— В течение суток кожа зараженных сибирской язвой начинает синеть. Дыхание становится ужасно болезненным. Визуализируй это. Приступы кашля, конвульсии, а потом внезапная…
— Прекратите!
— Смерть.
— Я сказала, прекратите!
— Только ты можешь прекратить это, Рэйвен.
Он увидел слезы у нее в глазах.
— Вы мной манипулируете, обращаете против человека, которого я люблю.
— Спящие агенты МЕК и 17N собираются обрушить эту чуму на три объекта. Но мы не знаем как. Время на исходе. Мне нужно, чтобы ты мне помогла понять, как это можно сделать.
Ее голос огрубел.
— Вы хотите передать все это судье?
— Судья Родригес приказала мне вылечить тебя и доложить ей о результатах.
Она выглядела предельно спокойно.
— Делайте, что должны. А я сделаю, что должна я.
— Мы можем об этом поговорить?
— Хватит разговоров! Выход вы сами найдете: в подвал и по туннелю.
Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Он долго стоял на месте, затем спустился в подвал, прошел по туннелю и через калитку вышел в пещеру. Дойдя до машины, он позвонил Дугану.
— Это Кайл. Отзовите СТЗИГ. Не нужно переправлять ее в Афины. У меня прорыв.
— Я слушаю.
— Безликая богиня — это статуя Цереры с гладким лицом на вершине чикагской торговой палаты.
— Вы уверены, что ее словам можно доверять?
— Это вы ФБР. Вы должны это установить.
— Тем больше смысла в экстренной экстрадиции.
— Зачем? Вы получили, что вам нужно.
— Не все. Алексий и Мирон еще на свободе. МЕК еще участвуют в игре, а время на исходе. Если она сумела вспомнить где и знает что, тогда она наверняка знает, как спящие агенты собираются использовать свое оружие.
— Она вам не нужна, чтобы найти их.
— Это должна установить группа по борьбе с терроризмом. Я отдаю приказ судебным приставам забрать ее.
— Дайте мне еще немного времени. Я попытаюсь выяснить, как должна распространяться язва.
— Мы больше не можем ждать.
— Всего лишь сутки. Я вернусь в дом и погружу ее в новые образы.
— Это невозможно.
— Иначе она может покончить с собой.
— Придется пойти на этот риск.
Кайл услышал голос Тии:
— Еще одни сутки не сделают большой разницы.
Дуган замялся.
— Окей, Кайл, двадцать четыре часа — и ваша работа сделана. После этого в дело вступит Система транспортировки заключенных и иностранных граждан и переправит ее в Грецию.
— Вы не пожалеете — я сделаю все…
Но Дуган не стал дослушивать. Кайл выключил свой телефон и поднял взгляд на лечебницу. В древней легенде афиняне отрезали крылья своей богине, чтобы Бескрылая Победа никогда не смогла улететь с афинского Акрополя.
У него возникло ощущение, что Рэйвен-Никки — как и Ника Аптерос — никогда не улетит из своего скалистого прибежища.
Глава семидесятая
Алексий повернул на дорогу, ведущую к уэйбриджской лечебнице. На парковке стояли синий «Мерседес» и красный «Ягуар». Значит, Рэйвен здесь. Но кто еще? Выходя из фургона, он взял с собой посылку и кейс. Он не полагался на везение.
Когда он шел по засохшему саду мимо ржавого фонтана, с деревьев вспорхнула стая черных дроздов. Ему на ум пришла пословица «Ворон ворону глаз не выклюет».
У главного входа дверь и окна были заколочены.
— Эй! — крикнул он. — Есть тут кто?
Нет ответа.
— Есть кто внутри? — крикнул он.
Только шелест листвы.
— Хватит кричать! Разбудишь мертвых! — раздался голос Рэйвен из кустарника слева от него. — У меня пушка! Говори, кто ты, или стреляю!
Берет на понт? Лучше не рисковать.
— Это я, Алексий.
— Иди медленно к западной части здания, но руки держи в воздухе, чтобы я их видела.
— Это ты, Никки? Я тебя искал.
Он увидел, как она встает из-за кустов. Если у нее пистолет, ей ничего не стоит уложить его.
— Как ты узнала, что я здесь?
— Там, где сидит стая птиц, — сказала она, — противника нет. Шум в темноте выдает тревогу.
— А, так ты запомнила, как я цитировал «Искусство войны» Суня Цзы. Ты всегда только притворялась дурочкой.
— В картах Таро дурак — он же Шут — это нулевой козырь, — она рассмеялась. — Но это не Башня, пораженная молнией. Видишь: моя башня на семи ветрах все еще стоит, а я Верховная жрица.
Значит, она помнила катрены Тедеску. Нужно действовать осторожно, чтобы не спугнуть ее.
— Можно мне подойти, Ваше Святейшество?
— Зачем ты пришел, Алексий?
Он подошел к ней по тропинке.
— Чтобы найти родную душу.
Она указала на упаковку.
— Что ты несешь?
— Подарок тебе, милая.
— Дай посмотреть.
— Потом, дорогая. Это сюрприз в честь примирения.
— Входи в тайное убежище моего детства.
— Вход запечатан. Как нам попасть внутрь?
Она провела его через пещеру и коридор. Он не ожидал, что можно вот так проникнуть в подвал, а оттуда — в вестибюль.
