— Сравни законные права и страдания одной женщины с жизнями, возможно, сотен тысяч американцев. Что ты выберешь?
— Ты ставишь меня между молотом и наковальней.
Она улыбнулась.
— Ты словно Ясон с аргонавтами, когда они плыли между смыкающихся скал.
— Может, пояснишь мне связь?
— Согласно легенде, слепой прорицатель Финей сказал Ясону послать птицу между скал Симплегад перед тем, как самому плыть через них. Птица выжила, потеряв только несколько перьев из хвоста, и аргонавты проплыли через пролив удачно. Скалы с тех пор больше не смыкались.
Он моргнул.
— Но Рэйвен уже улетела.
— Давай посмотрим, найдем ли мы ее перья.
Глава сорок восьмая
Не Марша Вудс? Тогда кто же эта женщина без сознания в его машине? Может ли он считать ее своей пациенткой только на том основании, что загипнотизировал ее? Так или иначе, став для нее «добрым самаритянином», он связал себя этической ответственностью. Нужно сохранять осторожность, пока он не решит, что делать дальше.
Если бы привратник вызвал полицию, он бы рассказал, что произошло в самолете по пути из Афин. Бортпроводники могут подтвердить его показания. Его ученые регалии в колледже обеспечат ему доверие. Он решил оформить ее в мотеле при университете и заглянуть к ней утром.
В десяти милях от Уэйбриджского университета, переезжая мост, он услышал ее голос с заднего сиденья:
— Кто вы?
— Доктор Мартин Кайл.
— А, да. Я, кажись, видела вас с тургруппой, когда та женщина влезла без очереди за билетом на Колумбус. Я вспомнила, что видела вас давно, когда вы прошли мимо моей койки в афинской лечебнице и даже не взглянули на меня. Ваша бородка тогда была еще не такой седой.
— Я, должно быть, делал обход вместо кого-то. Я бы запомнил, если был бы вашим врачом.
— Почему я сейчас с вами?
— Вы впали в истерику на рейсе из Афин. Я психиатр и взялся помочь вам. Почему вы путешествовали с паспортом и водительским удостоверением некой Марши Вудс?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Он рассказал ей о том, что случилось в самолете.
— Я ничего из этого не помню. Я схожу с ума?
— Позвольте спросить вас кое о чем, — сказал он. — Вы не бывали в психиатрическом учреждении?
Она кивнула.
— В уэйбриджской лечебнице.
— Как вы теперь себя чувствуете?
— Как будто я нереальна. Словно я снаружи моего тела, смотрю на себя и слышу голос, как будто я — другой человек.
«О господи, — подумал он. — Диссоциация может быть симптомом ряда психических расстройств».
Но он не был ее психиатром и не имел намерения становиться им.
— Что-нибудь еще?
— Иногда я чувствую, что мир нереален и моя жизнь — это сон или кино.
Он застонал. Дереализация еще больше все усложняла. Он отвезет ее в надежное место и умоет руки.
— Куда вы меня везете?
— В мотель при Уэйбриджском университете.
Она выпрямилась на сиденье.
— Зачем?
— Я на кафедре Уэйбриджского медицинского колледжа. У меня там практика.
Когда они проезжали мост через реку Огайо, она схватила его за руку.
— Вот оно!
Он нажал на тормоза. Она всматривалась в башню викторианского здания в неоготическом стиле. Он часто проезжал мимо старой закрытой Уэйбриджской лечебницы.
— Несколько лет назад там был психический диспансер.
— Я знаю.
— Откуда?
— Я там когда-то лежала.
Он решил не расспрашивать дальше. Он ничего не говорил, пока не доехал до парковки университетского мотеля.
— Я позабочусь, чтобы вам дали комнату.
— Не оставляйте меня здесь. Я не могу одна!
— Мне нужно где-то поспать.
— Останьтесь со мной!
— Вот моя визитка. Я живу недалеко. Позвоните, если понадоблюсь.
— Вы мой врач! Не бросайте меня!
— Я не ваш врач. Я оказал вам помощь при чрезвычайных обстоятельствах.
— Они еще не кончились.
— Послушайте, я часто устраиваю здесь пациентов, приезжающих издалека. Здесь меня знают. Не будет никаких проблем. Но я должен записать вас под настоящим именем. Как вас зовут?
Она замялась.
— Кажется, Никки… Аптерос.
У него свело зубы от этой отсылки к афинской Нике, но он молча провел ее в холл и записал под этим именем.
— Идемте со мной в комнату, — сказала она.
— Не лучшая идея.
— Просто проверить. Я не собираюсь тащить вас в постель, если вы этого боитесь.
Именно этого он и боялся, но отогнал от себя эту мысль.
— Ну, хорошо. Беглый осмотр.
Он провел ее в комнату и включил свет.
— Видите? Никаких привидений.
Он собрался уйти, но она повисла на нем и поцеловала. Он отстранил ее.
— Не отвергайте меня. Вы должны знать одну вещь. Кое-кто преследует меня, чтобы убить.
— Кто?
— 17N хотят убить меня.
Он вспомнил, что капитан Элиаде расспрашивал его об этой группе после лекции в Афинах. И вот опять эта 17N.
— Их поймали.
