Стояла глубокая тёмная ночь. Вокруг была всепоглощающая тишина и как будто даже пустота. Мир словно забыл об этом месте на карте, а потому оставил его в покое. Иногда здесь проезжали редкие торговцы или заказные гонцы, ещё реже — богатые экипажи. Но это на той стороне реки, а тут были разве что птицы, насекомые и мелкие грызуны. Вода журчала в своём спокойном течении. Так было веками, и вряд ли изменится. С небес в довершение смотрела холодная почти полная луна, её след простирался по земле пыльной серой дорожкой и поблёскивал на медленных волнах. Единственным, что давало этой земле жизнь, был маленький изредка трещащий костёр. Вокруг него сидели четыре фигуры и иногда подкидывали дрова. Несмотря на внешнюю безмятежность, их взгляды и умы переполняли воспоминания и тяжёлые мысли.
— С чего проклятые отвязались от нас? Не могло же это произойти просто так. — Фигура с длинными волосами прервала молчание.
— Не знаю. Ни одна из моих ловушек не сработала, я их не чувствую, — продолжила вытянутая фигура.
— И у меня пусто. Через реку они не перебирались.
— Сомневаюсь, что они на это способны, — присоединился низкий тяжёлый голос. — Река — естественный барьер. Раньше её тут не было.
— Раньше — это до начала времён? — шутила девушка, хотя самой шутки в её словах не было слышно.
— Раньше — это до смерти Великого. Вся земля здесь была сплошной степью, кроме осинового леса на самом юге.
— А другие похожие места есть? Я думаю, каков шанс, что они смогут преодолеть реку.
— Своими силами точно нет.
— Ты уверена?
— Уверена. Я не единожды дралась с ними. Без поддержки любая нечистая сила — просто мелкая неприятность, движимая примитивной жаждой. У этих точно есть кто-то из тёмных во главе. И в таком случае их затишье — это тактический ход. Они вовсе не потеряли нас, просто выжидают и держатся на расстоянии.
— В Никаде было много приезжих, затеряться не так сложно. Вспомните безликих ассасинов, напавших на Эфая. Кстати, как твоя нога?
— Уже не болит, спасибо твоей стряпне, — он дружески похлопал товарища по спине. — Повезло, что малец забыл смазать лезвия ядом.
— Тёмный не может быть простым приезжим. Да и вообще кем-либо простым. А те безликие были слишком слабыми и скорее всего оказались там постольку поскольку, больше никто из них на нас не нападал и преследователей нет. Ох, я предпочла бы сейчас выпить.
— Не думай об этом, — вытянутая фигура накинула свой плащ на плечи девушки.
Все разом замолчали. Не сговариваясь. В тишине степи снова раздавалось только потрескивающее пламя.
— Как думаете, — вытянутый силуэт снова взял слово, его голос имел волшебное свойство успокаивать, — кто из них будет первым?
— Мы тоже раньше играли в эту игру, и опыт подсказывает, что лучше не гадать, — грузная фигура подкинула веток.
— Вот как… Может, хоть лидера угадаем?
— Та же брехня.
— Знаете, у меня в молодости было что-то похожее. Наши способности проявляются постепенно, и в первых рядах у детей с какой-то яркой чертой характера. Они активно её используют и, как итог, быстрее других учатся трансформировать, например, ногти или зубы в иную форму. Ха. Я помню, как мальчишки хвастались новыми клыками. Однако самое трудное наступает после, когда нужно завершать преображение. Тут мы сталкиваемся со своими слабостями, и вопрос уже не в том, кто уникальнее, а в том, кто лучше совершенствует характер и укрепляет дух. Те гордые мальчишки были по итогу или из последних, или из самых слабых.
— Сурово, но это правда. — Девушка вновь заговорила. — В магии также. Сильнейшими становятся далеко не выскочки, хотя харизмы им не занимать.
Они сидели так почти до рассвета и лишь незадолго разошлись. Никто не слышал их разговоров, и некому было записать их истории. Лишь только молчаливая степь стала невольным свидетелем их неспешной беседы.
Пейзажи постепенно переставали быть столь безжизненными. То ли от весны, то ли от продвижения на восток. Вокруг всё чаще встречалась зелёная трава, кое-где даже виднелись крупные грызуны. Привычная унылая картинка начала обретать хоть какое-то разнообразие. Да, это не зелёный лес со своими цветущими полянами. Даже удивительно, что он появился в таком месте.