— Куда ты меня ведешь? — спросил он.
— В комнату за сестринским постом.
Когда они поднялись на второй этаж, она провела его мимо конторки в маленькую комнату.
— Здесь отдыхали медсестры. Теперь я часто провожу здесь время.
Он почувствовал, как его рука дрогнула в ее руке. Осторожно, нельзя, чтобы она что-то заподозрила. Если она вспомнила все загадки Тедеску, он не мог допустить, чтобы она выдала это ФБР.
Ему стало жаль ее, но он отбросил это чувство. Ему хотелось насладиться последними моментами вместе с ней и запомнить их.
Глава семьдесят первая
Она знала, что Кайл ошибался. Алексий любил ее. Они могли бы начать жизнь вместе.
— Тебе, наверное, было больно, — сказал Алексий, — быть здесь одной, заново переживать ужасы прошлого.
Ей хотелось сказать, что в этом месте она никогда не была одна, но был ли он готов услышать о ее духах-хранителях? Она прильнула к его руке.
— Теперь, когда ты здесь, чтобы защитить меня, я больше никогда не буду одна.
— Звучит как пророчество.
Когда его лоб прорезала морщина, она поняла, что что-то не так. Он оглядывал сестринский пост.
— Все бытовые удобства. Только одна проблема. Та кушетка слишком узкая для нас двоих.
— В квартире моего отца на пятом этаже двуспальная кровать.
Она заметила его удивление.
— Ты можешь подниматься?
— Я работала над тем, чтобы побороть страх высоты.
Она пошла с ним на пятый этаж. Они так давно не были вместе. И вдруг она увидела себя со стороны и почувствовала близость смерти.
«…хватит этих больных мыслей. а то все испортишь…»
Ее рука задрожала, когда она потянулась к дверной ручке.
— Когда-то я увидела в этой комнате что-то слишком ужасное, чтобы помнить.
— Сними груз с души. Тебе ни к чему переносить это ужасное видение в…
— Правильно ли предавать память отца? Он бы не хотел, чтобы кто-то знал.
— Он изменял твоей матери?
— Хуже.
— С одной из медсестер?
— Гораздо хуже.
— Мы с тобой родственные души, Никки. Он тебя обижал?
Она запнулась, когда он назвал ее Никки. Затем она взглянула на руку на дверной ручке. Ее? Она не могла открыть дверь.
— Меня он никогда не трогал. Это был пациент. Мальчик, о котором я заботилась. Отец называл это щенячьей любовью. Я видела, как он насиловал моего щеночка.
— Извращенец.
— Он был сверху, а мальчик кричал: «Хватит, доктор Слэйд! Мне больно! Я расскажу!»
— Твой отец заслуживал смерти.
— Это еще не все, — сказала она и, подойдя к кровати, стянула покрывало. — Если я снова это увижу, может, это очистит мой разум.
На простыне было коричневое пятно.
— Он, наверное, обделался, — сказал Алексий.
— Нет. Это засохшая кровь моего щеночка. Он не совершил самоубийство, как написал в отчете отец. Я видела, как он перерезал мальчику горло. После этого он второй раз посадил меня в лечебницу…
— Почему он не выбросил простыню?
— Не думаю, что он с тех пор был в этой комнате.
Она выскользнула из джинсов и трусиков, сняла рубашку, расстегнула лифчик.
— Что ты делаешь?
— Готовлюсь заняться любовью.
Она расстегнула его ремень, стащила с него брюки.
— На этой кровати? В этом есть что-то больное.
— А я такая. Больная. Доктор Кайл говорит, я должна погрузить разум в образы. Если мы сделаем это на пятне, где мой отец изнасиловал и убил, может, я смогу изгнать зло. Если бы я только родилась мальчиком.
— Я не могу заняться с тобой любовью на этой кровати, Никки.
— Я знаю тебя, Алексий. Ты сможешь, — она стащила с него трусы. — Видишь? Конечно, сможешь.
— Я хочу, Никки, но я не запорю нашу последнюю…
— Почему последнюю?
— Я люблю тебя, Никки.
— Если бы любил, не отрезал бы мне крылья. Ты хочешь потом убить меня?
— Не говори чушь, Никки.
— Тогда покажи мне.
Она легла и притянула его к себе. Она задрожала, когда он поцеловал ее горло, груди, пупок. Провел руками вниз по талии, между ног и стал ласкать ее, пока она не затряслась всем телом.
— В меня, — простонала она. — Ты нужен мне как никогда.
Он скользнул в нее. Мягко. Все быстрей и быстрей, пока она не закричала.
Киноэкран стал двигаться в замедленном темпе; затем камера отъехала на облака, плывущие по небу.
Он перекатился на спину и положил руки под голову.
— Обычно засыпаю после секса, но сейчас совсем не хочется.
— Тебе поможет стакан теплого молока. Я принесу.
Он кивнул.
— День был такой долгий. Мне нужно поспать.
Не надевая халата, она прошла в сестринскую комнату отдыха и проверила свои запасы. Сгодится порошковое молоко. Она поставила чайник на горелку и быстро зажгла ее. Хорошо. Она держала себя в руках. Наливая молоко в стакан, она вспомнила про снотворное. Это поможет ему хорошенько выспаться. Она добавила порошок и отнесла молоко в спальню.
— Это поможет тебе расслабиться.