–И все-таки,–вздохнула Дана,–ну ладно, в горсовет мы их не пустили. Из партии их Алиса с Колей вычистят. Но давайте уже вернемся к основе–к материализму. Пока люди в их магазины идут и деньги там оставляют–эти граждане будут процветать. А люди туда будут идти! Потому что безденежное распределение пока плохо работает. На базу за продуктами зайдешь–там хлеб и консервные банки. Колбасу завезут–сразу толпа, свой лимит на месяц выбирают. У них потом портится эта колбаса…
–Или странным образом в магазинах Барсика оказывается,–добавил Рашид,–с чем тоже бы надо разобраться.
–Даже не в этом дело. Предварительные заказы тоже у нас плохо работают. А к Барсику зайдешь–все, что угодно, пожалуйста. Конечно, все ломятся, и все за деньгами охотятся в итоге.
Дым покрутил головой:
–Подождите, ребята! А для чего мы тут фабрику-то строим?
Все замолчали, посмотрели на него. Дана вдруг придвинулась ближе и сама перехватила его руку.
–Пищевая фабрика!–с энтузиазмом воскликнул Дым,–она же все мелкотоварное производство вытеснит, всех фермеров. Крупное производство же всяко выгоднее мелкого. Мы здесь сорок линий гидропоники закладываем. Две такие фабрики кормят весь Ленинград, вы в Ленинграде на базах были? Там куда круче, чем у Барса в магазинах! Там все есть и всегда, а если нет–заказ за сутки выполняют. И все на автоматике, инженеры работают, биологи, на базах–роботы. Так что еще полгода–и разорится весь этот ваш Снежный Барс. Пусть на производство устраиваются!
–Н-да, а ведь ты прав,–произнес Олег,–боюсь, когда это до них дойдет, они фабрику и взорвать могут.
–На Тайване взрывали такие,–усмехнулся Дым,–мы им показали.
–Да нет, наш Барс поумнее,–возразил Рашид,–эти взрывать не пойдут. Они и на производство устроятся, что вы думаете. Дипломы себе сделают. В кабинетиках сядут.
–И это тоже наше дело,–ответила Дана,–смотреть, чтобы они не сели в кабинетиках. Если мы не будем смотреть–то кто?
–Правильно!–согласился Дым,–кроме нас–некому.
И уже решительно, не стесняясь, обнял Дану за плечи.
Александр Рубер. День на экваторе
Транспорт космического лифта приближался к Земле, проходя последние сотни километров своего долгого двухдневного пути с геостационарной орбиты. Лифт постепенно сбрасывал скорость с почти тысячи километров в час так, что дополнительное ускорение, учитывая все еще слегка пониженную, по сравнению с поверхностью Земли, силу тяжести, было незаметно. Над восточной Африкой, где точно на экваторе, недалеко от берегов озера Виктория, находилась наземная станция лифта, уже светило солнце. Пассажиры лифта, проснувшись, собирались на завтрак в маленьком, но уютном ресторане. Внутренний радиационный пояс Земли был пройден еще ночью, защитные шторки, закрывающие окна, были подняты, и из находящегося на восточной стороне транспорта ресторана открывался великолепный вид на Индийский океан. Среди пассажиров были двое, слегка загорелый молодой человек, одетый в белоснежную рубашку и светлые брюки, и стройная девушка с русыми волосами до плеч, тоже одетая в светлое, сидевшие за одним столиком.
–С одной стороны, раннее прибытие–это хорошо. С другой–не люблю я так рано вставать,–заметила девушка, запивая ароматным кофе тост с джемом.
–Да, просыпаться рано утром неприятно,–согласился молодой человек, голос которого звучал несколько сонно. Он пытался бороться с остатками сна таким же способом–с помощью кофе. Конечно, современная фармацевтика предоставляла более действенные (и совершенно безопасные) средства, но отнюдь не такие вкусные.
–Зато будет время еще раз посмотреть город. На берегу озера я, например, не была. А ты ведь жил здесь почти два месяца!
–Набережная там очень красивая, я гулял по ней пару раз. Но, Алиса, как я уже рассказывал, в те два месяца я был, можно сказать, ошеломлен.
