оненбурга. Есть ли на свете еще города, подобные ему? Есть ли небоскребы, способные соперничать высотой с его летящими ввысь готическими башнями, облепленными горгульями, как надоедливой мошкарой? А его титанические скульптуры, возвышающиеся чуть ли не на каждом перекрестке и замершие в тенях между выступающими контрфорсами – есть ли на свете изваяния более впечатляющие, внушающие больший трепет? Мне никогда не доводилось путешествовать по миру, и сейчас, пока мы в полумраке петляли по тесным коридорам, позеленевшим от канализационной слизи и зловонных миазмов разложения, мой разум уносился в далекие края – например, в Пекин, полулегендарную столицу цзянши, азиатских упырей, роскошь которой в своей порочной изысканности превосходила все богатства кайдарских дворцов. Пытался я также вообразить не менее далекие города людей на американском континенте. О них я знал еще меньше, чем о Пекине, и мог только гадать, насколько далеко продвинулись строительные технологии по ту сторону океана. Наверняка тамошние здания не могли соперничать ни высотой, ни надежностью с кайдарскими бетонными исполинами – но, быть может, это говорил во мне не до конца еще изжитый вампирский снобизм? И то правда, ведь картина мира не может кардинально перемениться за считанные дни…
Вскоре я начал узнавать места, через которые проходил во время первого своего визита в подземелье. Вонь здесь вроде как слегка ослабла – или просто мой нос окончательно смирился с ее существованием и перестал замечать.
Увы, когда мы достигли лаборатории Грефберга, нас ожидал крайне неприятный сюрприз – хотя лампа над входом горела как ни в чем не бывало, круглая входная дверь была выломана и страшно искорежена. Нутро у меня так и похолодело от дурных предчувствий. Приготовив оружие, мы проскользнули внутрь, и под подошвами наших башмаков затрещало битое стекло. Луч фонарика в руке Герцога бесстрастно высвечивал обугленные и в некоторых местах изрешеченные пулями стены, пока не остановился на большом кровавом пятне посреди пола. Никто из нас не проронил ни слова, но, уверен, все подумали об одном и том же. Проклятые вампиры побывали и здесь. Может быть, им вообще удалось организовать одновременную атаку на все убежища Сопротивления?.. Я постарался отбросить эту пугающую мысль, мысленно твердя себе, что у вампиров попросту не хватило бы ресурсов на столь масштабную операцию.
Держась начеку, мы обшарили всю лабораторию, повсюду созерцая следы опустошения и варварского буйства, но не обнаружили ни единого тела. Тонкое оборудование профессора было немилосердно раскурочено, разбито на куски, покрыто дырами от пуль. Тут и там чернели груды пепла – бумаги Грефберга попросту предали огню. Но что же сталось с обитателями базы? Быть может, их все-таки взяли живыми? В конце концов, исследования, которые проводил здесь профессор, заслуживали самого пристального внимания. Но я решил все же не питать пустых иллюзий на этот счет, ведь мертвые тела вампиры могли просто спихнуть в подземный поток, неспешно струившийся по своему ложу в паре шагов от входа.
Не обнаружив никого живого, мы все так же безмолвно двинулись к выходу. Там нас уже поджидали – в округлом проеме недвижно возвышалась тонкая фигура с огромными блестящими глазами. Уже хватаясь с перепуга за автомат, я сообразил, что вижу перед собой одного из представителей банды (или племени?) «тоннельных крыс». Лицо человека было скрыто противогазом, невообразимые лохмотья, прикрывающие тело, перетянуты цепями и укреплены ржавыми листами жести. В тонкой руке он сжимал копье с зазубренным наконечником, на поясе висел самодельный нож, похожий на заточенную лопасть от вентилятора. Герцог подал нам знак оставаться на месте, а сам медленно двинулся вперед. Потом они с «крысой» вышли наружу, приглушенно что-то обсуждая – в основном используя причудливый язык жестов.
– От этих ребят у меня мороз по коже, – шепотом сознался я.
Фроки презрительно сплюнул:
– Крысы… Я тоже им не доверяю. Эти подлые создания предпочитают убивать исподтишка и не знают, что такое четный бой. Когда-то Сандро предлагал им влиться в ряды Сопротивления, но единственное, на что они согласились – присматривать за этой базой и охранять Грефберга. Они с давних пор живут дикарями в глубине этих вонючих катакомб.
– Да и охранники из них, выходит, так себе, – зло скривилась Аглая.
– Вот-вот, – поддакнул здоровяк. – Не удивлюсь, если при появлении вампиров они просто разбежались в разные стороны, как… крысы.
Герцог со своим экстравагантным собеседником отошли уже шагов на сорок от входа, а мы стояли на краю пандуса над бурным кипением проносящихся мимо зеленоватых вод. Очень быстро выяснилось, что представитель «тоннельных крыс» был не один – в тенях вокруг нас тут и там двигались уродливые, скрюченные силуэты, периодически в свете единственной лампы, мерцающей над входом, поблескивали кругляши их противогазных линз. Фроки тоже видел, что мы окружены, и явно не испытывал радости по этому поводу. Могучие руки так и сжимали резную рукоять топора. Я тоже как можно незаметнее снял свой «Драго» с предохранителя. На ум вдруг пришла не слишком приятная догадка – а что, если именно крысы и разорили логово Грефберга? Никто из моих спутников не доверял этим людям (да и были ли они людьми?), и я не видел никакого смысла становиться исключением. Минут через десять к нам возвратился Герцог.
