— Йильадд и Врахъ. (Убить ведьму.)
Она произнесла эту фразу остатками голоса. Настоящий лидер держится до последнего. Девушка уже едва видела высыхающими глазными яблоками, как её многорукое творение взмахом десятка мечей в щепки разрубает те мощи, что когда-то были Эллой Рима-Ланей. Она застыла почти как мумия, но не сменила стойки. Заклятье нужно было поддерживать, ещё не все мёртвые полегли, а смерч по-прежнему бушевал. Пока её сердце бьётся, она не сдвинется с этого места во веки веков.
— Да шнерда с два я отправлю своего внука к этим иродам!
Женщина почти в слезах стояла в дверях кухни и, почти срываясь, кричала на гостя. Её переполняли боль и обида, видимо, с годами сердце Эллы раздобрело или помудрело. В любом случае, сейчас она не собиралась его затыкать.
— Мальчику нужно учиться, обретать связи. Времени остаётся не так много, а других наследников твоя дочь не родила. Из него должен получиться достойный преемник.
— Я уже потеряла отца, брата и дочь. Когда Лили уезжала, говорили то же самое: что мой брат был не готов, что перед испытанием нужно научиться азам магии и прочая ерунда. И к чему это привело? — Правильно, к очередной смерти. Мало вам того, что я годами не видела собственного ребёнка.
— Но, мадам…
— Никаких «но», Хокке. Марвин останется со мной, и обучать я его буду сама. Заявляю тебе это как нынешняя глава внеграничой линии Рима-Ланей. Проклятые на этой земле сейчас подчиняются только мне, а это придаёт моим словам вес. Уж поверь.
— Чтож… я напишу, что вы отказали. Посмотрим, что ответит его отец, а до тех пор задержусь с вами. — Мужчина повернулся к столу. — Насколько знаю, вы почти не жили за пределами леса. В отличие от ваших родителей и дочери.
— Мы были поздними детьми. Смерть брата подорвала и без того плохое здоровье отца. У меня не было времени на раздумья, и пришлось пройти испытание ещё дитём. Понятно, что после этого я уезжала только для замужества и рождения детей, и вернулась почти сразу как поняла последствия.
— Вы о бездетности?
Элла бросила суровый взгляд.
— Простите, я же маг, интересуюсь заклятиями.
— Да, о ней. — Женщина вздохнула и посмотрела на улицу. За окном беззаботно трепетались осенние листья. — Заклятье нашего предка похоже на сделку. Неупокоенные души этих земель подчиняются нам по праву крови. Либо же нашим родственникам в зависимости от близости. Например, после меня на роль их предводителя мог бы претендовать мой сводный брат или сестра, если они существуют.
— А ваша мать?
— Да, тоже. Но это всё только после того, как их кровь пройдёт испытание — дочь, сын, внук, внучка и прочее. Это первое условие: проваливаешься — умираешь. — Она сделала тяжёлую для себя паузу. — Второе условие: линия силы не должна прерываться. Всегда должен быть наследник, прошедший испытание и готовый сменить предшественника.
— А иначе?
— Иначе заклятье крови прерывается и для его нейтрализации требуется жертва следующего по старшинству прямого представителя рода, в противном случае — проклятье, не спрашивай — не знаю. Предок предпочёл об этом не говорить. Вдобавок мертвяки вновь становятся неуправляемы, едва заметны в виде теней и потому бесполезны. Наконец, третье условие, про которое я узнала из горького опыта. Если ты обрёл эту силу, все твои дети, кроме первого, обречены на смерть до совершеннолетия. Рано или поздно. Так было с моим братом, который родился на пару минут позже меня. У него были все шансы справиться, кроме судьбы. Странно, что раньше про эту особенность не упоминали.
Элла заметила за окном фигуру белокурого мальчишки, который резвился на траве с местным псом. Через пару лет волосы потемнеют, мальчик вырастет, а она так и будет смотреть на него как на последний оплот тепла в жизни. Как на последнее напоминание о Лили.
Как же я могла об этом забыть…
Стало необычно тепло, как будто плывёшь в молоке и постепенно растворяешься. Так вот, как чувствуется смерть.
Ренетта отвлекла на себя внимание Эллы и выиграла нам время. Из-за повреждений стены были пробиты насквозь с двух сторон. Проклятые хлынули через них внутрь крепости, спускаться вниз мы не могли, пришлось добираться до ближайшей смотровой башни. Она была сильно ниже той, в которой мы жили, зато стояла в разы надёжнее, мы поднялись наверх, к нескольким катапультам. Меж них носились несколько воинов, с этой стороны берега атак ждали меньше всего, потому башня относительно пустовала и не привлекала внимания. Люк плотно заложили сверху ядрами, Гордот стоял на посту вместе с Сирином и Йольмом, второй, благо, уже оклемался. Лин же сидел рядом со мной и Нуи. Несмотря на ожоги, она быстро восстанавливалась и даже стала вот-вот шевелить веками. Меня же Лин бегло ощупал и сказал, что ушиб пришёлся на солнечное сплетение и какие-то другие чувствительные ткани, так что совсем скоро мне уже было лучше и я присоединился к Гордоту и остальным.
