— А насколько проклятые опасны? — Сирин не унимался.
— Зависит от силы тёмного. Думаю, те, что на нас идут, едва-едва обретают физическую форму, а большинство по-прежнему духи. Но их много. И разобрать посреди этой оравы, чей удар ощутимый, а чей эфемерный, будет тяжело. Они слабые, но берут числом и кашей из самих себя. Шансы примерно один к трём, что убит будет кто-то из наших. — Гордот вкрадчиво объяснял, как будто мы не были в шаге от смерти.
— Ни шнерда понятнее не стало! — Сирин орал то ли от ужаса, то ли от бессилия.
— Слушай команду: ЦЕЕЕЕЛЬСЬ!
Лучники натянули тетеву. Нуи дрожала от страха, Йольм заметил это и перебрался к ней на плечо.
— А теперь внимание, — перед нами неожиданно возникла Ренетта, — что бы ни случилось. Слышите! Что бы ни случилось, не смейте отходить от Гордота! Ослушаетесь, я вас лично вздёрну на осиновом коле!
— Очень ободряет, — Йольм скептически сплюнул в пустоту.
— Лин, ты можешь что-то сделать? Хотя бы самую малость? — Эфай обратился к орку, который стоял в стороне и что-то перебирал длинными костлявыми пальцами.
— Делаю, но мне нужно время. Заклятье требует моих, — он мельком взглянул в нашу сторону, — особых сил. В условиях дисбаланса риски слишком велики, я не могу свободно колдовать.
— ВОИНЫ! — Вальгард, казалось, кричал на пределе возможного. — ВЫ ДЕРЁТЕСЬ НЕ С ЛЮДЬМИ И ДАЖЕ НЕ С ИХ ДУШАМИ. ВЫ БОРЕТЕСЬ С НЕЖИТЬЮ, В КОТОРОЙ НЕ ОСТАЛОСЬ НИЧЕГО СВЕТЛОГО И ЧЕЛОВЕЧЬЕГО! ПОМНИТЕ: ВЫ НЕ ОТБИРАЕТЕ ЖИЗНИ, ВЫ ОДОЛЕВАЕТЕ СМЕРТЬ! ПСИНАЯ СВОРААА, НА ПОЗИЦИЮ! — Вальгард повернулся к нам. — У вас есть шанс уехать, это будет неравная бойня, нас не спасёт даже утро, лучи солнца просто не пробьются сквозь тучи.
— ТЫ С ДУБА РУХНУЛ, ЗАДНИЦА КРЕПОСТНАЯ⁈ — Ренетта заорала даже громче Вальгарда, когда он отдавал команды. По радужкам её глаз пробежал перламутровый красный блеск, похожий на искру. — ЕСЛИ МЫ РАЗДЕЛИМСЯ, БЕЗ ВАРИАНТОВ ПОДОХНЕМ! ТАК ДАВАЙТЕ ХОТЯ БЫ ЗАРУБИМСЯ ДОСТОЙНО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! — Сказав это, она одобрительно кивнула остальным наставникам.
Я неожиданно ощутил странный подъём духа. Рядом стояла Нуи с раскрытым от восхищения ртом, мне даже показалось, что она впервые за долгое время засияла изнутри, как будто не было изнурительных тренировок, не было истощения, не было ссор, а она не покидала родного леса.
На два плота водрузились стаи матёрых тренированных волков, у руля встали полураздетые мужчины с волосами по всему телу. Они отплыли в разные стороны, и почти сразу «вожаки» встали на четвереньки, выгнули спины и покрылись шерстью с головы до ног, конечности обратились в лапы с торчащими острыми когтями, а лица вытянулись в оскаленные морды. Неизменными остались только человеческие глаза, я не разглядел этого, но интуитивно всё равно понял.
