— Сейчас приведут, сейчас наших приведут! — не переставая, бормотал одно и то же Сержант. Видно, тоже нервы сдали.
— Сука! — орал радист, не переставая. — Сука! Сука! Больно же, блядь, что ж так больно-то?!
— Терпи, терпи, давай! — Сержант принял брошенный Лейтенантом пакет, вытащил шприц, вколол бойцу морфин. Разорвал зубами упаковку бинта. — Терпи, сейчас наши придут, все будет в порядке. Бывает, что и свои подстреливают, бывает, ничего страшного, только терпи!
— Больно, сука! — никак не останавливался радист, а потом как-то обмяк, видно, потерял сознание.
— Командир! — позвал один из бойцов.
Эти, напротив, тоже поняли, что события надо торопить. Из проема на втором этаже показался ствол пулемета и почти сразу же начал поливать длинными очередями, прикрывая боевиков, которые выбежали из дома и, похоже, готовились их штурмовать.
Боец рядом с Лейтенантом открыл огонь, не дожидаясь команды, прицельно, как учили, садил одиночными в пространство. «Значит, все боевики оказались на той стороне, поэтому им надо перебежать через улицу, — сообразил Лейтенант. — Были бы здесь — и у нас также дверь выломали бы. Это они промахнулись, не продумали. Ну, тогда еще поборемся».
Сержант, оставив радиста, вытащил из-за спины трубу с гранатой, прильнул к окну, выбрал цель, с шипением ушел снаряд, рванул на той стороне улицы. Черные прыгнули в разные стороны и пока на штурмы идти поостереглись.
— Видал? — Сержант хлопнул бойца по спине. — А ты «конец!», «конец!».
Боевики еще несколько раз пытались пересечь дорогу, но скоро поняли, что дело это хлопотливое и кровавое. Ребята Лейтенанта и правда успокоились, без команды знали, что и как делать, тщательно выбирая цели и не давая приблизиться к зданию. Сержант бил из снайперской винтовки по гранатометчикам. Хоть стрелял Сержант и метко, они все же успели выпустить несколько ракет по зданию, но пока Лейтенанту везло: промазали, лишь одна попала во второй этаж, но там никого не было, только стену проломила.
Все, что потом происходило, он воспринимал будто через вату, как бы со стороны. Машинально стрелял, машинально отмечал передвижение противника, машинально отдавал команды. Он как-то равнодушно, без эмоций отметил, что солдатику, кричавшему «конец!», пули одновременно пробили лоб и щеку, что радист уже давно не двигается, что Сержант, на которого бросилась из угла визжавшая старуха с кухонным ножом, неведомо как появившимся у нее в руке, пристрелил и ее, и остальных женщин, сбившихся в углу, до кучи.
Сколько это длилось, он не мог вспомнить, сколько потом ни силился. Только удивленно отмечал в памяти то равнодушие, которое испытал при виде колонны бронетранспортеров, втягивавшихся в деревню. Понимал, что это — спасение, жизнь, должен был бы испытывать радость, а не чувствовал ничего. Пришли и пришли. И слава Богу.
Единственное, что вызвало у него какое-то тупое удивление — это то, что он, оказывается, ранен, пуля чиркнула по виску, обожгла кожу. И как только он понял, что ранен, сразу же стало больно. И второе, что его удивило — они с Сержантом остались вдвоем. А остальных больше не было.
Плотный красивый полковник в чистом камуфляже, восседавший на броне в окружении таких же чистых солдатиков, брезгливо посмотрел на них с Сержантом и проронил что-то вроде:
— Вот такие и выживают, а настоящие ребята гибнут!
И тогда Лейтенант равнодушно подошел к нему, крепко взял за аккуратно зашнурованный ботинок, резко сдернул с брони, и пока его не оттащили, больно заломив руки, успел два или три раза изо всех сил ударить его кулаком по тщательно выбритому лицу.
Так он и остался навсегда Лейтенантом. На него повесили не только нападение на старшего по званию, но еще и неоправданную жестокость по отношению к мирному населению — он не сказал, что женщин расстрелял Сержант, взял на себя. Заодно припаяли должностное несоответствие, преступную халатность в ходе командования воинским подразделением, разжаловали и впаяли четыре года.
Вышел он через два с половиной, по амнистии.
А еще через полгода его, одуревшего от голода и безработицы, практически бездомного и всерьез подумывающего о самоубийстве, подобрал Сержант. Демобилизованный снайпер занимался тем, что продолжал стрелять по живым людям, только теперь получал за это неплохие деньги. Совсем неплохие. И Лейтенант стал ему помогать.
