Сорд поднялся и принялся мерить шагами толстый персидский ковер перед столом адвоката.
- Знаете, Маркус, вы были единственным постоянным лицом в моей жизни. Ежегодно я нанимал нового адвоката, но не менее четырех раз в год я появлялся здесь, в вашем офисе… На каникулы вы забирали меня к себе, в Башню. Летом мы вместе отправлялись в Хемптон. Подписывая чеки, вы учили меня жить.
- Я старался, - в голосе Асквиза чувствовалась какая-то неуверенность.
- И каждый раз вы ухитрялись вытягивать меня из всевозможных неурядиц, являвшихся, как это ни парадоксально, результатом именно того, чему вы меня учили.
- Подобная методика срабатывает лишь у тех, у кого есть средства.
- И у меня есть эти средства, не так ли, Маркус?
- Даже более чем…
- А теперь вы предлагаете мне ни мало ни много пятьдесят миллионов долларов, чтобы откупиться от меня, от той проблемы, которая сейчас у вас возникла в связи с моим чрезмерным любопытством.
- Ну, если грубо, то да.
Сорд остановился и в упор взглянул на человека, который в течение двадцати лет заменял ему всех родных и близких.
- Так вот, я предложу эти двадцать семь и три десятых миллиона кому угодно, лишь бы он помог мне справиться с моей проблемой. Мне почему-то кажется, что подобная куча денег вполне способна раскрыть много интересного, верно, Маркус? Например, отыскать многих без вести пропавших людей?
У Асквиза отвисла челюсть:
- Гален, вы не должны… Иначе вам грозит…
- Что? - вскинулся Сорд. - Опасность? Не думаю. На прошлой недели я был уже готов отдать концы, но мой брат - он натянуто улыбнулся старику, - Брин, побывав в операционной, излечил меня. - Сорд взял с подноса на столе Асквиза старинный серебряный нож для вскрывания конвертов, по форме напоминавший кинжал. - Брин возложил свою руку на меня, и она полыхнула голубой силой - видите, Маркус, как много я запомнил? - и мое тело вновь сложилось воедино. - Он поднес кинжал к своему животу. - Думаю, что если кто-то и хотел меня убить, то это он должен был сделать еще тогда, когда мне было всего пять лет. И мне кажется, что я могу заняться поисками своей семьи, не подвергая при этом себя никакой опасности. - Сорд развернул кинжал острием к себе. - Очевидно, если со мной что-либо произойдет, то голубая сила… - с этими словами он отвел руку для удара…
- Не-е-ет!! - Асквиз буквально вылетел из кресла и крепко ухватился за нож. - Нет, - повторил он, и Сорд вдруг понял, насколько адвокат стар. - Эта…голубая сила, ее действие… не сохраняется. Вы больше не находитесь под ее защитой.
Гален оставил кинжал в дрожащей руке Асквиза.
- А как же она тогда действует?
Адвокат тяжело рухнул в кресло. Сорд ощутил, что именно в этот момент ему наконец-то удалось сделать первый шаг на длинном-предлинном пути.
- Не могу сказать, - голоса адвоката понизился до шепота, - потому что я… не знаю.
Он взглянул на стоявшего перед ним молодого человека, чью жизнь все эти годы он пытался как-то упорядочить.
- Я не принадлежу к их миру, Гален. Вы должны мне поверить.
Сорд кивнул. По глазам Асквиза было видно, что тот говорит правду: защита проиграла.
- Ну, а что вы можете рассказать мне? - Гален постарался придать своему голосу мягкость, на которую только был способен.
Асквиз медленно покачал головой, и на какое-то мгновение Галену даже показалось, что адвокат забыл о присутствии клиента.
- Я должен испросить разрешения, - наконец произнес юрист. - Это единственный выход.
- Ну, а кто дает подобные разрешения?
Асквиз вздохнул:
- У меня есть номер телефона, по которому я должен позвонить…
Сорд полностью сосредоточился на своем голосе, стараясь, чтобы его интонации звучали как можно более естественно и дружелюбно. Он опасался потерять то мизерное преимущество, которым располагал в данный момент.
- Так все же - от кого зависит получение подобного разрешения?
Асквиз поднял вверх дрожащие руки:
- Честное слово, не знаю. Попроси я о чем-либо подобном еще неделю назад, ответ был бы заведомо отрицательным. Но с появление Брина… Не могу сказать.
Очень мягко Сорд спросил:
- Он мой брат?
Асквиз взглянул мимо Сорда куда-то в окно:
- Прошу вас, Гален, они узнают все, что я говорил, о чем рассказал вам. У них есть возможности… Спросите меня об этом завтра.
- А что, если они запретят вам вообще что-либо говорить мне?
Адвокат сосредоточил все свое внимание на Сорде, словно пытаясь передать ему какое-то скрытое послание, которое не осмеливался произнести вслух.
- Тогда мы вернемся к этому вопросу завтра, Гален. - Он протянул руку к своему клиенту точно таким же жестом, каким протягивал маленькому Галену руку дядя Александер, ободряя мальчика и прося не забывать того, чьим наследником тот является. - Доверьтесь мне и на этот раз. Вы уже столько ждали - так подождите еще день.
