Когда они скрылись в коридоре, я остался один в древнем склепе, наедине с призраком брата, который пытался завладеть моим телом.
Я медленно поднялся, дрожа от напряжения, и ощутил всю тяжесть момента. Вокруг меня, в каменных нишах, стояли статуи предков — мрачные фигуры, высеченные из гранита и мрамора. Их глаза, светящиеся синим, смотрели на меня с молчаливым ожиданием.
— Достаточно, — произнёс я вслух, обращаясь к Александру. — Ты чуть не убил человека. Чуть не навредил Кристи.
«Он осквернитель могил, — голос Александра звучал в моей голове с холодной яростью. — А девчонка просто мешала. Наше наследие важнее их жизней».
— Нет! — я ударил кулаком по каменному полу, боль отрезвила меня. — Это МОЁ тело. МОЯ жизнь. Ты мёртв, Александр. Я жив. И это я решаю, что важно, а что нет.
Я почувствовал, как внутри меня что-то сопротивляется, бьётся, как пойманная птица.
«Ты не понимаешь своей ответственности, — настаивал голос. — Наша кровь…»
— Кровь? — я горько усмехнулся. — Да что ты о ней знаешь? Я рос на улице, в трущобах. Я видел кровь каждый день. Я выживал там, где тебе и не снилось. И если кровь что-то значит, то только то, что мы сами в неё вкладываем.
Я сделал глубокий вдох и продолжил, чувствуя, как с каждым словом возвращаю контроль:
— Я признаю тебя, Александр. Ты мой брат. Ты часть меня. Но ты не я. И если хочешь остаться, мы должны договориться. Никакого контроля без моего разрешения. Никакого насилия над теми, кого я считаю друзьями. И ты помогаешь мне своими знаниями, а не пытаешься мной управлять. Это мои условия.
Тишина. Долгая, напряжённая тишина, нарушаемая только моим тяжёлым дыханием.
А потом я почувствовал, как что-то изменилось — словно тугая струна, натянутая внутри, ослабла. Голос Александра прозвучал уже иначе — тише, спокойнее:
«Принимаю твои условия, брат. Но и ты должен принять, что наша кровь налагает ответственность. Рано или поздно тебе придётся смириться с этим».
— Когда придёт время, — согласился я. — Но сейчас мне нужно защитить тех, кто рядом. Кристи, Гаррета. Даже этого жадного мерзавца Шакала.
«Как скажешь. Твоё тело — твои правила. Но помни, ты — последний из нас. Если ты погибнешь, погибнет всё, за что боролись Белозерские».
Я почувствовал, как амулет на груди успокаивается, синее свечение тускнеет. По стенам склепа пробежала последняя волна энергии, и статуи снова стали просто каменными изваяниями.
Но прежде чем я успел выдохнуть с облегчением, одна из статуй — величественный старец с длинной бородой и суровым взглядом — едва заметно кивнула мне.
Я моргнул, и статуя снова была недвижима. Возможно, это просто игра теней и моего истощенного сознания.
Шатаясь, я направился к выходу, но на полпути меня накрыла внезапная, острая боль — словно раскалённый прут пронзил висок. Перед глазами вспыхнуло белое пятно, которое быстро превратилось в размытую картинку. Ноги подкосились, и я рухнул на колени, схватившись за голову.
В следующую секунду окружающая обстановка поменялась.
Серый коридор с тусклыми лампами. Стерильная чистота и холод металла. Здесь пахло антисептиком и страхом. Стены — гладкий бетон, покрытый серой краской. Двери — тяжёлые, металлические, с кодовыми замками. На каждой — номер и маленькое смотровое окошко. Тюрьма? Больница? Лаборатория? Всё вместе.
Я плыву по коридору, словно призрак, не касаясь пола. Вижу людей в серой форме — они проходят сквозь меня, не замечая. На рукавах — эмблемы со стилизованной змеёй, кусающей свой хвост.
В конце коридора — двойные двери с надписью «Экспериментальный блок Б-17». Я прохожу сквозь них и оказываюсь в просторном помещении, разделённом на секции прозрачными перегородками. В каждой секции — люди с безжизненными глазами, выполняющие странные упражнения под надзором техников в белых халатах.
«Программа 'Тень»«, — гласила металлическая табличка над входом. На ней выгравировано: 'Уровень допуска: Высший».
Мой взгляд притягивает одна из секций, где молодой мужчина — высокий, с наголо обритой головой — стоит посреди комнаты, окружённый инструкторами. Его глаза закрыты, лицо сосредоточено.
«Объект Т-11, увеличить радиус подавления», — командует инструктор через громкоговоритель.
Молодой человек слегка морщится, а затем от него расходится видимая глазу волна — словно круги по воде, только в воздухе. Когда она достигает края комнаты, инструкторы одобрительно кивают.
«Хорошо, Т-11. Теперь попробуй выборочное подавление. Цель — только банши, без затрагивания других одаренных».
Молодой человек поворачивается, и я вижу его лицо целиком. Сердце обрывается.
Явин. Только… не совсем он. Черты лица жёстче, под правым глазом — шрам, которого не было раньше. Взгляд — холодный, сосредоточенный, с металлическим блеском, совершенно чужой.
