Потом меня стошнило. Утерев губы, я отхлебнул немного едкого пойла из фляги, беспощадно обжигая пересохшее горло, и отправил лифт обратно на нижний этаж. Одному мне нечего было делать наверху, я не заслужил возвращения к относительной безопасности внешнего мира. Оставалось лишь спуститься обратно на дно этой рукотворной преисподней и встать плечом к плечу с товарищами. Стыд жег меня изнутри похлеще высокоградусного отвара, приготовленного Фроки – ведь я не знал, как описать остальным то, что здесь произошло.
Опускался лифт куда быстрее, чем поднимался, но я все же успел немного передохнуть и прийти в себя. Когда платформа коснулась пола, я обнаружил, что смотрю прямо в дула вскинутых автоматов и пистолетов, которые при виде меня тут же опустились. В полной тишине люди с ужасом уставились на последствия кровавой бойни, разыгравшейся в тесноте лифта. Я сошел с платформы и едва не упал в объятия Фроки – ноги все еще держали меня с трудом. На то, чтобы поведать о произошедшем, ушло минут двадцать, поскольку я постоянно сбивался и начинал рыдать. Нет, по натуре я не воин, совсем не воин. И уж точно не герой, каким желал бы предстать в глазах Адель. Легендарные драконоборцы и прочие истребители чудовищ из героических саг никогда не вели себя подобным образом после своих побед!
Когда я закончил говорить, все долго молчали, а на лицах людей читался страх, несмотря на то, что их и так со всех сторон окружали чудовища. Фроки, неуклюже ковыляя на мощных кривых ногах, приблизился к туше барона Мордракса и потыкал в него секирой.
– Н-да, дела, – пробормотал здоровяк. – Видать, этот безумец и над собой тоже какой-то эксперимент поставил.
Адель слегка приобняла меня – вообще-то в ее темных глазах не видно был и следа сочувствия, но безошибочное чутье подсказывало ей, что сейчас мне не помешала бы чуточка женского тепла. Я прижался к ней всем телом и в самом деле почувствовал облегчение. Слезы быстро высохли на моих глазах. Тут я впервые заметил, что вокруг валяются несколько дохлых изрешеченных пулями вервольфов. Очевидно, повстанцы подстрелили их в мое отсутствие – а я в то время был так сконцентрирован на схватке с бароном, что даже не услышал доносящихся снизу выстрелов.
– Сколько будем ждать? – осведомился я, всхлипывая.
– Сколько понадобится, – резко бросила Адель.
Я взглянул на Фроки – тот лишь устало кивнул. Его грудь, поросшая рыжими волосами, бурно вздымалась. Даже этого здоровяка измотали бесконечные схватки в бессолнечных глубях земли. Интересно, насколько жалким сейчас выглядел со стороны я сам? Суждено ли вообще кому-то из нас снова увидеть свет дня?
Внезапно потолочные лампы словно бы в ответ на мои мысли вспыхнули ярче, и электрическое сияние озарило даже самые темные углы, куда раньше не могло проникнуть. За стеной послышалось гудение неведомых механизмов, заработавших на полную мощность.
– Клянусь бородой дьявола! – воскликнул Фроки, оживившись. – Похоже, им удалось запустить еще один генератор!
– Значит, они живы, – с облегчением выдохнула Адель.
– Как минимум, некоторые из них, – добавил я. Потом осмотрел панель лифта и сказал: – Теперь мощности хватит, чтобы поднять наверх полностью загруженную платформу.
Мы аккуратно сложили тела погибших бойцов в дальнем углу лифта, а смердящую тушу Мордракса отволокли подальше в темный коридор (каким-то сверхъестественным образом она уже начала разлагаться и теперь источала еще большее зловоние). Каждая секунда ожидания казалась вечностью, но надежда на скорую встречу с товарищами укрепляла наш боевой дух.
Я не сразу поверил ушам, различив доносящийся из правого прохода топот многочисленных ног. Но нет, кто-то действительно несся в нашу сторону сломя голову, даже не пытаясь таиться, и это явно были не вервольфы – если только волкоголовые чудовища не научились носить тяжелые армейские башмаки. Когда под аркой возникла рослая фигура в черном, один из бойцов едва не разрядил в нее оружие, но вовремя спохватился. Перед нами стоял Герцог собственной персоной, все еще выряженный на вампирский манер! Капли пота пропахали борозды в густом слое белесого грима на его лице. Он мчался прямо на нас, с присвистом хватая воздух ртом. Следом появились Уолли и Клаус – такие же запыхавшиеся и… перепуганные.
– Все в лифт, живо! – проорал Герцог на ходу, и мы поспешно вняли команде. Мгновение спустя к нам присоединились и сами беглецы. Тонкий палец Герцога ткнул в кнопку верхнего этажа – причем попал в нее не с первого раза.
– Где остальные? – в тревоге спросила Адель.
– Остальные – это мы, – произнес Клаус и опустил глаза.
Лифт тронулся. До моего утомленного мозга даже не сразу дошло, что означает последняя фраза. Сандро с ними не было.