— Но Алексий еще на свободе, как и все второе поколение. О боже! Я проговорилась.
— Ага, проговорились. Давайте выкладывайте.
— Я говорила с мистером Тедеску перед тем, как его убили.
— Ясон Тедеску? Он преподавал здесь, в университете. Откуда вы его знаете?
— Я была его студенткой. Училась в его драмкружке. Я видела, как его застрелили в афинской лечебнице. Он говорил о 17N.
— В новостях в самолете сказали, что 17N побеждены.
Она широко открыла глаза.
— Что такое?
— Я что-то вспомнила. Теперь второе поколение 17N и МЕК собираются атаковать Соединенные Штаты. Они охотятся за мной.
— Что вы такого натворили?
— Я была одной из них. Вы должны мне поверить. Теперь, когда я в Штатах, я представляю угрозу для их теракта.
— Ну, хорошо. Выспитесь как следует. Мы сообщим об этом властям утром.
— Вы мне не верите. Если Алексий найдет меня здесь, он меня убьет, — она прижалась к нему всем телом. — Останьтесь со мной на ночь.
Он попятился.
— Это исключено. Когда я уйду, закройте дверь на замок и цепочку. Я загляну к вам завтра после лекции.
Выйдя из комнаты, он услышал, как закрылся замок и задвинулась цепочка. По крайней мере, он выбрался сухим. По пути домой он решил ни в коем случае не подпускать ее к себе. Женщина с психическим расстройством, считающая, кроме прочего, что ее преследуют греческие и исламские террористы, может быть опасна для его здоровья. Она предлагала ему, можно сказать, безупречный романтический сценарий! Герой спасает красавицу от террористов.
Сидя за рулем, он рассмеялся при мысли о том, что она могла видеть в нем своего спасителя. Он знал, что большинство людей считали его мягким и сдержанным человеком. Он и сам считал себя таким. Болезненный мальчик, которого оберегали родители, изолируя от внешнего мира, обучая дома. Отец учил его химии и физике и даже помог устроить лабораторию в подвале. А мать, психолог, давала ему свои тексты и заметки по психологии.
Когда ему было четырнадцать, родители развелись.
Мать оставила после себя две книги Карла Густава Юнга: «Психология и алхимия» и «Архетипы и коллективное бессознательное». Он помнил ее карандашные пометки на полях: «Брехня!» и «мистический бред». Внутри задней обложки она написала: «Юнг предал своего учителя, Фрейда, и психоанализ».
Он помнил, как сам написал черным маркером под ее словами: «А ты, моя фрейдистская мать-учительница, предала меня».
Так он избрал свой путь. После медицинской школы он стал изучать юнгианскую аналитическую психологию.
Так что же он мог сказать теперь об этой молодой женщине, взявшей себе псевдоним Никки Аптерос? Фрейд бы диагностировал у нее паранойю с психогенной амнезией. Юнг, копая глубже, вероятно, увидел бы в ней архетип фам-фаталь. Оба были правы — каждый по-своему. Но для него ее поведение и симптомы предполагали пограничное и истерическое расстройства личности. С такими пациентами было безумно трудно.
Войдя в дом, он увидел красное мигание автоответчика — там было три сообщения. Секретарша напоминала ему об утренней лекции. Коллега подтверждал ланч после лекции. Он стер оба сообщения. Третье было от роковой красотки, взывавшей к нему в панике: «Доктор Кайл. Вы нужны мне. Не отталкивайте меня. Помогите мне вспомнить пророчества мистера Тедеску. Вы не пожалеете». Он начал стирать ее сообщение, но потом решил оставить на случай, если ему придется давать какие-то объяснения.
Он подошел к бару, смешал двойную водку с мартини, добавил лед и уселся в кресло с откидной спинкой. Как помочь ей, не подвергая себя опасности — как моральной, так и профессиональной? Она была красавицей. Он не мог не признать, что возбудился, когда она прижалась к нему. Кто же обрезал тебе крылья, Никки Аптерос?
Он допил стакан. И пошел в ванную, принять холодный душ.
Глава сорок девятая
Алексий гнал фургон на максимально допустимой скорости из Кента, Огайо, в соседний район Колумбуса, Бексли. Скорее всего, Никки скрывалась там под именем Марши Вудс.
Когда он подъехал к жилому зданию, он увидел перед входом привратника в форме. Алексий опустил стекло.
— Мне нужна ваша помощь.
Охранник взглянул на него недоверчиво.
— Чего?
— Мою кузину, Маршу Вудс, ограбили в Греции. Сумочку с деньгами и документами украли. Я пытаюсь выяснить, не прилетела ли она домой другим рейсом.
Охранник впечатал кулак в ладонь.
— Я так и знал, что-то тут не так. Один тип привез женщину без сознания. Сказал, она Марша Вудс, но я-то не слепой. Послал их куда подальше.
— А вы не заметили номер машины?
— Еще как заметил, — он запустил руку в карман и вытащил блокнотик. — КД-3579. Белый «Лексус» с наклейкой Медицинского колледжа Уэйбриджского университета.
— А как он выглядел?
— Роста среднего. Козлиная бородка с проседью. Назвался доктором Кайлом. Бородка как у порядочного, но я на такую фигню не купился.