Генри Фицрой. Грег задумчиво почесал нижнюю губу. Прошлой ночью он совершил одну большую глупость. Старик испытывал чувство неловкости и раскаяния, но тем не менее не был вполне уверен, что ошибся. Его сержант когда-то говорил: «Если тварь ходит, как утка, крякает, как утка, и ведет себя, как утка, то шансы велики, что это утка и есть». Сержант тогда имел в виду фашистов, но Грег рассудил, что сержантский афоризм сгодился бы и для вампиров. Он сомневался, что такой человек, как мистер Фицрой, мог совершить безумное убийство — в том взгляде, который старик прочел в глазах Генри Фицроя несколько недель назад, не было ничего безумного, наоборот, взгляд был пугающе трезв, — но охраннику никак не верилось, что такой человек, как мистер Фицрой, позволит молодой даме, находящейся у него в гостях, открыть дверь дезабилье. Мистер Фицрой, скорее, вышел бы открыть ее сам. Успокоившись и как следует подумав, — ведь эта дамочка утверждала, что хозяин квартиры спит, — Грег пришел к выводу, что она, скорее всего, что-то прятала.
Только вот что?
Тут его раздумье прервало какое-то движение на одном из мониторов, и охранник перевел туда взгляд. Он нахмурился. Нечто черное промелькнуло мимо пожарных дверей, ведущих на седьмой этаж, причем так быстро, что он не успел ничего разглядеть. Тогда старик потянулся к регуляторам и начал включать камеры по всей лестнице.
Через несколько секунд камера на пятом этаже показала Генри Фицроя, который, нахмурившись, бежал вниз, прыгая через две ступени. Он выглядел как любой другой юноша в хорошей спортивной форме — и в плохом настроении, — который не захотел тратить время на ожидание лифта. Сам Грег ни за что бы не стал спускаться с четырнадцатого этажа, но не нашел ничего сверхъестественного ни в том, что Генри Фицрой решился на это, ни в том,
как
он это делал.
Вздохнув, охранник снова переключил систему на выборочный обзор.
— А что, если оно не все время ведет себя, как утка? — вслух произнес он.
*
Генри достиг шестого этажа, когда сказалась трепка, полученная накануне, и ему пришлось сменить темп на более приближенный к человеческому шагу. Он зарычал, налегая на перила, в досаде на собственное тело, которое отказывалось подчиняться ему так, как он привык. Вместо того чтобы перепрыгивать весь пролет, касаясь только одной ступени в самой середине, ему пришлось спускаться вниз через ступеньку.
Он был в отвратительнейшем настроении, когда добежал до машины и рванул на выездной пандус подземного гаража с такой скоростью, что выхлопная труба заскрежетала по асфальту. Этот звук заставил его успокоиться. Все равно он не доедет быстрее, если угробит машину или привлечет внимание полиции.
Остановившись у обочины в ожидании, когда сменится сигнал светофора, он вдруг уловил знакомый запах.
— У вас «БМВ»? Не верю своим глазам. — Тони облокотился на опущенное стекло машины и пощелкал языком. — А если эти часики — «Ролекс», — тихо добавил он, — то мне бы хотелось получить обратно свою кровь.
Генри понимал, что очень обязан этому парнишке, поэтому постарался спрятать овладевший им гнев. Он даже заставил губы растянуться в улыбке, но понял, что это не очень ему удалось.
Если у Тони еще и оставались какие-то сомнения по поводу всего случившегося прошлой ночью, то улыбка Фицроя окончательно их рассеяла, потому что в ней было очень мало человеческого. Если бы этот гнев был направлен на него, он бы бежал не останавливаясь до самого восхода солнца А так парень просто отпрянул, убрав — на всякий случай — руки с машины.
— Я подумал… неплохо бы поболтать…
— Позже. — Если мир выстоит в эту ночь, они непременно поболтают, но этот разговор может пока подождать.
— Ага Лады. Сойдет и позже. Послушайте… — Тони нахмурился. — С Победой все в порядке?
— Я не… — Светофор мигнул, и Генри сорвался с места. — Знаю.
Тони стоял и смотрел вслед набиравшей скорость машине, надув губы и засунув руки в карманы. В одной руке он держал, четвертак, который все время вращал между пальцев.
—
Это мой домашний номер.
—
Вики протянула ему визитку и перевернула на обратную сторону, где он разглядел еще один номер, написанный от руки.
— А
вот по этому номеру ты позвонишь, если попадешь с беду и не сможешь сразу меня найти.
—
Майк Селуччи?
—
Тони покачал головой.
—
Я вроде как ему не слишком нравлюсь, Победа.
—
Ерунда.
— Да и он мне как-то не очень…
— А
ты думаешь, меня это так уж интересует?
В
любом случае, позвони ему.
Парень крепко зажал четвертак и двинулся к телефонной будке на углу. После четырех лет хранения в кармане визитка порядком поистерлась, но номер на обратной стороне все еще можно было разобрать. Сначала Тони набрал номер, отпечатанный в типографии, и только зря потратил монету, выслушав глупый автоответчик. Каждый знал, что Победа его не включает, если сидит дома.
— Мне нужно поговорить с Майком Селуччи.
— Слушаю.
