Но я, разумеется, все равно спросил:
– Ну как?
– Тебе виднее, – пожал плечами Лонли-Локли. – Лично я ничего особенного не почувствовал. Но и не должен был.
– Теперь я понимаю, почему считается почти невозможным наложить Заклятие Тайного Запрета на большую группу людей, – сказал я. – Это же, получается, их всех надо себе представить? До единого? Интересно, как Магистр Окока Науннах запомнил в лицо всех жителей Уттари? И совершенно не понимаю, как Чьйольве Майтохчи заколдовал весь Мир, причем не только своих современников, но и все будущие поколения.
– Магистр Чьйольве Майтохчи заколдовал весь Мир? – изумленно переспросил сэр Шурф. – С чего ты это взял? И что, интересно, Чьйольве Майтохчи запретил всему Миру?
– Писать романы, – торжествующе сказал я. – Вот тебе первая часть моей великой тайны. Вернее, совсем крошечный ее фрагмент. Пошли.
– Куда?
– Ко мне. В Мохнатый Дом. Все – там.
– Погоди, – попросил сэр Шурф. – Не понимаю, что со мной происходит. Какое-то странное, незнакомое ощущение… Нет, скорее, просто давно забытое. Стоп, я понял. У меня просто кружится голова. Ничего страшного, сейчас пройдет.
– Кружится голова? От моего заклинания? – переполошился я.
– От твоей информации.
Он стоял, прислонившись к стене, и очень медленно вдыхал воздух. А несколько минут спустя принялся так же медленно выдыхать. Я уж начал было думать, что к моменту его следующего вдоха успею если не умереть, то хотя бы поседеть от старости, но тут мой друг как ни в чем не бывало сказал:
– Можем идти.
Всю дорогу сэр Шурф молчал. И только уже в квартале от Мохнатого Дома вдруг сказал:
– Я читал, что, когда Заклятие Тайного Запрета накладывают, к примеру, на жителей целого города, перед внутренним взором возникают не лица всех горожан от мала до велика, а сам город – как он выглядит, скажем, с высоты птичьего полета. Получится или нет – это скорее вопрос личного могущества, чем умения подробно и в деталях вообразить город. Хотя и оно, разумеется, тоже необходимо. Именно поэтому я совершенно не представляю, как Магистру Чьйольве Майтохчи удалось наложить заклятие на весь Мир. Даже если отставить в сторону вопрос о могуществе, для начала ему пришлось бы выяснить, как выглядит Мир целиком. Это на какое же расстояние ему пришлось бы отойти? Невообразимо. Думаешь, это правда?
– Понятия не имею. Но мне так сказал человек, читавший его мемуары.
– Мемуары Чьйольве Майтохчи?! Быть того не может. Все серьезные исследователи эпохи правления Клакков совершенно уверены, что Лихой Ветер за всю жизнь ни слова не написал о себе.
– Исследователи – тоже люди. А людям, как любит говорить наш Куруш, свойственно часто ошибаться. С другой стороны, ты сам недавно сказал, что никто не знает, почему так быстро пресеклась традиция Угуландского романа. И почему так больше и не возродилась – нигде, никогда. Заклятие Тайного Запрета хоть как-то объясняет этот факт. Но лучше, если ты услышишь все это не от меня. А от гораздо более осведомленного собеседника.
С этими словами я открыл дверь своего дома. В коридоре было темно и так тихо, словно звуки тоже отправились спать.
– Мы идем в твой подвал? – удивился Шурф. – Даже любопытно, что за тайны могут ждать меня в месте, которое я изучил лучше, чем собственную спальню.
– Например, тайна Незримой Библиотеки, – небрежно сказал я.
И скорее почувствовал, чем услышал, как замедлилось его дыхание.
– Слушай, – с видимым трудом произнес он на выдохе. – Все это как-то слишком.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул я, отодвигая щеколду.
– Ну, и?.. – требовательно спросил Лонли-Локли, озираясь по сторонам.
Он не сказал, что сделает со мной, если выяснится, что все это был розыгрыш. Но мне вполне хватило того, что я об этом подумал. Весело же будет, если ни один призрак не выйдет нам навстречу. Мало ли, что приглашали. Кто угодно может передумать.
Однако Гюлли Ультеой все-таки возник перед нами. Сэр Шурф, похоже, вообще не обратил внимания, кто перед ним – призрак или живой человек. Коротко спросил:
– Незримая Библиотека существует?
– И я один из ее хранителей, – ответил библиотекарь, вежливо прикрывая глаза сияющей ладонью. – Вижу вас как наяву. Счастлив назвать свое имя: Гюлли Ультеой.
В первый и, думаю, последний раз в жизни я стал свидетелем невероятного события: Шурф Лонли-Локли не ответил на учтивое приветствие ни словом, ни жестом. Только снова вдохнул. А потом выдохнул. По моим ощущениям, это заняло полчаса, не меньше. Призрак терпеливо ждал. Я тоже ждал, но гораздо менее терпеливо. Вконец извелся, если называть вещи своими именами.
– Макс, – наконец сказал мой друг, – правильно ли я понимаю происходящее? Ты хотел рассказать мне о Незримой Библиотеке, но опасался, что я могу причнить ей вред? Незримой Библиотеке и ее хранителям? Я?!
– Ну да. Теперь понимаешь, почему я тебя расспрашивал? Про очередь за разрешением, и вообще… Ты что, сердишься?
