— Я не понимаю… — Нуи испуганно смотрела то на Йольма, то на Гордота.
— Оу, мы не были представлены друг другу, а мой внук не удосужился обо мне упомянуть. Как невежливо, Марвин.
Я стоял в полном оцепенении. Наверное, сейчас на меня смотрели абсолютно все, но я этого не замечал. Моё сознание просто отказывалось воспринимать реальность, а земля уходила из-под ног.
— Ты знал? — Нуи почти рыдала.
Я едва махнул головой, пытаясь сказать «нет», но тело не слушалось.
— Не злитесь, я ему не говорила. На чём мы остановились… — Она сделала демонстративно задумчивый вид. — Ах, да. Меня зовут Элла, и я потомок рода Рима-Ланей. Простите мне мою сентиментальность, но за все эти годы я толком-то и не выговаривалась. — Ведьма как будто виновато развела руками. — Наша ветвь отделилась от основной около шестисот лет назад, когда мой предок Дил Рима-Ланей был направлен за пределы объединённых земель для изучения силы древнего леса. В общем-то, в той или иной мере он её изучил и передал своим потомкам.
— Да чтоб тебя… — Ренетта сплюнула. — Вот куда делся этот засранец.
— Я собиралась рассказать тебе раньше, дорогой, но… обстоятельства, скажем так, немного помешали. Ты был очень чувствительным и упёртым, а очередная смерть нашей семье была не нужна.
— Очередная? — Слова соскальзывали полушёпотом с кончиков губ.
— Да… Сначала мой заносчивый братец, потом твоя слабовольная мать. Нужно было попридержать тебя в деревне, чтобы местные не взбунтовались против меня и не привлекли магов ордена. Мы договорились с твоим отцом, что ты будешь обучаться в Вермалле под присмотром его мага. Ты его знаешь как Хокке.
— Зачем? — Я почувствовал дрожь во всём теле.
— Ну, — Элла театрально вздохнула, — продолжать род нужно было, чтобы сохранить власть над местными проклятыми.
— Зачем было врать? — Я закричал во всё горло, накатила страшная режущая боль.
— Я не хотела терять единственного наследника. Тем более, до точки отсчёта, как я её называю, оставалось не так много лет. Гарантии, что ты пройдёшь испытание и станешь тёмным, не было. А рисковать я не могла себе позволить. Мы обучали тебя первородной магии, тем более она была удачно замаскирована под кузнечное дело. Я хотела рассказать тебе обо всём после смерти Хранителей, мы должны были возглавить армию проклятых… Но, ах! — Она вскинула руками. — Как удивительна всё-таки жизнь! Ты стал Хранителем, мой мальчик, а значит, испытание на тёмного — это сущий пустяк…
— Марвин, не слушай её. — Гордот отчеканивал каждое слово.
— А чего это мы испугались? — Тут же нас настиг сильный поток ветра. Глаза бабушки и её лицо на мгновение потемнели. — Марвин, это твой долг, твоя семья. Лили отдала свою жизнь за эту силу, а тебе досталась даже большая власть почти даром! В новом миропорядке ты и твои друзья смогут стать настоящими богами! Надо лишь согласиться пойти со мной.
— Что она несёт? — Сирин непонимающе смотрел по сторонам.
— Чушь! — Ренетта выступила вперёд. — Даже не думайте! Тёмные жаждут только власти и уничтожат вас при первой возможности! Марвин, — она подошла совсем близко, — эта сила способна только уничтожать, поверь мне, это единственное её предназначение, она не принесёт ничего, кроме боли и разрушения!
— Или можно поверить любимой бабушке, которая всю жизнь растила тебя явно не на убой и желает всего самого лучшего. Дорогой, ты сам видишь, как они все вокруг боятся. А я нет, — Элла звонко рассмеялась, — я не боюсь! Мне даже смерть не страшна!
