х земли заканчиваются за холмом, мы не уверены, что это надолго.
— Для этого есть причины? — Лин наклонился и упёрся локтями в колени, а его глаза сверкнули серебристым проблеском.
— Для опасений всегда есть причины, служитель Ветра. Эти проклятые стали активны ещё при жизни прошлых Хранителей. Я очень сомневаюсь, что они напали на вас из одной лишь жажды силы. Видите ли, жажда — это желание. Они же почувствовали в себе ещё и возможность. — Оройт сделал глубокий тихий вдох, его морщины двигались как волны по реке после штиля при лёгком ветре. — Эти воины, — он указал в сторону окон, — приехали не больше недели назад. Они из объединённых армий и скорее всего посланы по воле Великих. В мирное время таким не стали бы делиться. Но и их недостаточно. Я слышал о делах тёмных сил в разных землях, «зло», каким мы его знаем или представляем, пробуждается и обретает мощь. Это пока слабо заметно. У нас раньше видели едва отблеск погибшей души, а сейчас с дюжину мертвяков в ночь, но ведь они не нападают. Пока. И так повсюду. С одной стороны, ничего не меняется, а с другой, к нам идут дурные знамения. В такие моменты я, откровенно говоря, рад жить на краю мира, но опасаюсь остаться его последней надеждой.
— Сколько у нас времени? Мы пока не знаем про других Хранителей, но нашим подопечным необходимы тренировки и защита, — глаза Ренетты в таком свете были похожи на тлеющие огоньки, — мы с Лином не можем рисковать.
— Две недели я могу вам дать. За это время к нам прибудет больше воинов, часть я смогу выделить в охрану, но дальше вам придётся заметать следы самим. Что-нибудь известно об оставшихся Хранителях?
— Мы с Лином встретились поутру. Они выехали с рассветом прошлого дня из Вермалла, мы примерно в то же время из поселения пикси, но гнали без остановок. Остальные, должно быть, проявились дальше и прибудут в худшем случае в течение двух дней.
— Что ж. Завтра с утра я отдам приказ всем магам ветра искать их. Если получится, мы даже сможем защитить кого-то от проклятых.
— Ваши силы позволяют это сделать? — Лин спросил с живым интересом.
— Кое-что мы можем. — старик поднялся и встал на фоне одной из стен, с такого ракурса казалось, что его кожа того же цвета, что и замок, а сам он выглядел более вытянутым, чем показался на первый взгляд. — Господа, у вас будут ко мне ещё вопросы?
Мы молчали. Сложно спрашивать, когда ничего не понимаешь и когда толком не объясняют.
— Видимо, наши новые Хранители либо слишком застенчивы, либо и так всё знают. — Оройт усмехнулся и протёр подбородок. — Лин Венто, Ренетта Игнис, я попрошу вас не использовать ваши силы в ближайшую ночь и не покидать территорию этой башни. То же относится и к молодым господам. Снаружи вас слишком быстро почувствуют другие маги и нечисть, если она уже есть в этом городе и уже вас не заприметила, а я бы предпочёл с этим повременить. — Он быстрым шагом подошёл к третьей двери. — Я провожу вас к нижним ярусам, там несколько гостевых комнат. Внутри башни вы можете перемещаться беспрепятственно, но открывать шторы или двери, ведущие в другие части замка, запрещено.
— К чему такие предосторожности? Мы уже засветились в городе, если нас кто-то намеренно искал, то не мог пропустить. — Рука ужасно ныла, а мне хотелось есть и спать, а не отсиживать в каменной темнице.
— И то верно. — Лин задумчиво кивнул.
— Но нас не заметили. Слежки точно не было, — Ренетта также выглядела напряжённо.
— Я тоже вас не почувствовал. Не могу пока назвать причину, а потому предлагаю вам почитать книги из моей библиотеки и отдохнуть, не покидая оговоренных мест. — Маг указал нам в сторону двери, и мы послушно проследовали за ним.
Лестницы на этот раз не пахли ни сыростью, ни влагой. По пути нашей витиеватой дороги вниз нам по-прежнему встречались одни картины на стенах: то рыцари, то маги, — все, несомненно, выдающиеся дети истории. Единственной загадкой оставалась сохранность этих картин — в одеяниях я точно не смыслил, но вот доспехи воинов не походили ни на одну известную мне технику. Вероятно, время всё же сделало своё дело и затёрло краски и детали. Наши комнаты напоминали маленькие залы, подобно тому, который мы недавно покинули: те же древние ковры, плотные шторы, из-за которых нельзя было понять время, книги, только что портретов не висело. Помещение было совсем небольшим, но вполне сносным, если твоя единственная цель — сон. На нижнем ярусе поселились мы с Лином, чуть выше — Ренетта и Йольм. Верховный маг вежливо сослался на дела, сказал, что уведомит об ужине, и скрылся внизу, уходя в основное здание замка.
