«Боже правый! Никто не может двигаться так быстро!» Селуччи схватил Стюарта за руку сразу, как только Генри растворился во тьме. — Обождите! — рявкнул он. — Мне нужно, что бы вы показали мне дорогу к ферме Карла Бьена.
— Дай мне пройти, человек!
— Черт побери, Стюарт, у этого мерзавца есть ружья. Вы что, забыли, скольких он уже подстрелил? Набросившись на него с кондачка, мы добьемся только того, что он перебьет нас всех. Мы должны попасть туда, опередив этих двоих. Возьмем мою машину…
— Не рассчитывайте на это, — усмехнулся, прерывая его, Стюарт, но голос вожака стаи звучал зловеще. — Это — наша охота. Вы не имеете права претендовать…
— Возьми его с собой, Стюарт! — Тон Надин не допускал возможности для возражений. — Подумай о том, что будет
после.
Вервольф проворчал что-то и, одним движением высвободив руку из захвата Селуччи, устремился к двери.
— Тогда пошли.
«После?
— Селуччи раздумывал над этим, пока они вдвоем бежали через лужайку. — Матерь Божья, да ведь они соизволили разрешить мне быть там, чтобы объяснить потом, что тело…»
— Почему он так долго?
Вики поправила очки и отвернулась от окна в гостиной. Солнце уже закатилось за горизонт, и она ничего не видела, кроме своего отражения в оконном стекле, но это грустное обстоятельство не удерживало ее от беспрестанного хождения взад и вперед по комнате и тщетных попыток время от времени вглядеться в беспросветную тьму.
— Да он ведь не на крыльях летит к моему дому, — напомнила Берти. — На это у него должно уйти несколько минут.
— Я
знаю!
— вспылила Вики и умолкла, сделав глубокий вдох. — Извините.
Я
не имею ни малейшего права накидываться на вас. Это просто… если бы не мое проклятое зрение, я бы сама управляла машиной. И была бы сейчас уже на половине пути!
Пожилая женщина задумчиво пожевала губами.
— Вы не доверяете своему партнеру в этом деле?
— Селуччи — не партнер, он мой друг. У меня нет партнера — Хотя можно было рассчитывать на то, что Генри удастся удержать Майка от какого-либо идиотского поступка, но кто сможет спасти Питера, или следить за вервольфами, или схватить убийцу, этого подонка, который самой Вики всегда представлялся с лицом Марка Уильямса; она была совершенно уверена в том, что именно он являлся причиной смертей, даже если не нажимал на спуск, — и… и затем что? — Я должна быть там! Как я
моту узнать
иначе, что справедливость соблюдена?
Сознавая, что некоторые вопросы могут задаваться риторически, Берти мудро пребывала в молчании. Ее собственные вопросы могли и подождать.
— Проклятье, я же сказала ему, что ситуация критическая! — Вики снова повернулась к окну и бросила косой взгляд в темноту. — Где же он? — Так как до конца смены остался всего час и Колин уже вернулся в участок, для Вики не составило труда убедить дежурного сержанта отпустить его по чрезвычайным семейным обстоятельствам. — Почему… Вот он!
Свет фар автомобиля заскользил по подъездной дороге к дому. Вики схватила свою необъятную сумку и ринулась к дверям, крикнув мисс Рейд через плечо:
— Прошу вас, не говорите об этом ни с кем. Я свяжусь с вами.
Оказавшись снаружи, полностью ослепленная, она устремилась к огням фар и чуть не угодила под колеса одной из старых бело-голубых полицейских машин.
Ухватившись за ручку задней двери завизжавшей тормозами машины, она упала на заднее сиденье.
Барри врубил задний ход, визжа колесами и оставляя на асфальте черные следы по всей длине проезда, в то время как Колин повернулся назад и рявкнул:
— Какого дьявола, что здесь происходит?
Вики поправила очки и вцепилась в сиденье, пока машина огибала угол на двух колесах.
— Карл Бьен был снайпером, участвовал в Олимпийских играх, а во время войны с Кореей служил морским пехотинцем.
— Это травоядное?!
— Может быть, и так, — вспылила Вики, — но его племянник…
— Был обвинен в мошенничестве в восемьдесят шестом, хранении краденого в восемьдесят восьмом и в соучастии в убийстве девять месяцев тому назад, — вмешался Барри. — Осужден ни разу не был. Во всех случаях выпускался на свободу в результате процедурных ошибок следствия. Я добыл эту информацию сегодня утром.
— Я спрашиваю, почему такая гонка? — прорычал Колин, обнажив зубы.
— Питер пропал.
Травы и сорняки хлестали его по ногам, деревья содрогались и проносились мимо по краю его периферийного зрения, мрачные фантастические видения таяли, едва появившись; изгородь даже не показалась барьером, когда он перескочил через проволочную сетку и оказался на другой стороне, не замедляя бега. Генри всегда знал, что вервольфы способны мчаться с умопомрачительной скоростью, но, вплоть до этой ночи, не мог даже представить, насколько эта скорость может быть велика. Не прилагая заметных усилий, чтобы обогнать его, Льдинка рвалась к своему близнецу, и вампиру с огромным трудом удавалось сокращать расстояние между ними.
