Лев пролистал первые страницы отчета, обращая внимание на цифры потерь и статистику операции.
— Здесь упоминается отдельный инцидент на Северном рынке. Подробности.
Шубин напрягся.
— Агент Ковалев превысил полномочия. Во время преследования подозреваемых он столкнулся с парнем по имени Семен. Тот сдался, но Ковалев, увидев его с менталистом, потерял контроль. Утверждает, что именно этот менталист во время погони убил его напарника. Ковалев выпустил целую обойму в уже сдавшегося пленного.
— И устранил свидетеля, который мог вывести нас на цель, — холодно закончил Лев. — Агента Ковалева под трибунал. Немедленно. Служебное расследование, лишение всех привилегий и вон из службы. — Его взгляд стал жестким. — Агентам, которые идут на поводу у эмоций, нет места в наших рядах. — Он отложил отчет. — Что еще?
— Ситуация в Нижнем районе осложняется. После смерти Большого Эда начались стычки между бандами за его территории. Пока это отдельные инциденты, но местная милиция обеспокоена.
Лев взял новый отчет здоровой рукой, пролистал.
— Трое убитых за сутки, — констатировал он. — Ничего необычного для передела власти. Пусть разбираются сами.
— Но, командир, если начнется полномасштабная война за территории…
— Тогда и будем решать эту проблему, — отрезал Лев. — У нас есть задачи поважнее, чем разборки между уличными шакалами. Мы до сих пор не нашли членов сопротивления что напали на конвой. Нас за это по голове не погладят.
Шубин выпрямился.
— Понял, сэр. Разрешите идти?
— Подождите, — Лев откинулся в кресле. — И еще. Что там с мальчишкой, которого мы нашли в квартире?
— Стабилизировали. Пробуждение прошло тяжело, но жить будет. Сейчас он в Спецклинике под охраной.
— Хорошо. Держите меня в курсе. Можете идти.
Когда Шубин ушел, Лев вернулся к документам. Сверху лежало личное дело Максима Рыжикова. Тонкая папка — немного информации для человека, ставшего теперь главной целью Серой службы.
Кто ты на самом деле, Максим? Неужели в Эде на старосте лет проснулась отеческая любовь? Вряд ли, даже если это сын его сестры. Тут было что-то еще что он упускал.
В дверь снова постучали. На этот раз вошел молодой агент с папкой оперативных сводок и портативной рацией на поясе.
— Прошу прощения, Лев Иванович. Срочный доклад из Нижнего района. Ситуация резко обострилась. Перестрелка между «Волками» и «бандой Железного Ивана». Шесть погибших, среди них двое прохожих.
Лев нахмурился. Слишком быстро разгорается пламя. Такими темпами через неделю весь район будет охвачен войной.
— Готовьте отряды зачистки, — наконец решил он.
Агент кивнул и направился к двери, но остановился — его рация затрещала, передавая короткое сообщение. Он быстро приложил устройство к уху, выслушал и повернулся к начальству:
— Сэр, звонят из Спецклиники. Явин пришел в сознание.
Лев поднял взгляд от документов:
— Передайте, что я буду через час. Пора поговорить с одаренным.
Спецклиника встретила Льва запахом дезинфекции и страха. Белые стены, скрипучий линолеум под ногами, люминесцентные лампы, заливающие коридоры неживым светом. Персонал растворялся при его приближении — медсестры шарахались к стенам, врачи прятали глаза за стеклами очков, санитары испарялись за углами. Правильная реакция. Именно так и должны себя вести люди при виде высшего начальства.
У палаты номер 17 застыли двое охранников. Темно-серая форма без знаков различия, короткие стрижки, глаза как стекляшки — специально отобранные бойцы без эмоций и лишних вопросов. При виде Льва они синхронно вытянулись, словно марионетки на одной нитке.
— Доложить, — коротко бросил агент, не сбавляя шага.
— Пациент в сознании, сэр, — отчеканил левый. — Показатели стабильны. Эфирная активность регистрируется, но характер способностей пока не определен.
Лев кивнул и толкнул дверь, не удостоив охрану вторым взглядом.
Палата была типичной для таких мест — сероватые стены, узкая койка, капельница, мониторы. Воздух пропитан запахом медикаментов и застарелого отчаяния. На кровати, нелепо барахтаясь в складках больничной пижамы, сидел пухлый подросток. Остекленевший взгляд выдавал действие транквилизаторов, но даже сквозь химический туман Явин узнал своего посетителя. В его глазах вспыхнул настоящий животный ужас.
— Расслабься, мальчик, — Лев позволил себе подобие улыбки, усаживаясь на стул рядом с кроватью. Металлические ножки неприятно скрипнули по полу. — Если бы я хотел тебе навредить, мы бы встретились не здесь.
Явин отчаянно сглотнул, подушечка кадыка дернулась под бледной кожей.
— Г-где я? Что со мной произошло?
— В Спецклинике Имперской Службы, — Лев слегка наклонился вперед. — А произошло с тобой кое-что интересное… и редкое. Ты пробудился, мой юный друг. Эфир признал тебя достойным. Теперь ты — Одаренный.
Явин с недоумением разглядывал свои пухлые пальцы, поворачивая ладони то вверх, то вниз, словно ожидал увидеть в них скрытые суперспособности или таинственное свечение.
