– Понятия не имею, – улыбнулся он. – Увидим. Одно обещаю твердо: ты узнаешь обо всем первой. Где я еще такого свидетеля найду.
…На этот раз Трише не пришлось ни подслушивать, ни подглядывать, ни даже просить, чтобы разрешили тихонько посидеть в кухне, где происходит очередной самый-интересный-в-мире-разговор. Все как-то само сложилось.
Гость по имени Джуффин Халли явился не за полночь, как обычно, а в разгар вечера. Франк уже отправился по каким-то своим делам, но дверь «Кофейной гущи» еще была распахнута настежь, Фанни и Марк только что ушли, незнакомая женщина, чья дорожная сумка стояла в углу, разглядывала карту, делая пометки в блокноте, Макс о чем-то шептался с Алисой за самым дальним столом, а Триша месила тесто на завтрашние пироги, одним глазом приглядывая за булькающим на медленном огне ягодным соусом, которому предстояло вариться аж до полуночи, – ничего не поделаешь, придется за ним следить.
– Все твои планы на вечер отменяются, – с порога объявил он Максу. – Желаю играть. И это не каприз избалованного самодура, а практически вопрос жизни и смерти. У меня внезапное обострение хронического игорного синдрома, страдания мои неописуемы, последствия необратимы, все столичные знахари от меня отказались, на тебя последняя надежда.
– А как же Абилат? – рассмеялся Макс. – Неужели и он бессилен?
– А что Абилат? Знахарь он неплохой, но играть не умеет. А хороший партнер – единственное лекарство, которое может мне помочь.
– На моей памяти ты не раз срочно вызывал меня по разным пустяковым делам, а потом как-то само собой получалось, что заодно можно и в крак дюжину-другую партий сыграть – если уж все равно так вышло, что мы встретились и у тебя в кармане совершенно случайно обнаружились карты, такое вот чудесное совпадение, ну! И я, честно говоря, вообразить не могу, чего ты должен на самом деле хотеть в ситуации, когда крак – просто предлог.
Джуффин всерьез задумался.
– Можешь, – наконец решил он. – Все ты прекрасно можешь вообразить, не скромничай. Ну что, я сдаю?
– Прости, – сказал Макс Алисе. – Свинство с моей стороны вот так на середине разговор обрывать. С другой стороны, сама видишь, я стал жертвой стихийного бедствия. Считай, что меня унес смерч.
– А я стояла совсем рядом и осталась цела, – усмехнулась она. – Такая удача – неплохое завершение вечера.
Сперва Джуффин и Макс просто играли, и Триша, чье чувство такта, требовавшее оставить их наедине, вступило в неразрешимое противоречие с интересами соуса, почти поверила, что никаких страшных тайн сегодня не будет разглашено и даже мелкие секреты останутся нераскрытыми, когда Джуффин сказал:
– Чего ты действительно не можешь вообразить – это насколько я рад, что до тебя наконец добрался Нумминорих и поведал о своих художествах. Давно хотел кое-что рассказать, да не знал, как подступиться. Потому что, с одной стороны, у нас проблемы. А с другой – это вовсе не проблемы, а просто новое развлечение. А с третьей – проблемы объективно существуют. Но с четвертой – они явно не у нас. А с пятой – люди, чьи проблемы так меня забавляют, все-таки живые – пока. И вот это самое «пока» не дает мне покоя. Хотя – с шестой или какой там уже по счету стороны – все это совершенно точно находится вне зоны моей компетенции… Слушай, а ты так никогда и не скажешь, что я тебя заинтриговал?
– Стисну зубы и буду терпеть. Потому что, пока ты так увлеченно рассказываешь, у меня есть шанс отыграться.
– А вот это, увы, иллюзия. С каких это пор болтовня мешала мне следить за игрой?
– Тем не менее эта партия за мной. Поэтому продолжай, пожалуйста. Слушал бы тебя и слушал.
– Обойдешься. Теперь начинай меня расспрашивать. Клещами выдирай из меня информацию. А я буду загадочно ухмыляться в усы, которые, по-хорошему, следовало бы предварительно отрастить. Ну да ладно, и так сойдет.
– Если я сейчас лопну от любопытства, пожалуйста, не забывайте время от времени помешивать мой соус, – попросила Триша. – А в полночь снимите кастрюлю с огня. Ужасно обидно будет, если соус испортится. Я его весь вечер варю.
«Пусть теперь сами решают, говорить дальше или подождать до полуночи, – подумала она. – А то, может быть, надеются, что я сейчас тактично уйду? Вот и тянут. А я не могу уйти, у меня соус».
– Видишь, до чего ты, злодей, ребенка довел? – грозно спросил Макс. – Рассказывай давай. А то действительно лопнет от любопытства. И тогда мне придется бросить игру и заняться соусом, согласно Тришиному завещанию.
– Вот это серьезный аргумент. Ладно, тогда слушайте оба. После того как сэр Нумминорих вдохновенно вывернул наизнанку эту грешную волшебную шапку, произошло следующее: наш Мир стал сниться обитателям самых разных мест, скажем так, несколько чаще, чем раньше. То есть гораздо чаще. У меня такое впечатление, что открылся какой-то прямой маршрут для всех желающих, и мы теперь снимся чуть ли не каждому, кто даст себе труд укрыться одеялом и закрыть глаза. Хотя это уже, конечно, преувеличение. Но не такое большое, как хотелось бы.