— С Победой не все ладно. — Он был в этом абсолютно уверен, если вообще когда-то был в чем-то уверен в своей жизни.
— С кем?
Тони закатил глаза, глядя на трубку. А еще считается лучшим копом в городе. Вот придурок!
— С Вики Нельсон. Помните такую — высокая напористая блондинка, служила когда-то копом.
— А что с ней случилось?
Отлично. Этот тип вроде бы заволновался.
— Не знаю.
— Где она сейчас?
— Не знаю. — Тони услышал зубовный скрежет на другом конце провода Если бы все не было так серьезно, он бы классно повеселился. — Ты коп, вот сам и кумекай.
И повесил трубку, не дожидаясь взрыва. Он сделал все, что мог.
*
Майк Селуччи уставился на телефон, после чего длинно и громко выругался по-итальянски. Поразмыслив немного, он понял, что с ним говорил уличный мальчишка, подопечный Вики, а потому к его словам стоило прислушаться. Майк выудил из кармана и бросил на кухонный стол целую пригоршню маленьких розовых бумажек и принялся их сортировать.
— Норман Бердуэлл. Йоркский университет, — прочитал он, поднеся бумажку к свету, а затем переместил ее к остальным.
Вики никогда не выпендривалась. Всегда играла по правилам, которые в ее случае срабатывали. Она бы ни за что не отправилась на задержание подозреваемого в массовых убийствах — точнее, шизика, подозреваемого в массовых убийствах, — без подкрепления. «Но ведь у нее сейчас не может быть никакого подкрепления. Она вбила себе в голову, что должна раздобыть доказательства…»
Он нажал кнопку, вызвавшую из телефонной памяти номер управления, даже не успев додумать мысль.
— Это Селуччи. Даррелл, мне нужен номер кого-то из администрации Йоркского университета. Я знаю, что сейчас глубокая ночь, мне нужен домашний номер. Я
знаю,
что сейчас не мое дежурство. Не ты ведь платишь мне за сверхурочные, так чем, черт возьми, ты недоволен? — Он зажал трубку подбородком, потом сдернул со спинки стула кобуру и начал ее надевать, пока ждал. — Значит, позвони мне домой, когда узнаешь. И учти, Даррелл, дело срочное. Этот номер мне был нужен еще вчера.
Он потянулся за курткой и бросил ее рядом с телефоном. Он ненавидел ждать. Всю жизнь ненавидел ждать. Майк снова извлек из груды бумажек розовую полоску.
Норман Бердуэлл.
— Не знаю, из какой шляпы ты выудила это имя, Нельсон, — прорычал он, — но если я брошусь на помощь и окажется, что ты не попала в серьезный переплет, то плохое зрение и неуверенность в будущем окажутся самыми мелкими из твоих проблем.
*
Норман что-то бубнил над колдовской книгой, и уже давно. Его тихое бормотание превратилось в постоянный шумовой фон. Вики по-прежнему то теряла сознание, то снова приходила в себя. Временами она разбирала слова, в основном это были прогнозы того, что мир теперь воздаст Норману по заслугам. Вики была целиком «за».
— Эй, Норман!
Бормотание прекратилось. Вики попыталась рассмотреть Эйлин. Девушка выглядела… неужели смущенной?
Прижав колдовскую книгу к груди, Норман вошел в поле ее зрения. Она содрогнулась от одной мысли, что кто-то держит эту книгу так близко. В тот единственный раз, когда Вики дотронулась до фолианта в квартире Генри, у нее побежали по коже мурашки, а память до сих пор хранила это неприятное чувство.
— Послушай, Норман, мне нужно в туалет. — Эйлин говорила тихо и настойчиво, не оставляя сомнения в искренности своих слов.
— М-мм… — Бердуэлл явно не представлял, как решить эту проблему.
Эйлин шумно вздохнула.
— Послушай, если ты меня развяжешь, я тихонечко пройду в ванную, потом вернусь на этот стул, и ты снова меня привяжешь. Можешь при этом целиться своим дурацким оружием. Но мне
действительно
надо.
— Э-э…
— Твоему Верховному демону вряд ли понравится, если, когда он появится, окажется, что я написала на его пентаграмму.
Норман долго смотрел на Эйлин, не мигая, его руки при этом оглаживали темный кожаный переплет.
— Не посмеешь, — наконец произнес он.
— Еще как посмею.
То ли его убедила улыбка, то ли ее тон, но Бердуэлл решил не рисковать.
Вики отключилась, пока он развязывал девушку, и снова очнулась, когда Эйлин опять сидела привязанная к стулу и говорила:
— А как же она?
Норман перехватил автомат.
— А на нее мне плевать, все равно жить ей осталось недолго.
Вики начала опасаться, что он прав. У нее просто не осталось больше сил, и каждый раз, когда она с трудом выбиралась из черноты, реальность отодвигалась все дальше и дальше. «Ладно, если все равно помирать, то я закричу, и он начнет стрелять. Соседи вызовут полицию: у этой штуковины нет глушителя. Не исключено, правда, что этот мерзавец просто снова саданет меня по голове. — Этого ей, честно говоря, хотелось меньше всего. — Если я велю Эйлин тоже поднять шум, то, вполне возможно, его сорвет со всех катушек, и он пристрелит-таки одну из нас».