Тут Адель ловким движением вскочила с постели и совершила несколько танцевальных па прямо посреди комнаты. Несмотря на тесноту, почти полное отсутствие мебели давало некоторое пространство для маневра. Она крутнулась на носочке, воздела руки вверх, сплетя их над головой, согнулась, почти коснувшись пальцами пола, и вновь выгнула спину, одновременно крутясь на носке и широко разводя руки, подобно раскрывающемуся цветку. Я невольно залюбовался ее движениями, явно хорошо отрепетированными. Неотрывно смотрел, как движутся мышцы под ее бронзовой кожей, как колышутся мягкие округлости грудей – все это напоминало какую-то материализовавшуюся песню, или трепет пламени, или мягкую гибкость водного потока.
Закончив, она принялась спешно одеваться, погрузившись в молчание и задумчивость. Мне не хотелось, чтобы она уходила, и, стремясь хоть ненадолго задержать ее, я спросил:
– А как звали вашу хозяйку? Может, мне доводилось бывать у нее в доме.
– Это вряд ли, – шепнула Адель. – Мы с сестрой убили ее во сне, когда мне исполнилось тринадцать.
С этими словами она вышла за дверь. Я задумчиво растянулся на подушке. Что ж, кое-что общее у нас все-таки имелось – мы оба прикончили своих домоправительниц.
Поворочавшись немного, я снова погрузился в сон, на этот раз куда менее мучительный, чем раньше. Но вот пробуждение от него вышло таким, что скорее напоминало продолжение беспросветного ночного кошмара. Всепроникающий, буравящий уши вой разносился по всей базе, достигая, наверное, даже самых глухих ее закоулков. Я скатился с кровати, явственно ощущая, как сердце совершает многообещающие попытки вырваться из груди. Затем где-то наверху громыхнул взрыв, и стены комнаты вздрогнули, пропуская сквозь себя долгую волну вибрации.
В коридоре гулко топали башмаки и звучали крики. Я выскочил за дверь. Было очевидно, что база подверглась атаке. В голове моей после сна все еще плавал туман, так что я с трудом соображал, что делаю. Следовало поскорее раздобыть оружие, и потому я заторопился в сторону арсенала. Впопыхах свернул не туда (будь прокляты эти лабиринты!), и оказался в главном коридоре с его высокими сводчатыми потолками. Тут было людно, но большая часть повстанцев, как и я, едва понимала, что делать и куда бежать. Скверная выучка, паршивая строевая подготовка – я всегда подозревал, что в критический момент все эти люди поведут себя как тупая дезорганизованная толпа!
И тут в дальнем конце коридора показались вампиры. Я увидел троих, но за их спинами, кажется, маячили и другие. В тяжелой, громыхающей броне, с подвижными наплечными пушками – Темная Гвардия собственной персоной! Сухо затрещали выстрелы ручных пулеметов, и люди начали валиться на пол как костяшки домино. Я едва успел нырнуть в ближайший тоннель, чуть не поймав парочку пуль, и тут же кинулся бежать со всех ног.
Повсюду на базе царил хаос. В самом деле, нас застали врасплох, как толпу неопытных новобранцев – да таковыми и являлась большая часть обитателей аббатства! И теперь единственное, что они могли делать – это умирать, не успев забрать с собой на тот свет ни единого врага, умирать бесславно и бесцельно, подобно скоту на бойне… Однако, подумал я, беспомощность соратников отнюдь не является поводом и самому опускать руки.
В одном из переходов я подобрал с тела павшего охранника автомат системы «Драго» – точно такой же, как был у меня во время последней операции. Сирены давно стихли, но со всех сторон звучали выстрелы и вопли, а иногда даже взрывы, вибрация от которых лениво распространялась из конца в конец базы, как при слабом землетрясении.
Вынырнув из-за поворота, я увидел несколько упырей из отряда «Арахнид», ползущих по потолку с помощью своих дополнительных механических лап. Одной долгой очередью я посшибал их на пол – пули в автомате, увы, оказались свинцовые, а добивать извивающихся в мучении врагов времени не было. У каждого из них на поясе висело несколько гранат. Перепрыгивая через тела, я походя вырвал у одной чеку, и вскоре за спиной у меня громыхнул взрыв. Я к тому времени успел нырнуть за поворот, едва не налетев на Фроки и еще нескольких бойцов, которые гуськом семенили за ним. Среди них я увидел Клауса, Герцога и Уолли, мысленно порадовавшись, что все они живы. Но вот Адель не было…
– Катастрофа! – проревел Фроки, сжимая мое плечо. – Нас застали врасплох, большая часть бойцов перебита!
– Надо уходить, – жестко сказал я.
– Бросить базу?! Бросить все то, за что Сандро отдал жизнь?!
– Подумай сам – если спасемся, сможем обустроить новое логово и взять реванш. Да и Сандро умер за идею, а вовсе не за этот муравейник в недрах заброшенных руин.
На миг мне показалось, что Фроки вот-вот расплачется.
– Айвар прав, – тихо сказал Герцог. – Эта битва проиграна.