Шерсть ее серебрилась в лунном свете, и Генри отдал бы свою бессмертную жизнь за способность изменять форму, которая была дарована этим созданиям. При прочих равных условиях четыре ноги несли вперед куда быстрее и увереннее, чем две.
Однако прочие условия не были равными.
Фицрою не приходилось так бегать на протяжении многих лет, и он бросил все свои ресурсы, все, что у него было, чтобы догнать Льдинку; он должен был сделать это, ибо, если одного из близнецов спасти окажется невозможно, другой должен остаться жить.
Расшвыривая широким веером грязь и гравий, Селуччи пытался пройти поворот в конце подъездной дорожки, не снижая скорости. Они попали в громадную рытвину, с трудом выбрались из нее, поддон картера взвизгнул, протестуя, когда протащился по выступающему камню. Постоянное стаккато автоматных очередей из камней, бьющих в дно машины, не давало возможности разговаривать.
Из горла Стюарта вырывалось грозное рычание.
И на фоне всего этого в голове Майка непрестанно звучали его собственные слова: «Ты желаешь одновременно быть судьей и судом присяжных — кто же будет
палачом?
Или ты собираешься занять и эту должность?»
Он страшно боялся получить ответ на этот вопрос и молился, чтобы Вики опоздала и не смогла принять участие в деле.
К тому времени как Льдинка добежала до открытой двери амбара, Генри оказался у самого ее хвоста Еще один шаг, может быть, два, и он смог бы остановить ее…
Но в этот момент Льдинка почуяла запах своего близнеца, зарычала и прыгнула вперед.
Как только ее лапы оторвались от утоптанной земли, Генри с ужасом увидел,
где
она должна приземлиться. Увидел фальшпол. Увидел стальные челюсти под ним. Со всей силой, которая у него еще оставалась, вампир отчаянным летящим броском кинулся к ней.
Схватив Льдинку, он сразу же понял, что этого окажется недостаточно, и потому извернулся и прикрыл отчаянно отбивающуюся девушку-вервольфа своим телом, когда они ударились об пол и покатились по нему.
Два капкана мгновенно защелкнулись, один — успев захватить только несколько серебристо-белых волосков ее шкуры, другой — так и не дождавшись добычи.
Катясь по полу, Генри вбирал в себя весь калейдоскоп разворачивающихся событий — неподвижное, лежащее на столе рыжее мохнатое тело; смертный, стоящий над ним, укрытый от шеи до колен холщовым передником; тонкий нож, тускло блестевший в свете фонаря, — и в тот момент, когда он поднялся на колени, одной рукой все еще удерживая тяжело дышавшую Льдинку, он все понял. На вампира нахлынула ярость, багровая и обжигающая.
Затем Льдинка вывернулась из его рук и бросилась на человека.
Во второй раз за эту ночь Марк Уильямс смотрел в лицо смерти; только на этот раз он знал, что это создание медлить не станет. Он вскрикнул и навзничь упал на стол, оглушая горячее дыхание у себя на горле и поцелуй одного белоснежного клыка, а затем внезапно — больше ничего. Чувство самосохранения возобладало и, не задумываясь, он схватился за ружье.
Генри боролся с Льдинкой, боролся с собственной жаждой крови. «Она — семнадцатилетняя девушка, едва ли не ребенок. Ей не должно быть позволено убивать». Вервольфам осталось недолго жить отдельно от людей и их ценностей. Чего будет стоить сегодняшняя победа, если ей придется провести оставшуюся жизнь с таким пятном на душе? Снова и снова, когда она порывалась вырваться из его железной хватки, Фицрой повторял единственные слова, которые, как он знал, способны проникнуть в ее сознание:
— Он жив, Льдинка. Ураган жив.
В конце концов она, заскулив, успокоилась, затем повернулась к столу и подняла морду, чтобы уловить запах своего брата На этот раз вой превратился в рычание.
Лежащий на столе Ураган представлял для Генри больший интерес, чем угроза смерти.
— Стой там, где стоишь, — скомандовал он, и Льдинка, неспособная ослушаться, упала на пол, содрогаясь от желания прикоснуться к своему близнецу.
Когда вампир поднял голову, в лицо ему смотрели оба ствола ружья.
— Вот как, он все еще жив, вы сказали? Тряслись оба — и ружье, и смех того, кто держал его под прицелом.
— Я не чувствовал биения сердца. Вы уверены?
Фицрой слышал замедленные, затрудненные удары сердца Урагана, слышал, как кровь с усилием проталкивается сквозь сосуды, сжавшиеся под воздействием яда. Он позволил уступить собственной жажде крови.
— Я знаю жизнь, — произнес он, делая шаг вперед. — И я знаю смерть.
— Да неужели? — Марк облизал губы. — А я знаю двуствольный винчестер. Он у меня всегда под рукой
Губы Генри медленно раздвинулись, обнажая зубы. Вампир. Князь Тьмы. Дитя Ночи. Все это содержалось в его страшной улыбке.
Стол за его спиной сделал отступление невозможным; у Марка не оставалось иного выбора, кроме как резко остановиться. Пот собирался в капли у него на лбу и стекал вниз по крыльям носа. Это был демон, в которого он стрелял в лесу. Человек по форме, но ничего человеческого в нем сейчас не было. — Я… я не знаю, кто вы, — он заикался, понуждая трясущиеся па