычная ситуация. До сих пор эти двое всегда были заодно, и теперь я не знал, кому из них верить.
– А вы, господин Магарас, присмотрите пока тут за порядком, – сказал сэр Джуффин призраку. – И не покидайте кабинет, а то полицейских, чего доброго, распугаете – и где мы новых найдем? Уж пожалуйста, не подведите меня. Сэр Кофа обещал скоро быть. Он несет пироги из «Черного колоса» и уверяет, что они вполне достойны вашего внимания. Даже жаль, что мы с коллегами его не дождемся.
Призрак перекувыркнулся и взмыл под потолок. Очевидно, таким образом он выражал не то радость по поводу скорой встречи с превосходными пирогами, не то соболезнования лишенным этого счастья нам.
В коридоре я автоматически направился к выходу, но шеф развернул меня к лестнице, ведущей в подвал.
– Нам туда, – он сверкнул улыбкой, любезной, как лезвие укумбийской сабли. – Видишь ли, сэр Мелифаро, Темная Сторона – это как бы не совсем на улице.
– Похоже, сейчас выяснится, что она находится в общем сортире, – огрызнулся я.
– Чуть-чуть подальше, – сэр Джуффин и бровью не повел. – Но направление, в целом, указано верно.
Лонли-Локли следовал за нами с таким видом, словно собирался перекрыть мне путь к отступлению, если я, чего доброго, захочу сбежать. Тоже мне, нашел дезертира.
Торжественно прошествовав мимо входа в уборную, мы спустились еще этажом ниже, прошли мимо поворота, ведущего в помещение, где Шурф Лонли-Локли в перерывах между убийствами и бдениями в библиотеках обучал меня приемам Очевидной магии, и углубились в коридор, который привел нас к очередному лестничному пролету. Судя по тому, как долго пришлось спускаться, мы забрались в совсем уж глубокое подземелье. На этом подвальном этаже я до сих пор не бывал, даже не подозревал о его существовании и теперь озирался по сторонам с таким любопытством, словно никогда прежде не видел ни каменных стен, ни земляного пола – кроме них здесь не было ничего.
– Ну вот и пришел конец твоему одиночеству, сэр Мелифаро, – внезапно сказал шеф.
Мне сперва показалось – я ослышался. Эта реплика никак не могла быть адресована мне. Уж на что, на что, а на одиночество я никогда в жизни не жаловался – ни господину Почтеннейшему Начальнику, ни даже себе самому в минуту слабости. Потому что не только совершенно от него не страдал, но даже теоретически не представлял, как такое возможно.
Тело мое, однако, снова запаниковало. Гул в ушах и грохот сердца – это ладно бы, за минувшую ночь я уже вполне успел к ним притерпеться. А вот что ноги стали ватными – это уже никуда не годилось. Потому что сэр Джуффин, конечно, человек бывалый, и молодые сотрудники у него в темных подвалах небось пачками в обморок падали, а все равно не хотелось бы, чтобы он…
Но шеф, конечно, все понял. И своевременно подхватил меня под локоть.
– Я знаю, что на самом деле ты ничего не боишься, сэр Мелифаро, – мягко сказал он. – А что на ногах не держишься – так это обычное дело, по дороге на Темную Сторону многим поначалу дурно делается; ничего, привыкают потом. А бояться тебе здесь и правда совершенно нечего. Разве только радоваться. Быть Стражем – прекрасная судьба, счастливое предназначение. Я даже немного завидую вашему брату. Не всерьез, конечно, а все-таки… Да, я знаю, что ты ничего не понимаешь. Тебе, собственно, и не надо ничего понимать. В отличие от прочих, тебе не нужны инструкции. Ты когда-нибудь слышал о рыбе, которая утонула, потому что ей не объяснили, как следует плавать? Вот и я не слышал. Но все-таки кое-что я тебе расскажу – просто чтобы ты не заскучал по дороге. Нам еще идти и идти.
– Спасибо, – вежливо сказал я. Вернее, та часть меня, которую присутствующий здесь сэр Макс обычно называет «автопилотом». Сам-то я был настолько оглушен и ошеломлен монологом шефа, что даже на фамилию свою вряд ли сейчас отозвался бы.
– У всего есть изнанка, в точности как у одежды, – говорил сэр Джуффин. – Потаенная, скрытая от любопытных глаз сторона. Есть она и у Мира, где мы живем и который привыкли считать единственной реальностью. В нашей магической традиции изнанку Мира называют Темной Стороной – не потому что там темно, это не так; «темная» в данном случае означает «скрытая», «неизвестная» – как, например, в выражении «дело темное», которое употребляют, имея в виду, что подробности дела никому не известны.
Я невольно улыбнулся, вспомнив, что всегда сбегал с лекций по лексикологии. И подумать только, при каких обстоятельствах они меня в итоге настигли.
Однако к этой теме шеф, хвала Магистрам, больше не возвращался.
– Путешествие с лицевой стороны реальности на ее изнанку относится к области так называемой Истинной магии, которая не запрещена Кодексом Хрембера хотя бы потому, что контролировать ее использование люди не в силах. В отличие от уже более-менее понятной тебе Очевидной магии, в основе которой лежит воля колдуна, Истинная магия вершится по собственной воле или по произволу самой Вселенной – формулируй, как тебе удобно, значения это не имеет. Одна из особенностей Истинной магии заключается в том, что она сама выбирает себе инструмент. То есть человека, через которого желает осуществляться. Все, что может сделать ее избранник, – это постараться стать совершенным инструментом; впрочем, об этом мы поговорим как-нибудь позже. Сразу скажу, что таких людей довольно мало. Далеко не все они обладают качествами, которые принято считать достоинствами; попадаются среди них и такие, с кем лично я ни за что не стал бы иметь дело. То есть по какому принципу совершается выбор – этого я сам до сих пор не знаю. Хотя у меня было время подумать на эту тему и великое множество объектов для наблюдения. Честно говоря, больше всего это похоже на обыкновенную ярмарочную лотерею, только в нашем случае победитель получает больше, чем весь Мир. Гораздо больше.