Я с облегчением бросил немногочисленные вещи и лёг на кровать. Меня не покидали мысли о доспехах тех рыцарей, о подвалах, странных ходах и том, куда денутся наши лошади. Дрему как Шнерд снёс — спать не было никакого желания. От скуки я принялся разглядывать небольшой книжный шкаф — скорее подходивший под обычный склад диковинок. Книг было немного — все романы или сборники сказок, какие-то из них даже были пересказаны мне бабушкой Эллой. Словом, сплошной эпос и скука. Если верить её историям, люди пришли в эти земли спустя много лет после появления первых росяных лилий, Лес тогда ещё был совсем молодым, а земля обездоленной и бесплодной. А потому приют здесь находили лишь те, кто намеренно искал отдаления на краю мира. Разлив реки был удачным местом, так и появился Никад. И окрестные деревушки. Как оказалось сейчас, пропали они вовсе не из-за смены эпох, а после неудачного нападения на Лес. Из-за важного стратегического значения крепость не покинули и, подобно другим таким местам, превратили в лагерь для взращивания доблестных воинов, которым я с подгузников делаю клинки. От скуки я пялился в потолок, рука по-прежнему болела, но смотреть на неё желания не было. Мне и раньше доводилось перенапрягаться, в детстве я так вообще постоянно надрывал какие-нибудь мышцы, пытаясь поднять тяжёлый молот. В этот раз боль была совсем другой — она то резала, то ныла, то чесалась — к ней не получалось привыкнуть, приходилось только терпеть.
— Марвин, ты тут? Я хочу зайти. — Голос мелкого пикси глухо раздался за дверью. Пришлось сделать усилие и открыть малявке дверь.
— Что-то нужно?
— Не хочу оставаться один, эти стены меня угнетают. Можно побыть с тобой? — Йольм состроил как будто умоляющую рожу, но выглядел он по-прежнему морщинистым и неприятным.
— Ты не пробовал поспать? — Он в любом случае уже залетел внутрь.
— Моя одежда осталась на лошади, а я не могу спать без своей мягкой сорочки. — От отвращения на его лице даже надулись щёки, теперь он был похож на бочонок с мёдом. — К тому же мне не нравится эта башня, даже в окно смотреть запретили, а я лесной житель, мне необходим свежий воздух!
От его болтовни ужасно заболела голова.
— Вот который сейчас час, ты знаешь? И я не знаю! Тут нет ни часов, ни окон, ни слуг! Кто скажет мне, когда начнётся ужин?
— У пикси есть слуги?
— Не у всех, а только у знатных и богатых, — Йольм деловито поправил сюртучок. — Да, у меня есть семейный гувернёр и личная сиделка. Матушка достаточно скромна в своих запросах. А у вас принято иметь прислугу? — пикси скептически осмотрел моё одеяние, как будто уже пожалев о своём вопросе.
— Как и у вас, только у знатных и богатых. — Пожалуй, он слишком пристально осматривал мою одежду.
— А ты не из таких? Кузнечное дело — это очень древнее и нужное мастерство. Странно, что твоя семья не сколотила на этом состояние.
— Моя семья действительно одна из самых обеспеченных в деревне, если не самая. А так, наше поселение слишком невелико и неблагородно, чтобы носить в себе аристократическую кровь. — Разговаривать с ним совсем не хотелось, но это было лучше, чем просто смотреть в потолок. — Для этого нужно быть древним рыцарским или торговым кланом. Или голубых кровей.
— А как у вас определяется голубая кровь? — Янтарные глаза Йольма странно блеснули. Теперь он подлетел слишком близко, и его морщинистое лицо оттого казалось ещё более скукоженным и смуглым, чем обычно.
— Ну… я не разбираюсь. В общих чертах, нужно иметь в родственниках кого-то влиятельного или богатого, причём чем их больше и чем раньше они появились, тем лучше. Это называется аристократия.
— И у тебя таких нет?
— Не знаю. — Пронырливый недоросль уже порядком доставал своим любопытством.
— Не знаешь или не помнишь? — Йольм был неприятно настойчив. Отвечать ему не было желания.
От болтовни пикси и усталости ко всему прочему у меня загудела и голова. Я откинулся на подушки кровати и закрыл глаза. Фоном, будто пропустив моё молчание мимо ушей, мелкий Хранитель принялся рассуждать о падении нравов среди моей расы. Наивный. Это он ещё не сходил по местным кабакам. «…услышала бы моя пра-пра-пра-бабушка о такой вопиющей…» — Прислушиваться не хотелось, его слова просто превращались для меня в пустое жужжание. Мда, в полевых условиях это чудо-юдо не протянет и суток — соскучится по своей спаленке из шёлка и разревётся под солнцем, а потом отрубится в истерике, получит солнечный удар и благополучно помрёт, а вместе с ним и я. Судя по подкожному жиру, Йольм не то что не держал, никогда не видел настоящего оружия, да и колдовские навыки под вопросом. Едва ли этот баловень нуждался в использовании магии для практических целей, скорее так, для развлечения, так что рассчитывать на него как на боевую единицу не приходилось. Благо, и по размерам он был не настолько велик, чтобы стать лёгкой мишенью. Если подумать, и из меня боец не абы какой, но с тяжёлым оружием я быстро разберусь, двух недель должно хватить. В остальном надежда только на Лина с Ренеттой. Хотя… и здесь я не мог быть уверен. Для орка нападение едва телесных проклятых стало ощутимым препятствием, справится ли он, если произойдёт нечто серьёзнее. А Ренетта — девушка, пусть и служитель Огня. Будь она сильнейшей из нас, всех троих защищать не сможет. Конечно, есть ещё два служителя и Хранителя, однако пока ситуация удручающая.