— Знаете, профессор, — она нервно провела рукой по волосам, — легче сражаться с тираном, когда никто не знает, что он твой отец. Когда твоя ненависть не вызывает подозрений.
Она начала расхаживать по комнате, как зверь в клетке. Половицы скрипели под её шагами, отсчитывая секунды напряжённой тишины.
— Белозерский не просто символ. Он ключ, — в её голосе звучала убеждённость фанатика. — Не козырь в игре, а надежда свергнуть тирана. Последний законный наследник трона.
Она остановилась, глядя на пыльный портрет на стене — старика в военной форме, чьи глаза, казалось, следили за каждым её движением.
— Демидов боится призраков старой династии. Боится, что народ вспомнит, как жилось при настоящих правителях, а не при узурпаторе. Даже упоминание фамилии «Белозерский» запрещено в публичных местах, — её кулаки сжались. — Он начал тратить огромные ресурсы на поиски мальчика, которого считал давно мёртвым. Это говорит о многом, не правда ли?
Профессор задумчиво потёр подбородок, словно взвешивая свои следующие слова. Он медленно поднялся с кресла и подошёл к старинным напольным часам, стоявшим в углу комнаты. На мгновение он замер, прислушиваясь к их мерному тиканью, отсчитывающему секунды напряжённой тишины. Затем, будто приняв важное решение, он развернулся к Марте.
— А что, если я скажу, что знаю, где он? — произнёс он почти небрежно, но в его глазах вспыхнул странный огонёк.
Марта замерла на полушаге. Её лицо на мгновение озарилось надеждой, которая тут же сменилась острым подозрением. Она медленно подошла к профессору, вглядываясь в его лицо так, словно пыталась прочесть скрытые мысли.
— Он сейчас наверху, — продолжил профессор, глядя на потолок. — Спит в моей гостевой комнате.
Мир словно остановился для Марты. Она застыла, не в силах выдавить ни слова. Её взгляд метнулся к лестнице, затем обратно к профессору, будто проверяя, не шутка ли это.
Я понял, что прятаться дальше бессмысленно. Медленно поднялся на ноги, чувствуя, как затекли мышцы от долгого лежания в неудобной позе. Каждая ступенька скрипела под моими шагами, отсчитывая секунды до неизбежной конфронтации.
Когда я появился в дверном проёме, Марта инстинктивно дёрнулась к поясу, где обычно носила оружие. Но сегодня его там не было — видимо, профессор настоял на встрече без средств поражения.
Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Два человека, связанных цепью случайностей и чужих решений, принятых задолго до нашего рождения.
— Не ожидал встретить тебя здесь, Марта, — наконец нарушил я тишину.
— А я не ожидала, что ты станешь подслушивать чужой разговор, — парировала она, но в её голосе не было настоящей злости.
Она смотрела на меня иначе, чем обычно. Не как на подчинённого, не как на подростка из трущоб, а как на равного. Или, может быть, как на потенциальную угрозу — наследника престола, законного претендента на трон её отца.
— Значит, ты всё знаешь, — она кивнула на щель в потолке. — Обо мне. О моём отце.
— Ты — дочь человека, уничтожившего мою семью, — я постарался, чтобы мой голос звучал ровно. — Дочь узурпатора, которая возглавляет сопротивление против него же. Довольно ироничный поворот.
— Демидов мой отец по крови, но не по духу, — Марта выпрямилась, в её глазах вспыхнула сталь. — Я видела, что он сделал с твоей семьёй. И с сотнями других. С целой страной.
— И всё это время ты знала, кто я? — я сделал шаг к ней. — С самого начала?
— Нет, — она покачала головой. — Я узнала, кто ты, только когда вы с Гарретом сами рассказали мне. До этого ты был просто одарённым из трущоб с необычайно сильным даром. Но когда правда раскрылась… я решила защитить тебя любой ценой.
— И поэтому ты скрыла, кто ты на самом деле? — я не мог сдержать горечи. — Дочь императора, играющая в революцию?
Марта вздрогнула, словно я ударил её, но быстро взяла себя в руки.
— Думаешь, в сопротивлении приняли бы меня, если бы знали? — она усмехнулась. — «Привет, я Марта Демидова, дочь тирана. Можно к вам в революционеры?» Меня бы пристрелили на месте. Или хуже — использовали как заложницу.
Профессор наблюдал за нашим обменом колкостями с видом учёного, изучающего редкий эксперимент.
— Что ж, — сказал он, когда мы замолчали, — предлагаю всё-таки выпить чаю. Думаю, разговор предстоит долгий.
Несколько минут спустя мы сидели за столом, как шахматисты перед решающей партией. Профессор разлил чай по чашкам, но никто к нему не притрагивался.
— Моя мать пыталась предупредить твоего отца о заговоре, — сказала Марта после долгой паузы. Её голос звучал ровно, но я чувствовал за этой ровностью усилие воли. — Будучи близкой к Демидову, она имела доступ к его кабинету и личным вещам. Однажды она случайно обнаружила тайную переписку, заметки, списки с именами генералов и промышленников. Она поняла, что её… любовник готовит переворот, и решила действовать. Собрала доказательства — фрагменты записей, подслушанные разговоры, копии документов с подписями заговорщиков.
— И что случилось? — спросил я, хотя догадывался об ответе.