За стенами ревела буря из смерчей, молний и шнерд-ещё-знает-чего. Издалека Ренетта выглядела как мерцающий огонёк, свет которого пытались перебить смертоносные тучи. Она дралась куда активнее, чем Гордот, хотя, если я верно понял, оба были в равных условиях: их элементальные силы пробудились только у одного Хранителя каждая. Гном же заметно пыхтел, был почти неподвижен и изредка бил ногами по полу. От этих ударов из-под земли появлялись острые выступы, протыкавшие проклятых насквозь, иногда даже по несколько штук. Вальгарда я не видел, но зато слышал его приказы, это немного обнадёживало. Настоящим же зрелищем стала бойня Эфая. Он пользовался волчьей метлой, довольно старое и простое в создании оружие, им мало кто владел в основном из-за размеров и форм. Обычному воину было намного удобнее освоить меч, чем байду длиной в пару метров и весом не меньше килограмм пяти-семи, да ещё и с несколькими зацепами на конце. Метла Эфая была из светло-матового материала, скорее всего, какой-то прочный камень. Каких только диковинок не насмотришься.
Слуга воды сильно увеличился в размерах, сейчас он был даже выше нас с Лином. И, что уж говорить, крупнее: его тело вытянулось, стало более извилистым и пластичным. Я не мог понять, кем он всё-таки являлся в своей иной форме тифона, но воображение рисовало какую-то водную ящерицу или змею. Чешуя, жабры и перепонки за его запястьях были растопырены и напряжены и периодически подрагивали. Сам он выполнял какие-то нечеловеческие, хотя, технически человеком он не являлся, трюки: крутил волчью метлу над головой так, что проклятые не могли приблизиться к нему ближе метра. Острые зубья цепляли тех из них, что обрели плоть, а дальше Эфай размазывал их об стены, раскидывал по сторонам или протыкал насквозь. Теперь, в бою, я ещё более ясно видел особенности его техники: мышечная мощь вкупе с гибкостью. Двигался он небыстро, но пластично, а, благодаря его росту, волчья метла не задевала земли. Пехота отошла от него, и Эфай встал у пробоины в стене, противоположной реке.
— ОСАДА НА ВОСТОЧНОЙ БАШНЕ!
Голос Вальгарда эхом разошёлся по бастиону. У одной из башен, с которых стреляли пушки, орава проклятых, залезая друг на друга, ползла к воинам наверху. Эфай разбежался, вставил метлу в землю и, опираясь на неё, в миг достиг мёртвяков. Дальше лансянь уже сделала своё дело: махово-штыковыми движениями он начал низвергать каждую тень и в итоге разрушил их строй. Мертвецы из плоти рассыпались в чёрную пыль, те же, что скорее походили на духов, обращались в тёмный разрозненный дым. Эта пыль вперемешку с дымом потом клубилась и собиралась в привидений, но это и занимало время.
— ПЛИ! ПЛИ! — Приказы продолжали сыпаться, лучники палили, а стража сражалась наизнос, живых воинов становилось всё меньше: их окровавленные тела тут же грызли проклятые.
— Лин, сколько ещё нужно времени? — Гордот настороженно обратился к орку.
— Чтобы заклятье подействовало, руны должны собрать достаточно силы. Я не могу сказать точно. Пока её недостаточно.
Гордот сделал несколько ударов кулаками об колени, а потом подпрыгнул и расставил ноги шире. Недалеко от поста Вальгарда образовалось несколько глубоких ям, в которые тот час же свалились проклятые, а затем они затянулись, замуровав пленников внутри. Внизу оставалось совсем немного воинов, стрелы постепенно заканчивались, Эфай всё ещё оказывал поддержку снизу, но её не всегда хватало. Наконец, я подметил, что проклятые теперь едва ли восстанавливаются, а облака стягиваются в сторону.
— Глядите!
Тёмная ведьма собирала вокруг себя страшные чёрные потоки и колдовала огромный смерч, пыль и грязь вокруг неё кружились и запирали их с Ренеттой в кольцо.
— СПРАВА! — Сирин практически завизжал.
Мёртвые собрались в такую же груду, как у башни, и уже заскакивали на стену со стороны ворот. Они разделились: меньшая часть побежала к Вальгарду, остальные — к нам. Гордот вышел вперёд, низко сел, расставив ноги, и начал легонько стучать пальцами рук под собой. От этих ударов под ногами проклятых появлялись небольшие лунки, в которые они проваливались, но их не хватало.
— Ты же можешь разрушить стену! — Сирин вопил в каком-то отчаянии.
— Не могу сосредоточиться, рядом нет больших потоков. — Гордот отвечал с тяжёлыми вздохами.
— Да они же нас убьют!
— Лин, уводи Хранителей, я буду тут.
— У меня есть идея получше. Гордот, в сторону.
Когда до гнома проклятым оставалось несколько метров, он отпрыгнул. Тут же вперёд вышел орк. Он скрутил кулаки сбоку, а потом резко вытянул их вперёд, встав на одно колено и расправив ладони. Из его рук вышла воздушная волна, которая отбросила проклятых в такую даль, что мы совсем потеряли их из виду. Улетели не только те, что были на стене, но и стоявшие рядом. От удивления воины рядом и напротив нас на мгновение закончили атаки. Вальгард подал одобрительный жест.
— Добро. Откуда ты взял такую силу? Я не видел ни одного потока ветра. — Гордот подошёл к напарнику.