— Я бы хотел увидеть его кабинет.
Она огляделась, словно пытаясь понять, правильно ли поступает, затем достала из кармана кольцо с ключами и стала нервозно искать нужный. Открыв кабинет 132-A, она пригласила его войти.
Он оглядел помещение. На столе ничего, кроме бронзового бюста Зевса. На правой стене висел большой портрет пожилого человека в магистерской шапочке и мантии.
— Это Ясон Тедеску?
Она достала платок из кармана и смахнула пыль с позолоченной рамы.
— Да.
Он подошел к большому шкафу для бумаг у стены и попробовал выдвинуть ящик. Тот оказался заперт. Он указал на кольцо с ключами у нее в руке.
— Откройте ящик, пожалуйста.
— Там пусто.
— Почему же?
— Перед отъездом в Грецию Ясон передал все свои бумаги и личные рукописи в библиотеку.
— Я хотел бы убедиться лично.
Она стала перебирать ключи, пока не нашла нужный. Вставив его в замок, она открыла ящики. Она была права. Везде было пусто.
— Нам не сказали, как он умер, — сказала она.
— Насколько хорошо вы его знали?
— Я перевелась с Ясоном из чикагского университета, когда он получил место здесь.
— А ваши обязанности?
— Как помощница, я иногда вела занятия с его студентами. Помогала в исследованиях, готовила материалы для экзаменов, организовывала встречи со студентами.
— У него были любимчики?
Она уставилась в пустоту.
— Единственной, кого он действительно приблизил к себе, была дочь доктора Слэйда, Рэйвен.
— Приблизил?
— Она училась у него на курсе античной филологии. Кроме того, он был директором драмкружка на актерском факультете. Я видела все ее выступления, — в ее голосе обозначилось напряжение. — Она потрясающая актриса.
— А конкретнее?
— Когда она выходила на сцену, другие актеры казались просто зубрилами. Она с головой погружалась в каждую роль и, казалось, действительно превращалась в свою героиню. Словно вовсе не играла…
— Звучит впечатляюще.
— Даже вне сцены, на читках и репетициях она всегда была в центре внимания. Она как будто озаряла комнату и была такой, — она замялась, — обольстительной.
— А когда она была не в центре внимания?
— Она становилась замкнутой, как будто в депрессии.
— И вы говорите, Ясон Тедеску учил ее?
Лицо, похожее на череп, отвернулось.
— Скорее, направлял. Пока у нее не случился срыв и отец не забрал ее из колледжа.
— Вы это видели?
— О да. Я поняла, что что-то не так, на первой репетиции «Лисистраты». После того как Рэйвен забралась на второй ярус и обратилась к женщинам, изнемогавшим без мужчин, с призывом объявить им сексуальный бойкот, она побледнела и потеряла сознание. Джейсон, то есть, мистер Тедеску, отнес ее в свой кабинет на совещание. Это был последний раз, когда Джейсон или я видели ее, до того, как ее отца перевели в Афины.
— А мистер Тедеску когда-нибудь упоминал, почему он вообще покинул Грецию?
— В молодости он был старостой в афинском политехе, пока солдаты хунты не устроили там бойню. Его ранили в голову, и он приехал в Америку на лечение. Пока он был здесь, он получил студенческую визу для продолжения своих исследований.
— Он много путешествовал?
— Да. По всей стране, читал лекции, навещал греческие сообщества. Он собирал материал для своей книги «Греки в Америке».
«А еще, похоже, внедрял свои спящие ячейки».
Он решил пойти ва-банк.
— Возможно, вам станет легче, если я скажу, что Рэйвен была рядом с ним, когда он умер в Афинах.
В ее пустом взгляде ничего не изменилось.
— Как это возможно?
— Девушка была в афинской лечебнице, когда он потерял сознание во время лекции, и коллега привез его туда же. Он пытался задушить ее. Его застрелили террористы при нападении.
Ее лицо было словно маска, но она снова скрестила свои костлявые руки.
— Он был как дельфийский оракул. А к ней всегда относился, словно она была его верховной жрицей.
Агент Дуган расслышал нотки ревности.
— Спасибо, что уделили мне время, мисс Салинас. Я пойду в библиотеку, взгляну на его бумаги.
— Это невозможно, агент Дуган.
— Почему же?
— Мистер Тедеску назначил меня распоряжаться его архивом. Согласно его пожеланию, чтобы обеспечить криптографическую цельность пророчеств, я отослала их в архивы Национальной библиотеки Греции, в Афинах.
— Что ж, я сам направляюсь туда. Взгляну заодно.
Она застыла.
— Согласно его пожеланию, я сделала распоряжение, чтобы его бумаги оставались запечатанными в течение десяти лет. После чего их смогут просматривать только филологи и историки.
Задумавшись об этом, он прислонился к одному из пустых картотечных шкафов. Шкаф отклонился, и Дуган заметил показавшийся край бумаги. Он поднял скомканный лист и разгладил его. «ОПЕРАЦИЯ «ЗУБЫ ДРАКОНА», гласило заглавие, под ним стояло слово «ЧТО», а дальше две строчки, написанные от руки. Слова были вычеркнуты и многократно переправлены. Он прочитал их вслух:
— Семена Медленной Смерти в наших Норах… Мы покараем Крестоносцев. Иншалла… Вам это ни о чем…
Она вдруг сдвинулась с места, и он поднял взгляд. Бронзовый бюст Зевса взлетел в ее руках. Ее глаза горели дикой злобой. Он попытался отразить удар.