Внутри нарастала странная тревога. Почему-то именно сейчас. Возможно, я впервые в жизни оказался в ситуации, над которой я не властен. Я резко почувствовал себя такой мелкой песчинкой в огромном мире, состоящем из других существ, обстоятельств и событий. Я потерял контроль, но каким-то образом продолжал держаться на ногах. Я не мог ускорить время и сократить мучительное ожидание, не мог остановить армию проклятых, несущихся на нас несокрушимой махиной. Я вообще ничего не мог. От этих мыслей ноги подкосились, а голова ужасно заболела, вдруг накатили и накопленная усталость, и претензии на несправедливую судьбу. Я ведь никогда их не замечал и оставлял где-то внутри, думал, что сохраняю контроль. И вот он я.
— Эй.
За моей спиной оказался Лин. Мы с ним были почти одного роста, отчего он легко положил руку мне на плечо.
— Тебе страшно?
— Да. — Я сглотнул от непонятной внутренней боли, я снова был бессилен, откуда же мне знакомо это чувство…
— Мне тоже. — Он прижал меня, здорового и, вроде как, взрослого мужика, к себе. — И вообще всем тут.
— Я знаю.
— А ещё у меня за плечами есть прошлое, которое мелькает перед глазами каждый раз, когда я оказываюсь на волосок от смерти. И знаешь, оно тянет меня за собой, оно напоминает мне обо всём, что я пережил, обо всех моих страхах и позорах, обо всех провалах и о всех, кто остался позади.
Я посмотрел на него. Глаза орка источали глубокую печаль, я никогда не слыл сочувствующим человеком, просто умел наблюдать. И сейчас я наблюдал его скорбь. А потом его взгляд резко просветлел и наполнился жизнью. Не увидь я этого, никогда бы не поверил.
— Всё это, всё, что в моей душе, — неотъемлемая часть меня, это и есть я. Я никогда об этом не забуду и никогда не отрекусь. А ещё я — это то, что я делаю и чувствую прямо сейчас, то, как я воспринимаю мир вокруг с учётом нажитого опыта, но без его давления. Марвин, обстоятельства нестабильны: ты будешь в разных местах, с разным окружением, в разные годы, — останется только одно: ты сам. Так будь тем самым «одним», что живёт в мире в гармонии со всеми его переменами.
Меня как будто насквозь пронзила молния. Сначала было ужасно больно, а потом отпустило. Я почувствовал капли воды, колотившие меня со всех сторон, почувствовал запах камней и прохлады, режущий нос. Я и до этого всё чувствовал, но словно через пелену, а сейчас она с меня спала. Вероятно, потому, что раньше я и жил в куполе, а сейчас его разбили. Но не бросили разбираться самому, а поддержали. Иначе я собрал бы новый купол.
— Да и если подумать, ты уже однажды чуть не умер. Второй раз будет скучно, не находишь? — Лин подмигнул и улыбнулся мне, и пошёл вдоль стены в сторону пушек. Как бы странно ни выглядело это поведение от огромного клыкастого орка, я был ему благодарен как никому.
С противоположного берега послышались сумбурные голоса, мы как один повернулись на Эфая, он лишь подавленно кивнул в ответ, не говоря ни слова. Вопреки дождю вспыхнули факелы на стенах крепости и по ту сторону реки. От неожиданности я зажмурился, яркий свет обжигал глаза. Проморгавшись, я наконец-то увидел то, что напугало стражу. В отдалении, почти на границе видимости, клубились проклятые. Многие из них уже обрели плоть либо полностью, либо частично, некоторые оставались едва ощутимым дымом, кто-то был верхом, кто-то стоял на собственных конечностях. Передо мной предстали оболочки когда-то живших созданий, теперь же я не мог найти в них и капли человечности, только боль, скорбь и голод. Армия нежити остановилась, они скалились, шипели, ревели что-то бессвязное, их голые тёмные скелеты, окутанные дымкой, рвались разодрать на части любого на своём пути.
Вальгард также стоял неподвижно, но сконцентрированно, и спокойно смотрел на них со стен крепости.