Мы уже давно не говорили о проклятых, как будто они существовали в совершенно другой реальности или страшном сне. У меня уже лучше получалось уворачиваться от ударов, временами я даже сам заставал наставников врасплох. Я кое-что почерпнул урока слуг Элементалов. Мне был близок стиль Лина в той его части, где он полагался на ловкость рук, а ноги использовал в качестве опоры. Поскольку моим основным оружием были секиры, я дополнил методы Лины силовым распределением, которое использовал Эфай. Так я мог плавно, но мощно двигать массивным оружием. Хотя те огрызки, которые мне дали до просвещения, едва ли заслуживали это название. Откровенно говоря, я обнаружил в себе нетерпение: уж больно хотелось опробовать какую-нибудь элементальную силу на практике, но лишаться руки или другой конечности не хотелось. Поэтому я сконцентрировался на оттачивании базового боевого мастерства. Когда мне давали советы — я слушался, когда поручали задания — выполнял. Больше других меня донимал Лин. Он принудительно сажал меня медитировать и слушать звуки вокруг. Вместо умиротворения, правда, я чаще внимал смешкам Йольма. Но и к этому со временем привык. Помог опыт, приобретённый в замке: если такова цена его кошмаров и Шнерд-ещё-знает каких страданий, пусть расслабляется, меня это не задевало. Куда больше меня раздражала Нуи. Со временем она становилась всё более невыносимой и похожей на избалованную принцессу. Она постоянно выглядела уставшей, мало общалась с кем-либо, кроме Йольма, хотя никто из нас не говорил ей ничего плохого. Каждый день она тренировалась на износ, падала почти без сознания, к ней тут же подбегали Йольм с Гордотом и отпаивали водой из рук, как младенца. Пару раз я предлагал ей помощь, но она отказывалась. Нуи просто не могла принять свои недостатки и предпочитала компенсировать это видимостью работы над собой, чтобы её похвалили хотя бы за это. Но выходило, как ни погляди, ничтожно. Она просто высасывала ресурс из команды ради всеобщего внимания и сострадания. Я старался не думать об этом, но каждый её следующий обморок и смазливое, притворное извинение выводили меня из баланса. Её оружием был лук, но она продолжала настаивать на развитии навыков ближнего боя, не слушалась ни одного совета от наставников и оттого тормозила всю команду. И если попытки Йольма её поддержать были мне ещё понятны ввиду его сентиментальности, то когда нимфе вызвался помогать Сирин, я окончательно потерял нить здравого смысла. Вместо того, чтобы порицать, он её успокаивал.
Чем ближе мы были к пограничным крепостям, тем напряжённее себя чувствовали. Я поймал себя на мысли, что уже очень давно не видел снов. Ко мне даже не являлись те странные шары света, которые я видел на пути в Никад и в самой крепости. Кроме того, в небе всё чаще появлялись лёгкие, словно пух, облака — верный признак предстоящего дождя, а ветра холодели. Взгляды наставников тоже переменились: теперь они смотрели на нас несколько оценивающе, — и я знал, что это не к добру. Примерно так же мастер смотрит на меч, проверяя его на слабые места. Время для сна сокращалось, а тренировки становились суровее. Нас с Сирином периодически отправляли плавать в реке, а Йольма подниматься на максимально возможную высоту. Тот в свойственной ему манере пыхтел и краснел, но не отлынивал.
Когда до пограничья оставалось около пары дней, погода сильно ухудшилась, уже напрямую указывая на скорый ливень. Чтобы не терять времени, наставники отменили все тренировки и гнали без остановки до самого вечера. Обстоятельства поджимали, и я подозревал, что не только из-за грядущей бури. В любом случае, требовалось сохранять концентрацию и снова выдерживать нагрузки от многочасовых поездок верхом. Благо, сейчас мне это давалось уже проще, не без помощи медитаций, которым меня учил Лин. В моменты особой усталости я умел отключаться, при этом оставаясь в сознании. Правда, под вечер стало слишком зябко, и любые мои ухищрения против природы перестали работать. Холод пробрал не одного меня, и совсем скоро Нуи свалилась с лошади.
— Всем стоп! Привал! — Командовала Ренетта.
— Вы уверены? — Сирин неспешно останавливался. — Мы можем не успеть до дождя.
— Ты вообще в своём уме? — Йольм был рядом с нимфой и приводил её в чувства, согревая нос и щёки дыханием своего крохотного рта. — Ей плохо, ты не видишь⁈ Какой к Шнердовой матери поход⁈
— Да не кипятись ты…
— Это приказ, Сирин. — Огненная ведьма была непреклонна
Гордот оттащил Нуи к одному из камней и закутал в плащ, Йольм же заметался, собирая ветки.
— Простите… — Она выдавила из себя стандартную жалостливую фразу, едва смогла говорить.
— Кхм.
— Что-то не так, Марвин? — Эфай положил мне руку на плечо.
— А вы не понимаете?
Все члены отряда разом повернулись на меня.
— Да она же дура эгоистичная, вы не видите? Ей нет дела до вас, до отряда, до миссии и вообще до чего бы то ни было, кроме самой себя. А вы ей потакаете.
— Ты не прав… — девица попыталась возразить.
— Серьёзно? Подскажи-ка, из-за кого мы вынуждены остановиться? Из-за кого Гордот постоянно должен отвлекаться в дороге? Из-за кого наставники постоянно тратят время на откачивание ошалевшей нимфы из обмороков? А? И вместо простой благодарности твоё вечное жалкое извинение.
— Я думаю о других… — На её глазах выступило последнее оружие манипуляции — слёзы.
— Как же! Именно поэтому вместо того, чтобы беречь силы, ты делала упражнения на скаку и снова вымоталась в дороге. В который шнердов раз! Тебя заботит только собственное самолюбие. Была бы ты чуть, хотя бы капельку, менее тупой, ты бы уже знала свой лимит и научилась останавливаться. Но нет! Ей, видите ли, подавай больше. Даже если результат нулевой — без разницы! Главное — видимость старания! Главное — тешить себя любимую и сидеть ровно на убогих оправданиях, пока другие корячатся и развиваются!