— Ничего… — пробормотал он, сдавленно и растерянно. — Я вообще ничего не чувствую. Только головную боль и тошноту.
— Так и должно быть, — Лев небрежно откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией мальчишки с холодным интересом исследователя. — Представь, что ты всю жизнь был слепым, а теперь внезапно прозрел. Глаза болят от света, мозг не умеет обрабатывать новую информацию. Эфирные способности работают так же — сначала дискомфорт, потом привыкание.
Он сделал паузу, позволяя словам осесть в сознании подростка.
— Любопытно другое. В твоем возрасте пробуждения случаются крайне редко. Обычно это происходит до двенадцати лет. Что-то должно было послужить спусковым крючком. — Его взгляд стал острее. — Что это было, Явин? Страх? Ярость? Отчаяние?
Мальчишка поежился, взгляд заметался по комнате, словно в поисках выхода.
— Я… не понимаю, о чем вы.
— Понимаешь, — мягко возразил Лев, но в голосе проскользнул металл. — Что произошло перед тем, как ты потерял сознание? Что ты чувствовал?
Явин сжал простыню дрожащими пальцами, нижняя губа предательски задрожала.
— Макс… он… — Голос подростка сорвался. — Он сказал, что связался с сопротивлением. Ради Кристи. А я… я хотел сдать их вам. Всех их. Чтобы Кристи была в безопасности, чтобы никто не пострадал. — Явин поднял на агента затравленный взгляд. — Я хотел всё исправить. Но Макс узнал и применил на мне свои способности… Как он мог…
Подросток содрогнулся, вспоминая тот момент.
— Его глаза… в них было что-то чужое. А потом внутри меня словно что-то порвалось. Боль… такая боль, будто кипяток в вены залили. Больше ничего не помню. Только темноту и огонь внутри.
Лев внимательно слушал, анализируя каждое слово. Классическая картина: эмоциональное потрясение, предательство, страх — все это вместе запустило процесс, дремавший в теле годами.
— Расскажи мне о Максе, — попросил агент. — Что ты о нем знаешь? И как он связан с сопротивлением?
Явин напрягся:
— Зачем вам это?
— Он опасный преступник, Явин. Сбежал из-под стражи, связался с бунтовщиками. Я должен его найти, пока он не натворил бед.
Парень помолчал, видимо, обдумывая ситуацию. Потом начал говорить, осторожно подбирая слова:
— Мы дружим с детства. Оба из банды Эда… то есть, были из банды. Макс всегда был скрытным. Умным. Всегда думал на шаг вперед. Когда поймали Кристи, он пошел на все, чтобы ее спасти.
— Включая сделку с сопротивлением, — кивнул Лев. — Продолжай.
— Я не знаю, что еще сказать. Он живет в нашей… жил…в той квартире. Часто пропадал. Особенно в последнее время. Вы спрашивали о членах сопротивления. Их я не знаю. — Явин помолчал. — Вы убьете его, если поймаете?
Вопрос застал Льва врасплох. Он внимательно посмотрел на парня:
— Почему тебя это волнует? Он же предал тебя. Использовал свою силу.
— Он мой друг, — просто ответил Явин. — Был им, по крайней мере.
Лев задумчиво покрутил в пальцах ручку:
— А какие у него отношения с девочкой? С Кристи?
— Они как брат и сестра. Он всегда защищал ее, заботился. Она для него важнее всего.
Интересно, подумал Лев. Значит, мальчишка не бросит ее. Эта связь может быть полезной.
Агент встал, подошел к окну. За стеклом расстилался вид на город — серые здания, редкие зеленые пятна парков, купол Императорского дворца вдалеке.
— Знаешь, Явин, — начал он, не оборачиваясь, — я вижу в тебе потенциал. Ты умный мальчик, рассудительный. И теперь у тебя есть дар. Нам нужно только понять, какой именно.
Лев повернулся, вытащил из кармана небольшой стеклянный шарик — стандартный артефакт для проверки эфирной активности. Обычно при контакте с Одаренным шарик начинал светиться, меняя цвет в зависимости от типа дара.
— Держи, — он протянул устройство Явину.
Парень неуверенно взял шарик. Ничего не произошло — стекло осталось тусклым и безжизненным.
— Интересно, — произнес Лев с профессиональным хладнокровием и потянулся к шарику, чтобы забрать его.
В момент, когда их пальцы соприкоснулись, агент заметил аномалию. Его способность, всегда готовая активироваться по малейшему мысленному приказу, словно отключилась. Шарик, который должен был засветиться от прикосновения Телекина, остался мертвым.
Лев аккуратно изъял артефакт из руки подростка, отошел на шаг, и попробовал активировать его самостоятельно. Стекло мгновенно засветилось голубоватым светом. Он вернулся к кровати, вновь передал шарик Явину — свет погас.
Расчетливый ум агента мгновенно проанализировал факты и сделал вывод.
— Что такое? — Явин смотрел на него с недоумением. — Оно должно было что-то делать?
— Да, — ответил Лев, не выказывая ни намека на эмоции, хотя внутри уже просчитывал все потенциальные выгоды от этого открытия. — Оно должно было светиться. Показывать присутствие эфира. Но рядом с тобой этого не происходит.