— Демидов узнал, — она сжала кулаки так, что побелели костяшки. — Он запер её в поместье на севере. Годами держал под домашним арестом. А потом… — она замолчала, глядя куда-то сквозь меня. — Он убил её. Медленно, год за годом. Не пулей в затылок, а одиночеством, страхом и ложью. Когда я была подростком, её нашли мёртвой. «Несчастный случай», — она выплюнула эти слова, как что-то ядовитое.
— И ты поклялась отомстить, — закончил я за неё.
— Я поклялась уничтожить всё, что он построил, — поправила Марта. — Систему, империю, его самого. Не ради мести, а ради всех, кого он уничтожил. Включая твою семью.
Что-то в её голосе, в её взгляде заставило меня поверить. Как ни странно, именно ненависть к Демидову в её глазах выглядела искренней и настоящей.
— Ты одарённая? — спросил я, вспомнив слова о её даре, которые слышал в подземельях.
Марта помедлила, потом медленно извлекла из-под воротника цепочку с медальоном. Не простым украшением, а амулетом-блокиратором — я узнал его конструкцию. Тусклый металл с выгравированными рунами поглощения силы, камень в центре, неестественно чёрный, словно поглощающий свет.
— Банши, — произнесла она почти шёпотом. — Но я не использую дар. Никогда.
— Почему?
Марта бросила на меня быстрый взгляд, затем вернула внимание к медальону в ладони. Пальцы слегка дрожали, выдавая внутреннее напряжение.
— Это не просто вопрос контроля или морали, — опустившись в кресло, Марта впервые за весь разговор выглядела по-настоящему уставшей. — Мой дар… сила Демидовых… разрушительна сама по себе, но опасна вдвойне из-за своей уникальности. Каждое его проявление оставляет в эфире след, который нельзя подделать или скрыть.
Задумчиво проведя пальцем по контуру медальона, Марта продолжила тише:
— Представьте, сколько сил я потратила, чтобы исчезнуть. Сменить имя, внешность, стереть все следы прошлой жизни. Годы ушли на создание новой личности, выстраивание сети сопротивления. — Глаза сузились, взгляд стал жёстче. — А один-единственный крик перечеркнет всё. Это как радиосигнал, направленный прямо к нему: «Вот она, твоя непокорная дочь. Иди и забери её.»
Перевела взгляд на меня, в глазах отразилась горечь:
— Этот крик разрывает барабанные перепонки, вызывает кровоизлияния в мозг, останавливает сердца, — голос звучал ровно, будто зачитывая технические характеристики оружия. — Невозможно его контролировать или направлять. Просто… тотальное уничтожение всего живого вокруг.
Медальон исчез в крепко сжатом кулаке.
— Когда сила впервые проявилась, я потеряла контроль. Погибли невинные люди, — голос дрогнул. — Но хуже всего, что в тот же миг я почувствовала связь. Как где-то далеко, в Императорском дворце, отец поднял голову, ощутив меня. Связь крови, связь дара — её невозможно разорвать. С того дня эта часть меня заперта. Навсегда.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старых часов на стене.
Внезапно снаружи донёсся шум — топот ног, лязг оружия. Профессор бросился к окну, осторожно отодвинул край тяжёлой шторы.
— Чёрт! — выдохнул он, резко отпрянув. — Вас нашли!
В следующий момент входная дверь слетела с петель, сотрясая весь дом. Сверху донёсся грохот — кто-то вламывался через окно второго этажа.
— Дом окружён! Сопротивление бесполезно! — проревел голос через мегафон снаружи.
Марта схватила меня за руку:
— Это ловушка! — прошипела она. — Они следили за мной!
Не успела она договорить, как на лестнице появилась грузная фигура в чёрной броне. Наёмник тащил за волосы Кристи, которая отчаянно сопротивлялась. Её лицо было в крови, губа разбита, один глаз заплывал.
— Макс! — выкрикнула она, пытаясь вырваться.
Здоровяк рывком швырнул её на пол. Следом за ним спустились ещё трое наёмников, все в защитных амулетах, блокирующих ментальное воздействие.
— Какая прелесть, — осклабился главарь, обводя нас взглядом. — Дочка императора, последний Белозерский и профессор-предатель. Полный комплект.
Он приставил пистолет к виску Кристи. Она попыталась телепортироваться — её тело на мгновение окуталось синеватым сиянием, но наёмник ударил её рукоятью по затылку, и свечение погасло.
— Спокойно, девочка. Попробуешь еще раз вытворить что-нибудь подобное, я тебя прикончу, — произнёс он, надавливая стволом на висок Кристи так, что она поморщилась. — Тебя, дочурка, папочка хочет видеть живой. Мальчишку — желательно целым. Остальные… — он ухмыльнулся, глядя на профессора, — расходный материал.
Второй наёмник ткнул стволом:
— На колени. Все, кроме неё, — он кивнул на Марту.
Нас загнали в угол. Я лихорадочно искал выход, но понимал — любое моё ментальное воздействие разобьётся о защитные амулеты наёмников. А Кристи, судя по её бледности и дрожащим рукам, была слишком истощена для телепортации.
Краем глаза я заметил, как Марта смотрит на свой медальон-блокиратор. Её пальцы подрагивали, словно она боролась с каким-то решением.