Но моя помощь требовалась другому человеку, не Дикки Изену, а гораздо более родному и гораздо более мне необходимому.
Я неожиданно поняла, что плевать хотела на Дикки Изена — мальчишку, что до сих пор размышлял, что мне ответить.
— Быстрее, — поторопила я.
— Гаррет должен кое-что сделать, а ты — гарантия, что он это сделает. Я бы не тронул тебя…
— Ну да, а ножом ты хотел нарезать мне хлеба?
Я хотела встать, но ноги так ныли, а голова кружилась от всего происходящего — недосыпа, ударов, голода. Я покосилась на тарелку, и к ноющей голове прибавилась еще и тошнота.
Что еще этот глупыш хотел от Гаррета? Я — гарантия того, что он отдаст Дикки бумаги? Но Гаррет и так отдаст, хотя и не то, что планировал.
Вопрос только в том, что именно отдаст Гаррет. Возможно, было бы куда лучше, если бы Дикки разжился бумагами из сейфа Петтихью, а не теми заметками, что Гаррет вынес в первый раз, хотя особой роли это не играло. Все зависело, как я понимала, от того, что хранится в тайниках вдовы.
Небольшой шар снова взметнулся в воздух, описал дугу вокруг Дикки и разбился о стену горячими искрами.
— А с чего же ты, мальчик, решил, будто я для Гаррета буду достаточным аргументом? — спросила я, ласково понижая голос.
— Я просто знаю.
Новый шар медленно подлетел к нему и застыл у искаженного лица.
— Это не ответ, Дикки. Ты почему-то считаешь, что мы с Гарретом большие друзья — так скажи мне, кто тебя навел на эту дивную мысль, и я тебя, может быть, отпущу.
Меня немного несло, но Дикки был настолько беззащитен и смешон со своим тесаком в руках, что я даже мысли не допускала, что он будет мне сопротивляться. Опущенные уголки губ, отпечаток общего уныния на лице — все говорило, что он сдался или с самого начала его решительность была наигранной и бессмысленной.
— Ну же, говори быстрее, и я избавлю тебя от своего общества. Честное слово, мальчик, я почти не злюсь на тебя, но время поджимает.
— Мне сказали. Одна из ваших в поселении. Она… я не назову имени. Она мне сказала под условием, что я не трону тебя, не покалечу.
Я рассмеялась, чувствуя, как плывут границы реальности, уносят меня в долгожданный сон.
Трикстер, Энни, приди в себя!
— Имя, Дикки. Тебе придется…
Я замолкла, вдруг вспомнив, с какой охотой Донна рассказала мне о нарколепсии, и как она вовремя появилась у нас — всего за пару месяцев до истории. Нет, это может быть совпадением, но… Гораздо более эрудированный Мафусаил ничего не знал о нарколепсии. И еще. Донна нашла подход почти к каждому из общины — благо нас не так уж много, но больше всего к ней привязался Мафусаил. Я грешным делом считала, что у них намечается обычная интрижка, особенно если обращать внимание на его нежные взгляды.
А еще Донна рассказала именно о нарколепсии. Не о вечной бессоннице.
— Донна, верно? — я все же вскочила с ящика, вглядываясь в побледневшее лицо Дикки. — Да, верно, верно, по твоей роже все видно. Так, скажи мне, тебе знакомо имя Оливер?
Дикки поджал губы и помотал головой. Как-то он это сделал так уверенно и быстро, что я даже на секунду растерялась.
— Хорошо, — кивнула я. — У этого Оливера был друг, а у друга отец был болен…
Дикки вздрогнул.
— Потом он умер, кажется, лиса постаралась… Что-нибудь слышал об этом?
— Не трогай Донну, — тихо и очень искренне попросил он. — Она не стала бы мне помогать, и вообще это тебя не касается. Она не против тебя.
— Угу, — хмыкнула я. — Только просила пальцы не резать, а так все почти благородно. Тогда против кого?
— Ее муж разорился по вине одного человека. Ты здесь вообще ни при чем.
— Ах, — притворно удивилась я, — ты же сказал, что его не знаешь.
— Я и не знаю, — Дикки закусил губу и снова уставился на нож. Он был готов смотреть куда угодно, только бы не обращать внимания на уже тускнеющие шары света. — Знаю только, что Донна не от хорошей жизни ушла в ваши трущобы.
— Сам-то ты чем располагаешь? — окрысилась я, решив спровоцировать его. — Битыми горшками? Допустим, Донна решила тебе помочь, так откуда ты с ней знаком?
Он молчал, и я совсем озверела. Пустила заклинание в стену, совсем рядом с Дикки, и на этот раз стены даже содрогнулись.
— Ладно, — вздохнула я и снова села. Ящик протестующе подо мной застонал.
Видимо, желая что-то вызнать и заставить меня вытащить старые записи докторов Колыбели, Донна заговаривала о нарколепсии, с Мафусаилом так точно — именно он сказал мне, что Донна может меня просветить. Только вот Гаррет мне эти записи дал почитать, потом унес, потом приволок снова, когда я попросила. Выходит, что Донна успела их прочитать? Когда? Да и зачем?
Я припомнила наш разговор, и в мою бедную голову тотчас постучало сомнение. Донна, насколько я могла судить, о нарколепсии почти не имела понятия, и ее рассказ был больше похож на обычные сплетни, чем на конкретную информацию или тем более попытку меня спровоцировать или пустить по ложному следу. Не такая уж она и актриса, хотя как знать…
Что-то тут не складывалось.
