— Колыбель сгорела, — напомнила я, наморщив лоб.
— Это точно. Некая Рэнфилд, повитуха, попавшая в Колыбель как поджигательница, ей в конце концов и оказалась. Каждый в бунте проявил себя, как мог, и как все время жаждал. Смотри, Энни, ни один из пациентов не был там без вины.
— Значит, и Изен тоже, — пробормотала я.
— Не знаю, не зна-а-аю, — протянул Гаррет. — Изен теперь вообще загадка. Колыбель задышала душами сгоревших в аду. И говорят, что живым из нее никому не уйти.
Кофе вскипел и я, поспешно соскочив с подоконника, сняла его с огня.
— Но ты ушел, — пожала я плечами, ища взглядом кружки. — И ты идешь туда снова. Жадность, Гаррет, не доведет до добра.
— Если возможно вложить больше страданий в историю одного дома, то я не знаю, как, — проигнорировал меня Гаррет. — Но нам с тобой интересны не психи, а призраки. Их там больше нет — не было, когда я уходил, но кто знает, что случилось за это время. Была там история то ли с больной, то ли с сиротой, которая забрела в складское крыло и там умерла от голода, заблудившись. А кое-кто до старости рисовал силуэт Колыбели вместо подписи… Опять же ведьма. Я сомневаюсь, что она жива, ведь Хранители пользовались раньше глифами, а к человеческой магии относились прохладно, хоть и изучали. И то не все. Гамалл была высокомерной, и любила противников недооценивать, как меня, например…
Лицо Гаррета на мгновение стало довольным, но потом он сник и продолжил:
— Но она была сильна и хитра, мертвец из нее вышел бы отменный, под стать самой Колыбели.
Я содрогнулась.
— Все еще не передумала?
— Нет, — твердо сказала я.
— Ла-а-адно, — протянул Гаррет. — Но явно не моя воровская душа тому причиной. Признавайся, Энни, зачем тебе идти в Колыбель.
Я прекрасно знала, что Гаррет спросит меня об этом. Но я и сама себе не могла ответить. Потому, что я должна была быть уверена — если действительно болен Артемус, то я сама должна сделать все для его спасения? Или должна подстраховать Гаррета, чтобы он выбрался оттуда с нужными записями? Второй вариант я была бы готова выдать Гаррету, но приберегла на потом.
— Что Изену могло понадобиться в морге? Он постоянно туда ходил, — перевела я разговор, так и ничего не ответив. — Зачем?
— Что — зачем? — раздраженно буркнул Гаррет, протягивая руки к кружке с кофе, которую я только что наполнила. — Он же псих, душа моя.
— Зачем, — повторила я. — Гаррет, та женщина, призрак. Она повторяла «зачем».
— По-моему, неупокоенные души или призраки любят выяснять причину своих смертей.
— Но она спросила «зачем», а не «почему».
— А какая разница?
— «Почему» — это причина, а «зачем» — это цель, — объяснила я. — А еще она слепая — зачем или почему? Она была слепой или слепой стала? У кого бы узнать так, чтобы не вызвать подозрений? Дикки промолчал, и слухи до него пока дойти не должны. Изен, морг, служанка. Мафусаил не уверен, что именно Изен ее убил… Кстати, Гаррет, ты-то хоть уверен, что твое вознаграждение принадлежит этому Дикки?
Гаррет поперхнулся, аккуратно поставил чашку с кофе на стол и потрясенно уставился на меня.
— Мафусаил сказал, что это неизвестно. Да, Изена забрали из этого дома, но ни убийство не доказали, ни собственник дома не объявился, если он и был…
— Душа моя, — пробормотал Гаррет, — и почему я чувствую себя идиотом? Наверное, потому, что кое-что я об этом доме узнал. Принадлежал он бесспорно Изену, по крайней мере, никаких разговоров о призраке по Городу в самом деле не ходит, а это значит, что с нашей красавицей никто, кроме нас, не сталкивался. Даже, может, сам Дикки.
— Или Дикки просто молчит, — добила я его. — Ну а что, если Изен дом просто снимал? А настоящие хозяева и близко к нему не хотят приближаться? Смотри, чего бы Дикки, если он собственник, не продать этот дом, хотя бы кому-то из приезжих? Призрак, конечно, помеха, но можно продать через посредника, можно не пускать куда не нужно покупателя, а потом, когда продажа совершена, ничего уже не поделать… И зачем Изен ходил в морг? Ну зачем?
— Он псих.
— Заладил! — возмутилась я. — Знаешь, если нам кажется, что у психов нет мотивов, это не значит, что так оно и есть.
— Энни, у психов есть мотивы, — насмешливо хмыкая, согласился Гаррет, — только они слегка тронутые. Может, ему там нравилось, в морге. Там прохладно.
— А может, он там что-то искал.
— В морге? — не поверил Гаррет. — Там одни покойники. Мне кажется, хотел бы он кого убить, ему вся Колыбель была как на ладони…
— А может, и не убить… — задумчиво сказала я.
— И что же? Душа моя, фу-у…
Я раздраженно пожала плечами и с кофе вернулась в комнату — к своему креслу.
— А кем он работал, это Изен?
— Когда он был жив, — снисходительно ответил Гаррет, — меня еще не было на свете. К чему этот вопрос?
Я забралась ногами в кресло и нахмурилась. Какая-то смутная догадка бродила в сознании, не давая зацепить себя за хвост.
— Сама не знаю.
Гаррет присел на подлокотник кресла, в котором я сидела.
— И когда мы идем в Колыбель?