Раздались сильные раскаты грома, меня снова обдало холодным ветром, и я почти упал на колени. Мне всю жизнь врали. Всё, на что я полагался, рушилось и вообще было чужим замыслом. Любимое дело? — На самом деле подлог. Семья? Что это вообще теперь для меня? Кто они мне? Как к ним относиться?
«Всё это, всё, что в моей душе, — неотъемлемая часть меня, это и есть я. Я никогда об этом не забуду и никогда не отрекусь. А ещё я — это то, что я делаю и чувствую прямо сейчас, то, как я воспринимаю мир вокруг с учётом нажитого опыта, но без его давления. Марвин, обстоятельства нестабильны: ты будешь в разных местах, с разным окружением, в разные годы, — останется только одно: ты сам. Так будь тем самым „одним“, что живёт в мире в гармонии со всеми его переменами».
Кто-то называет это провидением, кто-то — судьбой, кто-то случаем, а иные — роком, но суть одна: ты разрываешь свой старый кокон и вылезаешь из него во что-то новое. Сначала холодно, мокро, мерзко, а потом ты расправляешь крылья. Я не знаю, откуда во мне возник голос Лина, видимо, в голову ударил стресс и прокрутил все последние события. Вообще-то, он даже не забрал мою боль, я по-прежнему чувствовал её груз, но странным образом она не забирала меня с собой. Я стоял на ногах, я видел своих товарищей по несчастью: напуганную Нуи, озадаченного Сирина, парящего Йольма и всех остальных. Я видел, как взволнована Ренетта, как сосредоточены Гордот и Эфай, как насторожен Вальгард. А ещё я видел Лина, который смотрел на меня с абсолютным спокойствием, раньше я принял бы это за строгость или равнодушие, но почему-то именно сейчас его взгляд ощущался совсем по-другому. Я остался стоять на месте. Да, внутри метались воспоминания, тянувшие меня на противоположный берег, но я не сдвинулся. Не захотел.
— Эх, — Элла глубоко вздохнула, — очень жаль. Тогда будем по-плохому.
Она махнула рукой и создала адский вихрь, сбивший Йольма. Пикси, было, почти размазался об стену, как его подхватил Лин, но он всё равно серьёзно ударился и выронил свою зубочистку. Поток колдовского ветра дошёл и до нас, так что пришлось пригнуться и чуть ли не лечь наземь. Удивительно, но факелы при этом не погасли. Бабушку это тоже несколько смутило, но несильно.
— Ваш маленький бравый герой искусно блефует, однако смерти он всё же боится. Но, что похвально, не своей…
— Шнерд! Она просто тянула время. — Эфай процедил это сквозь зубы.
— Что? — Вальгард повернулся к слуге воды.
— Посмотри: на нашем берегу проклятые! — Тифон резко метнулся к стенам справа, которые были освещены слабее.
— Невозможно! Как⁈
— … А поскольку смерть моему внуку из-за чьего-то самоубийства не грозит, мне проще взять вас силой.
Элла громко засмеялась низким утробным голосом, после чего на небе снова разыгрались молнии и вернулся холодный ливень с ветром.
— Ммм, выглядит любопытно…
— В АТАКУУУ!!!
Проклятые как с цепи сорвались и, клубясь и рассыпаясь в дым, поплыли через реку. Те же из них, кто уже перебрался, устремились к входным вратам. Звуки они издавали мерзотнейшие: как будто чахоточник простыл и распадался на куски, и его при этом одновременно рвало кровью. В воздухе ощущался могильный холод, вызывавший моментальное оцепенение. Эти воины были уже по ту сторону смерти, а потому не знали ни одной прелести или оковы жизни. Ни усталости, ни пощады. Кто-то из мертвяков был на ногах, кто-то — верхом. Далеко не все из них успели обрести плоть, а потому их души постоянно путались и то собирались в единый поток, то распадались на отдельные тени. Выглядело это как живая клоака. Лучники Вальгарда принялись пускать стрелы во все стороны под ритмичные: «ЦЕЕЛЬСЬ» и «ПЛИИ», — которые повторялись каждые несколько секунд. Казалось, простые палки с наконечниками — ничто по сравнению с армией мертвецов, но уже после двух залпов стало понятно, что проклятых они всё же бьют. На мой вопросительный взгляд Вальгард с нескрываемым удовольствием показал одну из стрел с рунами вроде тех, которые я выбивал на оружии, только некоторые из них были написаны откровенно криво.