Между тем, из прохода, откуда считанные мгновения назад появились наши товарищи, донесся странный звук, который сначала показался мне рокотом гигантского стального барабана. На дальней стене коридора возникла угрожающего вида тень – огромное бесформенное пятно, заслонившее свет электрических ламп. Когда же мы увидели, кто ее отбрасывает, то дружно ахнули, как впечатлительные детишки в ярмарочной комнате страха. Это был паук – гигантский паук, если быть точным, паук-великан, паук размером со слона (и если я преувеличиваю, давая такое описание, то лишь самую малость, поверьте). Читатель, склонный испытывать страх перед маленькими восьминогими тварями, населяющими пыльные углы чердаков и сырых подвалов, легко поймет, что испытанные нами ужас и отвращение были пропорциональны размерам чудовища. Конечно, паук небывалых размеров не слишком впечатлил бы меня после столкновения с гигантской гориллой, но в довершение ко всему на спине твари было установлено нечто вроде спаренного зенитного пулемета, а концы лап венчали длинные стальные серпы размером с добрую саблю. Раздутая голова паука скрывалась под металлическим кожухом с восемью окулярами, а между длинными крючковатыми хелицерами виднелся раструб неясного назначения. Однако неясность эта рассеялась быстро – пулеметы затрещали, обрушив на нас целый дождь из пуль, а из раструба туго хлестнула струя желтовато-оранжевого пламени. К счастью, ни пули, ни пламя не успели коснуться никого из нас – лифт весьма шустро заскользил вверх, и паук пропал из виду. Тут у меня в памяти всплыла большая расколотая емкость в длинном зале, наполненном дремлющими монстрами. Теперь стало ясно, кому она принадлежала. Паучки, пауки и паучища, атаковавшие нас на лестничной клетке, вполне могли оказаться потомством этой гигантской особи. А она, между прочим, не собиралась упускать добычу. Судя по звуку, создание поднималось по шахте вслед за лифтом, клацая своими серповидными когтями по бетону и издавая что-то вроде навязчивого поросячьего повизгивания. Я никогда раньше не встречал визжащих пауков, но я также никогда не встречал пауков, вооруженных зенитными пулеметами, поэтому не стал удивляться подобной мелочи. В конце концов, злокозненное воображение вампиров вкупе с достижениями черной науки вполне могло породить на свет и куда более жуткую нечисть (а может и породило, но мы с нею благополучно разминулись в хитросплетениях катакомб).
Внезапный удар снизу по платформе едва не посбивал всех с ног.
– Оно нас догоняет, – растерянно пробормотал Фроки, сжимая в руках секиру, которая сейчас явно никак не могла пригодиться.
Я выхватил у ближайшего бойца автомат и проверил обойму. После изматывающей стычки с Мордраксом я словно бы отстранился от реальности и смотрел на происходящее откуда-то со стороны, как некий бесплотный наблюдатель. Руки мои, сжимавшие вороненую сталь, почти не дрожали, что было весьма странно – уж в подобной-то ситуации следовало трястись как осиновому листу.
Прямо у нас под ногами затрещал тяжелый пулемет, и пули забарабанили снизу по платформе, угрожая превратить ее в сплошное решето. Потом – очередной удар, скрежет гнущегося металла, и в центре платформы пол вздувается, как внезапно вскочившая шишка.
Адель вскинула взгляд.
– Осталась всего пара этажей, – ее голос звучал напряженно, но не дрожал. – Как только лифт остановится, дружно кидаемся к выходу и несемся в сторону леса. Между деревьями этакая махина не протиснется.
– А если она их повалит? – оптимистичным тоном спросил Клаус.
– Тогда надеяться остается только на чудо.
Еще до того, как лифт остановился, достигнув верхнего уровня, я подпрыгнул и, ловко подтянувшись, первым выбрался на бетонную площадку. В квадратном помещении было пусто, снаружи сочился пепельный свет зачинающегося утра. Вскоре за мной высыпали остальные. Стараясь не мешать друг другу (по крайней мере, лично я честно старался), мы кинулись к узкому коридору, ведущему наружу.
Позади раздался удар невероятной силы, заскрежетало гнущееся, рвущееся подобно фольге железо. Я оглянулся на бегу и увидел, что искореженная платформа лифта отброшена к стене, а из дыры в полу выбирается иссиня-черное одутловатое чудовище с восемью лапами, густо оплетенное проводами – гибрид живой плоти и механических частей, истинное дитя века машин… Лапа паука метнулась через полкомнаты и схватила последнего из бегущих повстанцев – стальные серпы сжали его тело, безжалостно кромсая плоть, из вспоротого живота полезли внутренности. Несчастный вопил и извивался в воздухе, пока его половинки не упали на пол в метре друг от друга. Потом снова затрещали пулеметы, и пули угрожающе засвистели над нашими головами. К счастью, целиться из орудий, расположенных на спине, твари было явно неудобно.
Клаус споткнулся и упал. Я бросился назад, помог ему подняться и потащил за собой – разнообразия ради судьба поменяла нас ролями, ведь раньше именно ему приходилось вытаскивать меня из передряг. Он успел что-то пробормотать, но я не разобрал слов. Наверно, выдал очередную остроту. Клаус был из тех, кто продолжает хохмить даже стоя на краю эшафота. Теперь мы бежали последними – все остальные уже покинули бетонную коробку бункера, служившего этакой вишенкой на торте из многочисленных уровней подземного комплекса, полного небывалых ужасов и безумных изобретений.