Не успел. Взрыв боли. Все поплыло. Размылось. И потемнело…
Глава девятая
Доктор Мартин Кайл смиренно принимал овации, стоя после своей лекции в академии Греческой национальной библиотеки. Поглаживая свою бородку клинышком, он вышел из-за подиума к столу и стал подписывать свою последнюю книгу, «Юнгианский анализ культов, несущих смерть».
Когда холл почти опустел, он откинулся на спинку стула и ослабил галстук. К нему приблизились трое: пожилой человек с черной повязкой на правом глазу в сопровождении двух греческих полицейских.
— Доктор Кайл, я капитан полиции Гектор Элиаде из оперативной группы по борьбе с терроризмом, — его глубокий голос разносился эхом в почти пустой аудитории. — Мне понравилась ваша лекция. А теперь я буду признателен, если вы ответите на несколько вопросов.
— О чем?
— Насколько хорошо вы знали Ясона Тедеску?
— Мы оба преподаем в Уэйбриджском университете, в Огайо. Я отвез его в больницу на прошлой неделе. А в чем дело?
— Это я задаю вопросы, доктор Кайл. Почему вы отвезли его в психиатрическую лечебницу?
— Он меня попросил. Она ближе всего к академии. Сразу после выступления по древнегреческим и римским загадкам у него случился приступ. Как у него дела?
— О каких греческих загадках он говорил?
— Древних. Он рассказывал, как умер Гомер, не сумев разгадать загадку юных рыбаков.
— Что Тедеску говорил об этом?
— Что Гомер отправился к дельфийскому оракулу в храм Аполлона, чтобы выяснить, где он родился. Пророчица сказала ему, что дом его матери на острове Иос. И добавила: «Остерегайся детей, загадывающих загадки».
— Да, доктор Кайл, продолжайте.
— Пожилой Гомер отправился на Иос. Там на берегу к нему подошли два мальчишки, ловивших рыбу. Он спросил, что они поймали. Один из них ответил: «Что мы поймали, мы выбросили, а чего не поймали, оставили у себя». Тогда Гомер вспомнил предостережение оракула о детях, загадывающих загадки. Не сумев решить загадку этих мальчишек, он умер от сердечного приступа.
— Тедеску сказал слушателям отгадку?
— Нет, как ни странно. Как раз тогда у него случился приступ и он потерял сознание на кафедре.
— Что вы можете сказать о его связи с марксистской террористической группой «17 ноября»?
Доктор Кайл поправил галстук.
— Мне об этом ничего не известно.
— Вы читаете лекции о культах, несущих смерть, а он — о смертоносных загадках. Он когда-нибудь упоминал 17N? Или МЕК?
— К чему все эти вопросы?
— Его застрелили в лечебнице.
— О господи! Я не понимаю. Какие у него дела с17N?
— Это мы и пытаемся выяснить. У нас есть основания считать, что он пытался задушить дочь помощника директора перед тем, как ее похитили.
— Какое все это имеет ко мне отношение?
— Согласно биографической справке в вашей книге, вы специалист по тайным обществам. Ваш веб-сайт сообщает, что вы изучали не только греческую мифологию и фольклор, но также арабские и персидские тайные религиозные практики.
— Я это использую как базовый материал, но это не основная моя специализация. Я юнгианский психоаналитик.
— Как долго вы планируете оставаться в Греции?
— Учитывая мой график, я собираюсь посетить несколько греческих островов и Кипр в ближайшие три недели. А затем вернусь в Афины и присоединюсь к туристической группе, вылетающей в Огайо.
— Вы когда-нибудь бывали в Тегеране или Багдаде?
Он вытер губы тыльной стороной ладони. Какое отношение его текущие греческие штудии могли иметь к Ирану или Ираку?
— В прошлом я изучал исламские культы, но я не понимаю…
— Вам знакомы иранские исламисты-марксисты «Моджахедин-э халк», более известные как МЕК?
— Студенческие лидеры из их рядов помогали захватить американское посольство в Тегеране.
— А что сейчас? Они представляют собой культ или нет? Они все так же слепо следуют за своими лидерами, презирая смерть?
— По словам выходцев из этой группы, их возглавляют главным образом женщины. Причем замужних заставляют развестись. И детей у них забирают. МЕК практикует абсолютный целибат. Когда их предводительница, Мирьям Раждави, попала в тюрьму во время своей парижской эмиграции, несколько ее последовательниц сожгли себя заживо. Они исламо-марксистские террористы антиамериканской направленности. Многие, покинувшие МЕК, называют организацию культом. Почему вас так интересует эта группа?
— Мы получили разведданные, что они могут формировать союз с нашими греческими террористами-марксистами из 17N. Мы полагаем, что нападение на афинскую лечебницу было только началом.
— Но как с этим связан Ясон Тедеску?