— «Секретный рецепт» пограничья. — Он подмигнул. — Никогда не раскрывай своих карт.
Видимо, это была часть той самой магии, которой меня обучали все эти годы без моего ведома. Однако временная надежда вскоре испарилась: то ли дело в кривых рунах, то ли в силе проклятых, но стрелы действовали выборочно и останавливали в лучшем случае три тени из десяти. Осложняло ситуацию и то, что многие из них легко обращались в дым. Меж тем тёмная армия уже заполнила собой всю реку и возилась у стен крепости, ворота трещали, но не поддавались, на внутренней территории стояла немногочисленная пехота, готовая защищаться и убивать. Близость проклятых дала лучникам фору и они стали валить противников с феноменальной точностью.
— ПЛИИИ!
Сквозь ревущий дождь раздался приказ Вальгарда и пушки принялись стрелять по противоположному берегу и клоаке, пытаясь задеть нечисть и её предводителя. Каждое ядро пробивало дыру в рядах мертвецов. Я невольно посмотрел в сторону Йольма: Лин усадил его на плечо. Жирдяй держался молодцом, даже помахал мне рукой.
— Кто из вас может драться? — Вальгард обращался к наставникам.
— Мы с Лином мимо, — Эфай ответил первым, — в плане магии мы оба почти бесполезны. Зато хороши в ближнем бою.
— Тогда двигай к воротам и вставай во главе пехоты. Уже дрался ведь?
— И не единожды…
— Отлично! Лин?
— Я останусь у пушек. — Орк поправил пикси на плече. — Йольм со мной.
Вальгард коротко кивнул.
— Гордот?
— Защищаю этих троих. Мы отойдём на противоположную стену.
— Думаю, я смогу помочь.
— Ренетта, ты уверена? Ты же можешь рассеяться, у нас ни одного Хранителя с огнём!
— И? — Ведьма яростно сверкнула глазами.
— Тогда решено, расходитесь. Лучники, рассеяться! Пехота, к задней стене!!!
Гордот схватил нас за шкирки и потащил вдоль стены, я смотрел только вперед: дождь слишком слепил глаза.
— Зачем рассеиваться? Проклятые же кучкуются по двум местам, их сейчас легко добить! — Сирин возмущался, глотая капли.
— Это потому что Вальгард — опытный защитник. — Гордот, несмотря на спешку, отвечал плавно и громко. — За его плечами не одна бойня и не одна оборона. И он помнит, что за этими проклятыми стоит тёмный.
Лучники за нашими спинами начали увеличивать дистанцию между друг другом, продолжая стрелять по нечисти, но уже с меньшей частотой. Они больше смотрели по сторонам, оглядывались и всматривались куда-то вперёд. Мёртвые хоть и были многочисленны, но не могли организоваться, а потому словно волнами накатывали на стену, то поднимаясь, то снова падая. В купе с громом, молнией и их хрипами казалось, что Ний почернел и превратился в грязного голодного монстра. Впереди показался силуэт Эфая: одежда плотно прилипла к нему, и оттого кое-где вдоль мускулистых рук выступали как будто рыбьи жабры и даже чешуя, сам он непривычно вытянулся и слегка сгорбился. Мне не терпелось посмотреть на другую его форму, но тифон не спешил её раскрывать. Он подавал пехоте знаки отодвигаться дальше от центра крепости, рядом с ним было около пяти лучников, отстреливавших проклятых за стеной. Эфай стоял ровно над вратами, тени внизу уже разнесли охранный пост, в котором нас встречал тот неприветливый страж. Стены были неприступными для них, а вот деревянная дверь уже давала трещины.