— После полнолуния. — Сладкий кофе меня слегка взбодрил. И мне даже показалось, что мысли немного улеглись и перестали надоедливо шуршать в голове. — Иначе я не дам за твою шкуру ломаного медяка.
Гаррет смотрел на меня заинтересованно.
— Ни разу не видел, как ты… э-э-э, превращаешься.
Я поперхнулась.
— Поверь, зрелище малоаппетитное.
Когда кофе был допит, а любопытство Гаррета все еще не удовлетворено, я поднялась.
— Уже уходишь? — быстро спросил он.
— Да, мне нужно к…
— Скупщику. За огненными кристаллами, минами, и к Хаммеритам за святой водой. Не думаешь же ты, что Колыбель пуста? Я как раз собирался идти к нему же.
Я посмотрела на него с досадой. Вообще-то я собиралась зайти к Артемусу и проверить его состояние. Но Гаррет и так в последнее время слишком много как бы невзначай расспрашивал меня об Артемусе, и я боялась, как бы он не заподозрил чего. Но чего — я и сама не знала. Просто не хотела посвящать циничного друга в то, что занимало мое сердце.
— А с твоими чудными глазами Перри сделает нам хорошую скидку.
— У меня с собой нет денег, — обрадовалась я предлогу. — Да и Перри будет мне не рад, мы вчера немного повздорили.
— Я дам тебе взаймы, — безразлично пожал плечами Гаррет. — Принесешь после Колыбели.
Это было подозрительно. Чтобы Гаррет предлагал денег? Нет, я могла у него попросить, и, наверное, он бы дал, но сам?
— Ты не заболел?
Он усмехнулся.
— Нет, но полнолуние завтра, и ты ничего не успеешь. А что у тебя с Перри произошло? Он всегда любил своих покупателей.
— Угу, зато сам не любил расплачиваться, — ответила я, не желая вдаваться в подробности. — Хорошо, идем…
Глава 5
Вечер выдался сухим и ветреным. Стаявший на солнце снег превратился в небольшие ручейки, но и они вскоре испарились, оставляя ветру на растерзание сухие почерневшие листья, что опали прошлой осенью. Еще незаметно убывающая луна светила в небе ярко, позволяя разглядеть мельчайшие детали стены, у которой я стояла.
Колыбель Шейлбридж возвышалась за моей спиной недвижимой темной громадой камня и мрачного запустения. Ни единого пятнышка света не виднелось в высоких узких окнах, ни тени человека или животного, пусть зловещего, проходящего мимо. Ничего не было, даже тишина не успела воцариться на вечерних улицах. Но мне никак не удавалось унять нервную дрожь в теле.
«Колыбель Шейлбридж. Входа нет», — гласила стандартная металлическая табличка на старых деревянных полукруглых воротах.
Ни единого упоминания, что полвека назад здесь произошла трагедия, навсегда изменившая судьбу этого здания и его обитателей, ни предупреждения о последствиях непослушания — просто незачем. Все и так предпочитали обходить этот двор стороной.
Резкий порыв ветра разметал тяжелые волосы по лицу, заставив меня поморщиться и судорожно заправить их за уши. Руки дрожали, и я сжала их в кулаки, стараясь успокоиться.
Где-то вдалеке звонко залаяла собака.
Да где же Гаррет?
«Входа нет».
В последние годы я довольно часто оказывалась в опасных ситуациях, но самообладание всегда было при мне, как и здоровый юмор. А сейчас мне было страшно до желания тихо захныкать и наплевать на Артемуса, до подкосившихся ног и стучащего в горле сердца. Сейчас все будто стало по-настоящему. Я могла по-настоящему остаться там навсегда, превратиться в марионетку и веками блуждать по коридорам психлечебницы, захлебываясь от вечного голода.
Колыбель стояла неподвижно, мрачно, одиноко, предупреждая путников о своей опасности.
«Входа нет».
Я не хотела туда идти, боялась. Ведь даже ведьма-хранитель не справилась, сломалась там, а что я? Что я смогу ей противопоставить?
Ничего. Глупую храбрость, в наличии которой я уже сомневалась, слабенькую магию и кучу оружия. Но Колыбель этим не возьмешь, я уверена, недаром Хранители наняли Гаррета, а не пошли туда сами.
А что может Гаррет? Как он выбрался оттуда в тот раз? Были ли игры со временем на самом деле или всего лишь мороком, наведенным злобным разумом на беззащитную жертву?
А выбрался ли оттуда Гаррет? И не там ли я уже — лежу, привязанная к кровати, а надо мной склоняется темное эфемерное существо — Колыбель?
Мне не понравился ход моих мыслей — бредовых, горячечных и абсурдных.
Ведь я здесь — в родном Городе, в Старом квартале, и совсем недалеко отсюда мой дом и Мафусаил, который так меня отговаривал. Всего три шага и одно решение отделяют меня от привычной жизни. Соблазн слишком велик…
В залитой светом факела арке мелькнула тень, и я сняла с себя заклятие, позволяя Гаррету меня увидеть. Я смотрела, как он приближается ко мне — в привычном потертом плаще с капюшоном, уверенной походкой, — и мне стало немного легче.
Я не одна такая сумасшедшая.
Не получилось выдумать ни одной осмысленной фразы, когда он вплотную подошел и стянул с себя капюшон. От всегдашней легкости и ироничности Гаррета не осталось и следа. Сколько же ему лет? Сорок? Тридцать? Мысль тусклой звездочкой промелькнула в голове и угасла, не задев внутри ни струнки интереса.