Сорд пристально посмотрел в глаза старого адвоката, но так и не сумел расшифровать промелькнувшего в них выражения. Наконец, склонившись над столом, он принял протянутую руку юриста.
- Хорошо, - жестко сказал он. - Еще один день.
Их руки разъединились с некоторым колебанием, словно Сорд боялся утерять нечто, что могло бы приблизить его к цели.
- Тебе бы лучше сейчас уйти, - переходя на “ты”, тихо сказал Асквиз.
- И тогда вы сможете позвонить?
Адвокат покачал головой.
- Я не могу сейчас звонить, - и, увидев немой вопрос в глазах Сорда, добавил. - Этот номер отвечает только после… после захода солнца.
Сорд недоумевающе поднял брови.
- Они отвечаю по телефону только после захода солнца? - Он нервно рассмеялся. - Что же это за люди, Маркус, с которыми нам приходится иметь дело?
Адвокат отвел враз помрачневший взгляд, и медленно ответил:
- Это не люди, Гален. Это вообще не люди.
Глава 5.
Хотя с момента несчастного случая прошла уже неделя, Гален Сорд по-прежнему ощущал себя призраком в собственном доме - словно он не принадлежал к окружавшему его миру, а находился где-то далеко, в реальности своего прошлого. После всего, что сделал с ним его брат Брин в предоперационной, вырвав из объятий смерти, Гален понимал: его старая жизнь окончилась в ночь катастрофы. Однако он не имел ни малейшего представления о том, что же ожидает его в будущем.
Было еще очень рано, и Гален неторопливо расхаживал по мраморным плитам большого зала своих апартаментов в Трампет Тауэр. Если ему и удалось сомкнуть глаз прошлой ночью, то этого он не помнил. Была какая-то новизна в том, что вечер накануне он провел не будучи одурманенным алкоголем или чем-нибудь похуже. Наблюдая за восходом солнца с тридцатого этажа вознесшегося над Пятым авеню здания - золотые лучи светила длинными копьями пробивались сквозь каньон городских домов - он вдруг осознал, что не встречал рассвета с незамутненными глазами с тех пор, как был… как был ребенком. И сам город казался обновленным.
Сорд потянулся в утреннем сиянии и осторожно пошевелил кистью в короткой гипсовой повязке, удивляясь про себя, почему он излечился полностью, за исключением этого места. Однако у него были более важные дела, требовавшие самого пристального внимания. День - точнее, ночь - срок, который просил Асквиз для связи с теми, от кого зависело разрешение открыть его клиенту правду, уже минул, и после без малого двадцати лет жизни в неведении Гален не мог ждать больше. Он поспешно вернулся в кабинет: настало время позвонить адвокату.
Кабинет был оборудован со вкусом - точнее, в последнем уверил Сорда разрабатывавший его дизайнер - с античными дубовыми панелями, воскрешавшими в памяти образ громадного особняка тех времен, когда на Манхеттене севернее Хьюстон-стрит раскинулись фермы; великолепный встроенный аквариум с соленой водой, заполненный существами, название которых он не рискнул бы произнести из опасения сломать язык и уход за которым осуществлялся регулярно раз в две недели… И на всех стенах и полках - воспоминания о его потугах на поприще археологии со всего мира: погребальные маски с Микен, грубые глиняные горшки и пенаты из Римской Галлии, и даже причудливый артефакт, предположительно, финикийский, из раскопа Старки у подножия горы Айер в Австралии.
Гален на мгновение замер на пороге, охватывая взглядом предметы, столь элегантно и в то же время бессмысленно расставленные по всему кабинету. Условия доверительной собственности были более чем ясны: смехотворная сумма в обмен на университетское образование и карьеру по его выбору в области, которая бы помогла человечеству расширить знания о себе. Возможно, Сорд наконец осознал, что в своих скитаниях он искал свое прошлое, а не прошлое всего человечества.
Но что бы ни питало это призвание его прошлой жизни - основанное, впрочем, в чем он прекрасно отдавал себе отчет, на деньгах, которые он в качестве дотаций мог вкладывать в различные полевые партии, а отнюдь не на его академических способностях - применение и ценность его занятий археологией без труда можно было обнаружить в подсвеченной изнутри стеклянной горке, разместившейся позади длинного кожаного дивана рядом с камином. Шкафчик был полон совершенно непрофессиональной подборкой роскошных фаллосов, эротических скульптур и фетишей плодородия, охватывавших три тысячелетия и полтора десятка культур. Эта коллекция оказывала воистину магическое действие на Сорда каждый раз, когда он располагался на диване с очередной женщиной - сколько их у него было, он не помнил, просто сбился со счета. Гален отвел взгляд от горки. В это утро, когда город предстал перед ним совершенно в новом свете, он совершенно неожиданно обнаружил, что его кабинет наполнен печалью и пустотой. Теперь моя жизнь должна измениться, подумал он. Настало время все обновить.
Сорд подошел к столу, еще одной антикварной бессмыслице, купленной просто так, по случаю. Он протянул руку к телефону и, отодвинув в сторону кипу нераспечатанных писем и журналов, открыл окошко автоответчика. Оно мерцало зеленым светом: кто-то явно старался дозвониться до него ночью, когда Сорд в тщетной попытке уснуть невидящими глазами смотрел перед собой в темному.