«Да, сэр», — отвечает он без тени эмоций.
Сцена меняется. Тот же комплекс, но другое помещение — что-то вроде тренировочного зала. Явин, уже в чёрной форме с серебристыми нашивками, стоит в центре. Вокруг него — пятеро одарённых в серых робах. Они пытаются использовать свои способности, но ничего не происходит. Их лица искажены от усилий и страха.
«Т-11, увеличь интенсивность», — командует голос из динамика.
Явин едва заметно кивает, и один из подопытных падает на колени, хватаясь за голову. Кровь течёт из его носа и ушей.
«Идеально, — комментирует голос. — Полное подавление при сохранении избирательного поражения».
Явин не выказывает ни удовлетворения, ни отвращения. Его лицо — маска абсолютного безразличия. Только в глубине глаз мелькает что-то… Я не успеваю разобрать.
Сцена снова меняется. Теперь я вижу широкий серый коридор. Явин, уже в полной боевой форме, с оружием на поясе, идёт быстрым, уверенным шагом. Его движения отточены, в них нет ни единого лишнего жеста. За ним следуют двое младших агентов, держась на почтительном расстоянии.
Он останавливается перед дверью с обозначением «Объект Д-7». Набирает код на механическом кодовом замке. Слышится щелчок, и охранник отпирает тяжелую металлическую дверь.
Внутри — небольшая камера с минимумом мебели: койка, стол, стул. На койке лежит человеческая фигура. Я вижу тонкие руки, спутанные тёмные волосы, разбросанные по подушке. Сердце обрывается, когда я понимаю, кто это.
Кристи. Бледная, осунувшаяся, с синяками под глазами. На её шее — металлический ошейник с мигающими индикаторами. Ошейник-подавитель для джамперов.
Явин подходит к койке, и его взгляд на мгновение задерживается на её лице. В его глазах мелькает узнавание… Но это длится лишь секунду, а затем возвращается профессиональная отстранённость.
«Объект нейтрализован?» — спрашивает он у медика, стоящего в углу комнаты.
«Да. Полное подавление способностей. Объект не сможет телепортироваться, пока активен ошейник».
«Хорошо. Подготовьте её к транспортировке. Объект переводится в главный комплекс для дальнейших исследований».
Кристи шевелится на койке, её глаза медленно открываются. Она фокусирует взгляд на Явине, и в её глазах мелькает узнавание, сменяющееся ужасом.
«Явин? — её голос хриплый, едва слышный. — Почему…?»
«Объект Д-7, вам запрещено разговаривать», — холодно обрывает он, но что-то в его позе меняется. Почти незаметное напряжение плеч, едва уловимое подрагивание пальцев.
Медик подходит к Кристи с инъектором. Одно быстрое движение — и её глаза закрываются. Тело обмякает.
Явин стоит над ней несколько секунд дольше необходимого. Затем достаёт из кармана компактную рацию и подносит к губам: «Задание выполнено. Джампер нейтрализован».
Но когда младшие агенты отворачиваются, я вижу, как его рука на мгновение касается её волос — настолько быстро, что это можно принять за случайность. И в его глазах мелькает что-то человеческое, почти неуловимое.
А затем он выпрямляется, и снова становится идеальным агентом без эмоций и сомнений.
Видение расплылось, растворяясь в рваных краях. Я судорожно глотал воздух, не в силах справиться с ужасом от увиденного. Это будущее? Или просто кошмар, вызванный стрессом и амулетом?
Но прежде чем я успел отдышаться, меня накрыла новая волна видений. Теперь я видел совершенно другое место.
Роскошный кабинет, отделанный тёмным деревом и золотом. Окна от пола до потолка открывали вид на город с высоты птичьего полёта — величественные шпили правительственных зданий, широкие проспекты, золотой купол собора вдалеке. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-красные тона и бросая длинные тени на улицы. Императорский дворец во всём его холодном великолепии казался последним бастионом света в стремительно темнеющем мире.
За массивным столом из красного дерева сидел мужчина лет шестидесяти. Тонкое аристократическое лицо с глубокими морщинами, прорезавшими высокий лоб и обрамляющими тонкие губы. Холодные серые глаза, похожие на осколки льда, идеально уложенные седеющие волосы — ни один волосок не смел выбиться из причёски. Его костюм был безупречен — чёрный с едва заметной серебряной нитью, жилет застёгнут на все пуговицы, несмотря на вечернюю духоту. На правой руке — массивный перстень с чёрным камнем, в котором, казалось, заключена была сама тьма.
Я никогда не встречал его, но инстинктивно узнал — Демидов. Узурпатор. Человек, свергнувший моего отца. Мой личный демон, чьё имя будило во мне странную смесь страха и ненависти ещё до того, как я узнал о своём происхождении.
Он просматривал какие-то документы, время от времени делая пометки золотой ручкой. Его движения были экономны и точны, как у хирурга или хищника. Ничего лишнего — каждый жест выверен десятилетиями абсолютной власти. Даже то, как он перелистывал страницы — неторопливо, уверенно, с чувством собственного достоинства — говорило о человеке, привыкшем повелевать.