– С профессором все в порядке, – сразу заявил он, – клыкастые увели его живым.
– А где в это время были они? – раздувая ноздри, Фроки кивнул на замершего в отдалении подземного жителя.
– Он сказал, что ввязываться в драку с превосходящими силами противника было бессмысленно, – голос Герцога звучал очень тихо, он говорил едва ли не одними губами, и сразу же положил руку вспыльчивому гиганту на плечо, едва Фроки рванулся вперед. – Запомните, эту тему лучше не поднимать, если мы хотим оставаться союзниками, а этот союз сейчас, видит бог, для нас куда важнее, чем для «крыс». По словам моего визави, здесь побывали почти четыре десятка головорезов в доспехах клана Орлок – не иначе как личная гвардия магистра.
– Ну да, ну да, – с недоверием скривился Фроки, – А танков, часом, не было? Или, быть может, по канализационному каналу приплыл один из имперских крейсеров? Черт, да эти негодяи что угодно наплетут, лишь бы оправдать свое позорное бездействие!
– Если профессора и впрямь увела гвардия магистра, – вставил я, – то, скорее всего, его держат в орденском замке.
– С тем же успехом он мог бы оказаться на луне, – посетовала Адель. – Оттуда его также невозможно было бы достать.
Судя по отстраненному выражению лица и резким морщинам, вертикально расчертившим лоб Герцога, он о чем-то напряженно размышлял. Потом сказал:
– Грефберг не менее важен для нашей миссии, чем Айвар. Никто, кроме профессора, не сумеет приготовить лекарство, исцеляющее от вампиризма. А значит, выбора нет – мы должны попытаться вытащить его!
– Да в чем проблема? – Клаус легкомысленно пожал плечами. – Мы взяли штурмом замок Карн. Уничтожили «Логово нетопыря». Да после этого я и луну не посчитал бы чем-то недосягаемым!
– Но с чего мы начнем? – горячо спросил я, чувствуя в душе какой-то неожиданный и даже не совсем уместный подъем. Неужели человеческая натура настолько переменчива? Еще десять минут назад, бродя по разоренной лаборатории, мне хотелось выть от бессилия и посылать проклятия небесам, но теперь я готов был в одиночку атаковать хоть императорский дворец! Беззаботный тон Клауса затронул какие-то тайные струны в моей душе, и в этом было что-то, напоминающее магию. До чего же на самом деле был непрост этот обманчиво простой парень, которого я едва ли не с первых минут знакомства начал считать своим приятелем!
– Есть у меня кое-какие задумки, – признался Герцог, и я ничуть не удивился. У него всегда были задумки. – Наш товарищ в противогазе вызвался подземными тоннелями довести нас до самого гетто. Там мы найдем временное пристанище, ну а я тем временем проведу некоторую разведывательную работу… Однако предупреждаю – наш путь будет пролегать через подземное логово «тоннельных крыс», а они чужаков не любят. Так что постарайтесь быть тише воды, и не ввязывайтесь ни в какие неприятности. Всем все ясно?
Мы дружно кивнули, после чего вместе с безмолвным провожатым отправились в путешествие по хитросплетениям темных, непрестанно извивающихся тоннелей. Остальные «крысы» перестали таиться, и, вынырнув из тьмы, двинулись в арьергарде, оставаясь на некотором расстоянии от нашего отряда. Их безликие физиономии со стеклянными глазницами действовали мне на нервы. Хотелось сорвать маску с кого-нибудь из них и увидеть под нею человеческое лицо, хотелось убедиться, что они – живые существа из плоти и крови, а не безгласные призраки подземелий или, скажем, гигантские мутировавшие грызуны-переростки, вставшие на задние лапы. От этих фантазий меня буквально передернуло, так что я вновь попытался отвлечься, разглядывая причудливые архитектурные элементы катакомб. Тоннели явно были проложены в разное время – некоторые из них, судя по лепнине в виде скалящихся черепов и гримасничающих морд с длинными клыками, принадлежали ко второму вампирскому веку – или, по человеческому летоисчислению, к XIX столетию от рождества христова. Где-то стены слагали массивные прямоугольные блоки, несущие на себе следы инструментов старинных камнетесов, в других местах попадались участки из миниатюрных кирпичиков столетней давности, ну а где-то виднелся и вполне современный бетон, несколько десятилетий назад произведший подлинную революцию в мире архитектуры и позволивший Кроненбургу резко вырасти на сотни этажей вверх. Покатые своды, поддерживаемые грубыми арками, то сменялись низкими плоскими потолками, то взмывали высоко вверх, как в средневековых храмах. Повсюду шмыгали крупные крысы – самые настоящие, а не «тоннельные». Казалось, они тут вырастают до размеров кошки, а то и больше. Впрочем, после гигантских пауков и прочих ужасов «Логова нетопыря» меня уже не могли смутить подобные природные аномалии.