– Битва, но не война, – согласился Фроки. – Что ж, все выходы наверняка перекрыты, но есть несколько тоннелей…
Появившийся из-за поворота отряд Темных Гвардейцев не дал ему договорить. Силы были явно неравны, так что нам пришлось уносить ноги, не ввязываясь в схватку. Один из членов нашего маленького отряда упал, заливая кровью пол. В свете тревожно перемигивающихся под потолком ламп мы петляли, как зайцы, уходящие от стаи охотничьих псов, но враги были повсюду. Принадлежали они к самым разным отрядам и группам войск, что было странно – скорее всего, в условиях нехватки бойцов кланам пришлось собирать их по всей Кайдарии. Атака явно была хорошо спланирована, так что поневоле напрашивалась мысль о предательстве, но сейчас я постарался отбросить ее, всецело сосредоточившись на выживании.
Фроки уверенно вел нас вперед, мы старательно избегали стычек и по пути присоединили к отряду еще пятерых. Трупы лежали повсюду, кровь ручьями струилась между валунов, слагающих пол, и среди мертвецов я с удовлетворением заметил нескольких вампиров, включая даже одного Темного Гвардейца. Дезорганизованные повстанцы все же наносили отдельные ответные удары, но переломить исход боя это уже не могло.
Внезапно из темного закоулка выглянула Аглая. Ее детское личико не несло на себе признаков страха, но выглядело угрожающе серьезным.
– Сюда, скорее, – выкрикнула она, и мы по очереди начали нырять за ней в темный коридор, откуда тянуло леденящей сыростью. Однако я тут же ощутил приятное тепло в груди, как только увидел, что Адель тоже здесь. Они с Аглаей повели нас вперед, и вскоре наш отряд оказался в центральном коридоре катакомб, наполненных костями средневековых монахов. Именно здесь я некоторое время назад беседовал с Аглаей, балансируя на краю пропасти, ведущей в непроглядный мрак… И вот теперь на краю пропасти небытия оказались все мы.
Несносная девчонка наверняка знала в этих крысиных норах все ходы и выходы, и могла вывести нас на поверхность через какой-нибудь потайной лаз. С Адель мне пока не удалось перекинуться даже взглядом, не то что словом, но мне достаточно было уже и того, что она находится рядом, целая и невредимая.
Аглая сняла со стены один из немногочисленных факелов и через узкую трещину в стене вывела нас в какую-то расселину, неровными ступенями убегающую вверх. Шершавые стены из дикого камня напоминали на ощупь наждачную бумагу, и многие из нас набили шишки и ссадины во время этого почти слепого подъема. Иногда же стены расселины сходились так близко, что я всерьез опасался, как бы могучий Фроки не застрял между ними, закупорив для всех нас проход к спасению (ведь он пробирался сразу следом за Аглаей и Адель). Но здоровяк, сопя, как кузнечные мехи, упрямо двигался вперед, обливаясь потом и до крови стирая себе грудь и плечи, пока мы не увидели впереди слабое свечение. Выход!
С облегчением вся наша небольшая команда вырвалась на поверхность, валясь с ног от напряжения. Стояла глубокая ночь, но лунный серп в небе светился, как раскаленная на магическом зеленоватом огне подкова, озаряя каменистое ущелье, припорошенный снегом склон холма, полого убегающий вниз, и непролазные заросли у самого подножия.
– Неужели мы единственные, кто спасся? – спросил Клаус.
– Нет, еще одну группу мы направили сюда раньше, – Адель всмотрелась во мрак. – Да вот и их следы. Они, наверное, уже успели скрыться в лесу.
Мы начали торопливо спускаться по склону. Я постоянно задирал голову, опасаясь увидеть в высоте над нами парящих бойцов из отряда «Кондор», но темное небо оставалось чистым. Оглянувшись, в последний раз я окинул взглядом величественные руины древнего аббатства, которое могло стать мне домом, но так и не стало. Да и смогу ли я когда-нибудь обрести новый дом? Теперь, когда главная база Сопротивления была уничтожена, а его лидер мертв, дальнейшие перспективы казались удручающе безрадостными.
Наше настроение слегка улучшилось, когда, чуть углубившись в заросли, мы почти сразу наткнулись на еще одну группу выживших. Увы, лично моя радость быстро растаяла, потому что одна из неясных фигур тут же кинулась на меня с кулаками.
– Предатель! – взревел нападающий, и по голосу я сразу опознал старину Зака, который, судя по всему, являлся человеком совершенно необучаемым. Помнится, после нашей последней стычки товарищам пришлось на руках тащить его в лазарет. Сейчас благодаря эффекту неожиданности ему удалось сбить меня с ног, но Фроки и Клаус быстро схватили его и оттащили прочь.
– Отпустите, ослы! – ревел Зак. – Неужели не понимаете? Это он сдал нас клыкастым! Он!
Я неспешно поднялся, прикладывая горсть снега к разбитой губе. Помимо Зака в числе беглецов я обнаружил так же отца Кеттельхута, другого моего ненавистника, да и лица их сотоварищей тоже отнюдь не лучились добротой. Очевидно, все они в полной мере разделяли мнение Зака относительно моей скромной персоны.
– На чьей вы стороне, дети мои? – обратился Кеттельхут к Фроки и Клаусу, не забыв подпустить в голос немного театральной надтреснутости. – Неужели не понимаете, что именно по вине этого существа, – указующий перст ткнул в мою сторону, – всех нас постигли самые страшные беды, какие только можно вообразить? Сначала гибель Сандро… Теперь – уничтожение главной базы… Наша организация обезглавлена! А ведь я предупреждал, что именно так оно и произойдет, если мы пригреем гада у себя на шее! Это существо, эта ошибка природы, этот монстр – предал нас! Волк в овечьей шкуре! Тать в нощи! Следовало сразу казнить его, как я и предлагал!