— Не нападают, — я мог поклясться, что слышал, как сердце Нуи стучит от перенапряжения.
— Ждут приказ. — Голос Гордота не дрогнул.
Я вглядывался в ряды мертвецов: кого же они ждали. Кажется, какого-то тёмного. Я не до конца понял определение, которое мне дали, но интуитивно догадывался, что за ним кроется реальная ощутимая опасность. Иными словами, это существо — не просто один из проклятых, оно выше них на каком-то животном уровне, и оттого они ему подчиняются.
— Идёт.
Дождь стал неожиданно тихим и мелким, а раскаты грома поредели, даже нежить усмирилась. Наконец, ряды мертвецов расступились, пропуская вперёд невысокую фигуру в тёмном плаще. Она двигалась размеренно и плавно, как будто не касаясь земли. Удивительно, но я не ощутил ничего зловещего, проклятые вызывали во мне куда больше опасений.
Маг подошёл настолько близко к берегу, насколько смог, и поклонился. Мы остались неподвижны, большинство стражников оцепенело.
— Прошу прощения за поздний визит, — несмотря на расстояние, голос звучал очень чётко, но разобрать, кто его говорит, было сложно из-за странного эха, — мы спешили к вам, как могли. — Тёмный протянул руку в сторону своей мрачной свиты. — Но, сами понимаете, моим подданным тяжело перемещаться днём, пришлось им немного помочь.
Словно в такт этим словам снова раздались раскаты грома.
— Зачем вы пришли? — Вальгард говорил громко, но спокойно.
— О, мне нравится ваш подход, юноша. Прямо и сразу к делу. Поверьте, я здесь только из благих побуждений. Хочу предложить Хранителям и вам вместе с ними перейти на нашу сторону и заключить мир. Всего-то. — Маг легко развёл руками, будто говорил о пустяках.
— Нет.
— Мхахаха… — Тёмный усмехнулся. — А иначе я вас всех перебью. Кроме Хранителей. Вы, кажется, ещё не совсем поняли: силы не в вашу пользу. И выбора, по сути, нет.
— Мне совсем не хочется умирать… — Сирин тихо сглотнул.
— А вот я смерти не боюсь, — Йольм говорил не так громко, но я знал, что та тварь с другой стороны всё равно его слышит. — Кажется, чтобы убить всех, достаточно смерти одного. — Пикси достал свой клинок-зубочистку, взлетел и приставил к горлу.
Нас тут же обдало режущим порывом холодного ветра, существо по ту сторону реки разозлилось.
— Ты что творишь, идиот? — Сирин в ужасе шептал в сторону летающего жирдяя.
— Хе-хе. Этот тёмный хочет не просто каких-то Хранителей, а именно нас, я ведь прав? — Мы смотрели на него в форменном шоке. Я готов был поклясться, что Йольм сошёл с ума. — А ещё он прекрасно знает, что я не шучу насчёт смерти.
Нас снова окатило промозглым воздушным потоком. Я мельком посмотрел на Лина: он возился с ядрами и, казалось, вообще не обращал внимание на это безумие, к слову, как и другие наставники. Маг на той стороне явно приценивался, насколько блефовал Йольм. Мы были знакомы с ним уже несколько недель, но даже у нас не было этого понимания.
— Эх, — фигура тяжело вздохнула, — карты на стол…
Незнакомец скинул капюшон от мантии, и дождь совсем перестал. Теперь при свете факелов мы отчётливо видели его лицо.
— Терпеть не могу мокнуть под дождём, уж тем более портить причёску. Но, сами понимаете, я не могла позволить вам покинуть крепость раньше срока, вот и пришлось поколдовать.
В этот момент среди всех стражей, гостей и просто случайных приезжих крепости никто не мог понять, кто перед ними. Никто, кроме нас с Лином. Меня рассекло пополам ледяным клинком. На той стороне берега стояла бабушка Элла.