Сержант не сильно отличался сообразительностью, действовал прямолинейно и неизобретательно, поэтому бывший командир стал для него сущей находкой. Например, поступал заказ на крупного бизнесмена, окруженного профессиональной охраной, в которой Лейтенант цепким глазом мигом отметил выучку ребят из разведуправления. Такие не давали приблизиться к объекту на расстояние выстрела, перекрывая его по возможным направлениям, не оставляли автомобили без присмотра ни на минуту, не говоря уж об особняке. Это только в боевиках герой незаметно проникает в любое место, побеждая бестолковых охранников. В жизни все не совсем так. В общем, казалось, что босса не взять ни пулей, ни миной, никак. А деньги за него обещали хорошие. Поэтому Сержанту Лейтенант нужен был позарез. Сам он совсем уж было отчаялся, а вот в голову его бывшего командира пришла идея, лежавшая буквально на поверхности — испортить оптический кабель связи. Сам Лейтенант сел у распределительного щитка, воткнул два проводка, дождался гневного звонка с требованием немедленно восстановить связь с международной паутиной, а дальше — все совсем просто. Сержант под видом техника осмотрел места соединений, устранил неисправность, заставил охрану расписаться в трех различных ведомостях, благосклонно принял чаевые и ушел с чувством выполненного долга: связь снова работала, а в спальне объекта был установлен небольшой прибор, часовой механизм которого был выставлен на 12 часов ночи, чтобы наверняка. Понятно, что самозваного «техника» тщательно обыскали при входе, понятно, что у охраны были самые современные средства сканирования на наличие взрывчатого вещества, но на каждое действие есть свое противодействие, и на каждый хитроумный прибор есть еще более хитроумный. Были бы деньги.
После нескольких удачных дел — среди которых числился и лидер оппозиции одной маленькой, но очень дружественной страны, за что бывшим сослуживцам была обещана безусловная индульгенция за все прошлые и будущие прегрешения — Сержант решил «завязать», сдал все контакты Лейтенанту и отвалил в неизвестном направлении. Решению сильно способствовал просмотр очередного боевика, в котором герои, сорвав приличный куш, отправились куда-то в тропики, чтобы купаться в море, валяться на пляже и пить коктейли ядовитого цвета, но с зонтиком в бокале.
— А что, классно вот так пожить! — восхитился Сержант. — Возьму-ка я себе отпуск на годик-другой, а? А потом ты, командир, хорошо? Все одно отдыхать как-то надо, а то совсем мозгами поедем!
Так Лейтенант остался один, получив за прошедшие полтора года всего три заказа. Времена изменились, противника было легче купить, чем убить. Поэтому когда позвонил агент и предложил солидное дело, он согласился, не раздумывая: деньги к тому моменту практически кончились, и ему уже, конечно, никакой год на островах не светил.
Надо было вылететь на Балканы, разыскать одного типа, который неведомо как собрал компромат на очень серьезных людей и просил за документы такие деньги, что в данном случае, конечно же, проще было его все же убить. Судя по обещанному гонорару, Лейтенант даже боялся думать, о каких деньгах шла речь: если ему за довольно простой заказ посулили такую сумму, то сколько же запросил тот тип? Впрочем, задавать лишние вопросы его отучили еще в армии.
Как он будет его искать, Лейтенант понятия не имел. Единственная зацепка, которая у него была — объект по слухам жил с некоей моделькой, но и это было слабым шансом: мало ли при ребятах с деньгами (а деньги у жулика наверняка водились) шляется длинноногих худых девчонок? Поди-ка, проверь их всех!
Поэтому он настроился на длительные поиски, однако нашел модельку на удивление быстро. В этом курортном месте развлечений у скучающих дамочек было не так много: купание, шопинг и косметические процедуры. Понятно, что на пляже худощавых красавиц было столько, что найти ее среди них было нереально. Магазины отпали сами собой — там поймать искомое было бы совсем уж самонадеянно. Так что Лейтенант совершенно случайно, но очень целенаправленно познакомился с маникюршей из гостиничного спа и буквально через неделю знал практически все практически обо всех ее клиентках. Двадцатилетняя красотка, не говорившая ни на одном языке, кроме родного, придирчиво заботившаяся о своей внешности и жившая в этой скукотище уже четвертый месяц, скорее всего, и была той, кого он искал. Дождавшись ее очередного визита в салон, он проследил за ней до неприметного особняка, терявшегося в густо разросшемся саду. Теперь оставалось выяснить, кто-кто еще в теремочке живет.
Судя по всему, кто-то там жил. И был этот кто-то очень осторожным. Из дома не выходил, все закупки продуктов делала толстая усатая старуха, а моделька выезжала на красненьком Смарте пару раз в неделю. Прогуливалась по магазинам, лениво перебирала товары и ничего не покупала («Давно живут, уже скупила все, что надо и не надо», — думал Лейтенант). Или же отправлялась наложить в косметическом салоне на гладкое двадцатилетнее личико очередную питательную маску.
«Вот же тоска какая — так жить, — размышлял Лейтенант. — Тут никаких денег не захочешь, когда вот так вот живешь, боясь нос наружу высунуть. Он что, не понимает, что его и так, и так достанут?» Видно, не понимает, надеется на что-то.
Оставалось понять, как пробраться в дом. Сигнализация там была серьезная, судя по проводам и камерам наблюдения. Лейтенант их вычислил, посчитал, нарисовал схемку, пытаясь определить мертвую зону, и не смог не признать: расставлены камеры грамотно, мертвой зоны нигде нет. Ворота крепкие, стальные, с налету даже грузовиком не вышибешь, да и шум был ему ни к чему. Как ни крути, а оставалась одна моделька.