— Сам-то ты как давно спал? — резко перевела я разговор.
— Ночью спал, как все люди. — Он поднял на меня тоскливый взгляд, а я в ответ сдержанно помахала рукой, давая понять, что собираюсь послать еще одно заклинание.
— Хорошо спал? — нахмурилась я.
— Так заметно? — скривился Дикки. — Ну да… спать нормально я могу только тогда, когда Август уходит к матери… Это еще один ученик Рольфа, — пояснил он. — Он мало того, что храпит, так еще и разговаривает во сне. А я чутко сплю. Постоянно просыпаюсь и потом не могу заснуть.
Трикстер. Как все просто оказалось по его словам, но на самом деле все только сильнее запутало.
— Донна, — напомнила я.
— Донна… Ну, что Гаррет у тебя частый гость, ни для кого из ваших не секрет. Она и пошла к вам потому, что рассчитывала — рано или поздно он полезет в один дом.
— Гаррет уже все, что мог, подчистил, — удивилась я. — Кого же это он обошел?
— Бетанкуров и Локуэллов, например… Теренсов…
Локуэлл был богатым владельцем нескольких кораблей, это я знала, как знала и то, что дельцы обычно не хранят никакие ценности в домах. В отличие от аристократов, которые любили поглазеть на свои сокровища, купцы и их толстые супруги предпочитали даже на свои собрания надевать подделки. В те благословенные времена, когда Гаррет еще только учился лазить по чужим домам, он не один раз выносил ничего не стоящие стекляшки из шкатулок и даже из сейфов. Фамилию Теренс я не слышала. А вот Бетанкур — это было уже интересно.
— И зачем они Донне?
— Ей нужен Локуэлл. У него же затонула тогда торговая шхуна, а капитан приказал выкинуть именно товар мужа Донны. В общем, она надеялась хоть что-то получить и вернуться к нормальной жизни.
— Чушь какая!
Я представила себе лицо Гаррета, если его попросить поделиться украденным. Потом я пожалела, что никогда этого не увижу. Гаррета я знала разным — испуганным, разозленным, уставшим, довольным, но вот безмерно удивленным человеческой глупостью, кажется, не встречала никогда.
— Гаррет вор, а не благотворитель. Ладно. С интересом Донны мы кое-как разобрались. При чем тут я и затонувшие корабли? Вы что, рассчитывали заставить Гаррета наведаться к Локуэллу, грозя ему моими отрезанными конечностями?
Я смотрела на Дикки, а он насуплено молчал и отвечать был не намерен. Я обозлилась и готова была на разгадку плюнуть. Это может и подождать, а вот Артемус — нет.
— Донна помогла мне, я обещал ей помочь с кражей у Локуэлла. Только вот я не совсем уверен, что Гаррет полезет туда по доброй воле.
— Это правильно, — кивнула я, — Локуэлл каждый вечер с кучей охраны тащится в казначейство. Дома у него если что и хранится ценного, то молочные зубы его многочисленного потомства. Значит, я в этой клетке тебе нужна для того, чтобы заставить Гаррета совершить кражу, потому что ты обещал помочь Донне в обмен на то, что она помогла тебе. А теперь мы подходим ближе — в чем она тебе помогла? Чтобы ты был разговорчивее, я скажу, что знаю, почему тебе нужно держать Гаррета на коротком поводке — прежняя награда твоя, мальчик, с червоточиной. И Гаррет уже в курсе.
Дикки изумленно уставился на меня, и я крайне удивилась. Вид у него был такой, как будто о призраке он ничего не знал.
— Я про дом, который ты обещал Гаррету за бумаги, которые он вынес из Колыбели. Кстати, он тебе их еще не отдал?
— В нем можно жить, — помолчав, ответил Дикки. Видимо, его не сильно удивило то, что я в курсе про Колыбель. — Правда, кто его настоящие хозяева, неизвестно. Но еще мой прадед в нем жил, и никто не предъявлял на дом никаких прав. Может, наследники настоящих владельцев давно умерли или уехали из этих мест.
— Точно можно? — уточнила я, вспомнив призрака. — А теперь очень подробно про бумаги и про прогулку Гаррета в Колыбель Шейлбридж.
Дикки посмотрел на меня, потом на нож, потом снова на меня.
— Бумаги стоят денег, — выдавил он. — Я могу их выгодно продать.
— Вдове Бетанкур? — предположила я. — Хотя вряд ли. Ты рассчитывал перебежать ей дорогу, но просчитался — у нее по всему Городу уши. Она предлагала тебе деньги, чтобы ты у нее под ногами не путался. Она дала тебе время до вечера, думаю, для того, чтобы ты согласился с предложенной суммой. Ты согласился?
— Она предложила слишком мало, — с вызовом сказал Дикки. — Я мог бы продать их гораздо дороже.
Вот это было новостью. Значит, он в самом деле собирался бумаги продать, и тогда получается, что он действительно здоров как бык.
— Кому бы ты их продал, бестолочь? — пренебрежительно усмехнулась я. — Кто бы стал иметь с тобой дело? Кто бы тебе вообще поверил? Ты подмастерье, ты даже свое наследство трикстерово не можешь продать.
— Я бы и не стал их продавать сам, — Дикки вздохнул и сел прямо на холодный пол, прислонившись к стене. — А вот Донна… Донна могла бы. У нее еще остались кое-какие связи.
— Откуда ты ее знаешь? — я вернулась к беспокоившему меня вопросу.