– Так это же здорово, – улыбнулся Макс. – Какие прекрасные сны про Ехо снились когда-то мне самому! Ну, то есть, как выяснилось, не совсем мне. Но какая разница, если я их помню. Лучшие сны в моей жизни. Будь моя воля, вообще никогда не просыпался бы… Впрочем, им же, наверное, снится исключительно этот городок в Тубурских горах? Вэс Уэс Мэс, где хранится величайшая шапка всех времен. Ничего, если верить Нумминориху, там тоже неплохо. Особенно с тех пор, как тарунские подмастерья все дома разрисовали. И даже как минимум один трактир имеется, «Горный дом», есть чем заняться заскучавшему сновидцу.
– Да погоди ты, не тараторь. Во-первых, снится им не только Вэс Уэс Мэс, а, как я понимаю, вообще все подряд, включая Арварох и Пустую Землю Йохлиму. Но чаще всего почему-то Ехо. Думаю, дело в Сердце Мира. Все-таки оно – идеальный магнит для любых чудес. В том числе и для сновидцев. Особенно для тех, кто уходит в сновидение с твердым намерением сгинуть там навек.
– Ага, – хмыкнул Макс. – Наши, стало быть, люди. Можно сказать, братушки. Но в чем проблема-то? Их смутные тени бродят по улицам Ехо и бузят?
– И так тоже бывает. Хоть и нечасто. В любом случае хлопот с ними не больше, чем с любыми приезжими. А удовольствия больше – такие типы попадаются, видел бы ты! Проблемы, как я уже сказал, не у нас. А у самих сновидцев.
– Мне бы их проблемы.
– Не советую. Лечь спать, увидеть прекрасный сон, прожить там несколько безумно интересных дней, а потом благополучно умереть в своей постели – не самая завидная судьба. Хотя бывает и хуже, не спорю. Например, кошмар с аналогичным результатом.
– Так, стоп. Погоди. Вот с этого места, пожалуйста, подробней. Потому что я перестал понимать. С какой стати им умирать?
– А с такой, что почти никто не погружается в сон целиком, со всеми потрохами. О тех отдельный разговор. Мало кому удается использовать сновидение для полноценного путешествия между Мирами. Если у кого-то вдруг получилось, мои поздравления. И любая разумная помощь, не вопрос. Но у нас подобного почти никогда не случалось, да и сейчас вряд ли приобретет сколь-нибудь серьезные масштабы. Вот у вас, в Шамхуме, таких счастливчиков полно. То есть было полно – раньше. А теперь и эта лавочка прикрылась, кто не успел, тот опоздал. Пока твой город оставался своего рода наваждением, попасть сюда было почти так же просто, как умереть во сне. Ну что ты так на меня смотришь? Я же не сказал «одно и то же». Хотя, с точки зрения родных и близких некоторых ваших горожан, разницы действительно никакой.
– Конечно, ты прав, – кивнул Макс. – Но вернемся к вашим гостям. Им-то с какой стати помирать? Заснул, увидел прекрасный сон, проснулся, повыл на луну, побился головой о стенку и живи себе дальше, кто не дает. Примерно такая обычно программа. Нет?
– В большинстве случаев так и есть. Но некоторым, видишь ли, у нас очень нравится. Так что просыпаться они не хотят. Видимо, битье головой о стенку, остроумно предложенное тобой в качестве альтернативы смерти, не входит в число их любимых занятий. И при этом у ребят достаточно силы, чтобы осуществить принятое решение. То есть не просыпаться. Но для того чтобы переместиться в приснившуюся реальность целиком, ее все же не хватает. Да и не обойдешься в таком деле одной силой. Без специальных умений или хотя бы сведущих помощников шансов мало. А откуда бы им взяться? Поэтому наш сновидец проживает пару-тройку дюжин замечательных дней, а потом умирает от истощения. И если ты думаешь, что его смятенный дух навсегда остается с нами хотя бы в виде призрака, – увы, это не так.
– Как жаль, – вздохнул Макс. – И почему все так сложно?
– Полностью разделяю твое сожаление. И даже возмущение – отчасти. И если мне когда-нибудь предложат заняться обустройством новенькой, с иголочки вселенной, у меня найдется немало идей, которыми даже ты наверняка будешь доволен. Тем не менее вот прямо сейчас нам приходится иметь дело с уже готовым, не нами придуманным мироустройством. И все, что приходит мне в голову, – попробовать помочь этим беднягам.
– Чем, интересно, им можно помочь?
– Ну как «чем»? Да хотя бы вовремя разбудить. По крайней мере останутся живы. Беда в том, что времени на такое хобби у меня нет совершенно. Их ведь сперва еще отыскать надо. Отличить от других в городской толпе. Не то чтобы это было трудно, но я, увы, не могу позволить себе целыми днями шляться по Ехо. Разве что с Кофой должностями махнуться – так он не согласится, ты что.
– Ну так пусть он их и ловит, – флегматично предложил Макс, всем своим видом демонстрируя, что полагает поставленную задачу сугубо теоретической и не слишком интересной.
– У Кофы другая специализация, ты сам прекрасно знаешь. Если и вычислит пару-тройку странных типов – что он будет с ними делать? В Дом у Моста волочь? А толку-то. Их будить надо. То