– Разумеется, нет, – вздохнул он. – Как я могу на тебя сердиться? Тем более сейчас. Просто пытаюсь понять, с кем ты был знаком все эти годы, думая, будто имеешь дело со мной? Этот человек мне, похоже, очень не нравится.
– А меня, представь себе, вполне устраивал, – усмехнулся я. – Ты – это ты, точка. Причем вне зависимости от того, за кого я тебя принимаю. Согласись, вполне логично было предположить, что ты, как служитель закона и большой любитель играть по правилам, сразу вспомнишь, что призракам запрещено находиться на территории столицы Соединенного Королевства.
– Ты совсем не знаешь ни меня, ни, кстати, законов, – печально сказал Лонли-Локли. – В противном случае ты бы, во-первых, понимал, что я не способен причинить вред библиотеке. Не только Незримой, вообще никакой. Это было совершенно невозможно даже в те времена, когда меня называли Безумным Рыбником. А моя нынешняя личность имеет надо мной гораздо меньшую власть.
Похоже, Заклятие Тайного Запрета действует на всю катушку, подумал я. Вот как это, оказывается, выглядит: «я не способен причинить вред библиотеке», – и все, вопрос закрыт.
– А если бы ты дал себе труд хоть немного изучить законы, – добавил сэр Шурф, – ты бы знал, что беспокоиться вообще не о чем. Мохнатый Дом – не твоя частная квартира, а официальная резиденция царя народа Хенха. Я знаю, что процесс присоединения Пустых Земель к Соединенному Королевству уже идет полным ходом. Но формально твое правление еще не закончено. Следовательно, этот дом является территорией иностранного государства. Ну, в данном случае не государства, а независимого племени, но это ничего не меняет. Причем заметь, на этой территории твоя воля – единственный закон. Даже будь я злостным разрушителем книгохранилищ и непримиримым борцом с привидениями, каким ты, похоже, меня считаешь, мне пришлось бы подчиниться закону и оставить все как есть.
– Ну ни хрена себе, – опешил я. – То есть я могу под завязку забить свой подвал мятежными Магистрами, и мне слова никто не скажет?!
– Ну почему же. Слов тебе скажут немало, в этом я не сомневаюсь. Потому что единственный законный способ арестовать обитателей Мохнатого Дома – уговорить тебя их выдать. Уговорить, но не заставить, заметь.
– Потрясающая новость, – сказал Гюлли Ультеой. – Выходит, мы здесь в полной безопасности?
– В полнейшей, – заверил его Шурф. – Судя по тому, что сэр Макс, от которого она целиком зависит, даже меня сюда не хотел пускать, пока я не подсказал ему наложить на меня соответствующее заклятие. Чтобы я при всем желании не проболтался.
– Какое из них? – встревожился призрак. – Надеюсь, не…
– Самое безопасное, какое только можно придумать, – сказал я. – Заклятие Тайного Запрета. Вовремя вы мне про него рассказали! А то этот герой был совсем не прочь рискнуть жизнью. И за это его, как я понимаю, теперь ждет неслыханная награда. А я вас, пожалуй, оставлю. Очень устал.
– Макс, – сказал мне вслед Лонли-Локли. – Ты даже не представляешь, что для меня сделал. Это в некотором смысле гораздо больше, чем просто спасти жизнь. Все равно что подарить еще одну. Не знаю, как объяснить…
– Не надо ничего объяснять. Думаю, я все-таки примерно представляю, что натворил, – усмехнулся я. – Вон, руки до сих пор трясутся… Только не вздумай объявлять, что теперь ты мой вечный должник. Мне такие глупости слушать вредно, потому что в глубине моей души все еще жив дурак, которому они очень приятны. Понимаешь?
– Понимаю, – серьезно согласился он. – Тем не менее так оно и есть.
– Никаких долгов, – твердо сказал я. – Я просто восстановил справедливость. Эта тайна с самого начала ждала тебя, а не меня. Наш добрый библиотекарь долго наблюдал за тобой и, я уверен, рано или поздно вышел бы познакомиться. Но тут появился я, принялся сетовать, что не могу найти ни одной стоящей книги, и сэр Гюлли Ультеой был вынужден прийти мне на помощь. Так все и открылось. Я же очень везучий, ты знаешь.
– И я тоже, поскольку связался с тобой, – откликнулся сэр Шурф. – Я это запомнил.
– Пожалуйста, в первую очередь дайте ему почитать мемуары Чьйольве Майтохчи, – попросил я библиотекаря. – И еще записки Хебульриха Укумбийского. И расскажите все, что рассказывали мне. Потому что больше всего на свете я хочу обсудить с сэром Шурфом Миры Мертвого Морока. Ради этого, можно сказать, все и затеял.
– Мемуары Чьйольве Майтохчи, – эхом повторил Лонли-Локли. – Записки Хебульриха Укумбийского. Неужели эти книги действительно существуют? И… мне их сейчас дадут?
На секунду мне показалось, что он сейчас грохнется в обморок. Но обошлось. Все-таки это был железный сэр Шурф, способный устоять на ногах в любую бурю. Человек, знающий его не так хорошо, как я, ни за что не заметил бы, что у него снова кружится голова.
Я оставил его в подвале, можно сказать, на пороге рая, а сам отправился на третий этаж. Не раздеваясь, как пьяный, рухнул на постель и спал без сновидений, сладко и очень долго, то есть целых три с половиной часа, пока в моем сознании не загремел жизнерадостный вопрос Господина Почтеннейшего Начальника: «Эй, сэр Макс, ты еще дрыхнешь?»