–Ну, Роберт, это же было положительное потрясение,–улыбаясь, ответила Алиса.
–Это была почти непрерывная череда положительных потрясений. А после того, как я приехал в университет, выяснилось, что она отнюдь не закончилась…
–А она и не закончится,–с улыбкой ответила Алиса, допивая кофе.
–Кстати, интересно, а насколько часто студенты вроде нас могут путешествовать на лифте?–спросил Роберт,–понятно, что если я вдруг попробую заказать еще один билет для подъема на станцию, скажем, через неделю–я его не получу. А если через полгода?
–Хочешь опять отправиться в космос в летние каникулы? Через полгода билет тебе дадут, как и мне, если подать запрос заранее,–ответила Алиса,–чаще на космическом лифте могут путешествовать разве что те, кому это действительно нужно, например члены экипажей космических кораблей. Я имею в виду этот лифт,–второй, бразильский, сейчас занят исключительно доставкой грузов. А раз в полгода подняться на станцию или слетать на Луну может любой студент, и в этом есть смысл–должен же человек посмотреть мир, в котором ему предстоит жить, трудиться и творить!
–Полностью с тобой согласен. И я, похоже, начинаю входить во вкус путешествий. А по поводу летних каникул я еще не думал,–ответил Роберт,–жаль, что их не хватит, чтобы слетать на Марс.
–Да, только если переводиться в Университет Скиапарелли,–согласилась Алиса,–там, конечно, интересно, но он… маленький. Я во время школьных экскурсий его весь обошла. С другой стороны, поехать туда на практику курсе на четвертом…
–До четвертого курса еще долго. В то же время межпланетники летают все быстрее и скоро до Марса можно будет добраться меньше чем за месяц,–заметил Роберт,–если там найдутся места для студентов.
–Раз в год–найдутся,–ответила Алиса.
–А про экспедиции ты не думала?
–Про них думать пока еще рановато. Попасть туда будет не так просто даже таким отличникам, как мы,–экспедиции немногочисленные.
–Берут только лучших специалистов, как и раньше,–согласился Роберт.
–Да, так было практически всегда и будет дальше. Хотя до Битвы был такой странный период, когда в космос отправлялись непрофессионалы, за деньги–огромные деньги. Не на Луну, конечно, и не на Марс, а на околоземную орбиту.
–Туризм для очень богатых? Я про него даже не знал.
–Я как-то об этом читала. Всего лишь незначительный эпизод, как и все попытки коммерциализации космических полетов. Космос не для капитализма.
–Но лифт они все-таки построили,–заметил Роберт,–хотя это был искусственный бум, созданный, чтобы пристроить капиталы и рабочие руки.
–Именно. Я видела расчеты–он просто не мог окупиться, к тому же нам его пришлось модернизировать сразу же после Битвы. Последний пузырь перед последним кризисом.
Тем временем за окном, внизу, на востоке, уже можно было рассмотреть вершины горы Кения и хребта Абердэр. Большое табло, висящее на стене ресторана, показывало две высоты–над уровнем моря и над вершиной легкого конуса, венчавшего пирамиду наземной станции. Вторая уже отсчитывала последние километры длинного путешествия–транспорт приближался к конечной точке своего пути. Углеродные ленты, протянувшиеся более чем на тридцать пять тысяч километров, начинались здесь, на высоте пятидесяти километров над поверхностью Земли.
–Пора собираться!–сказала Алиса, взглянув на табло, и стала подниматься из-за стола.
–Да,–согласился Роберт, на которого, похоже, наконец-то подействовал выпитый кофе.
Плавно остановившись, транспорт пристыковался к двум герметичным переходам, ведущим к скоростным лифтам уже более традиционной конструкции, призванным преодолеть сорок с лишним километров и, двигаясь вдоль оси легкого конуса, доставить пассажиров и грузы на вершину пирамиды наземной станции. Сила тяжести здесь была уже почти нормальной.
Алиса и Роберт направились к выходу и вместе со всеми остальными пассажирами перешли в большую кабину скоростного лифта, оснащенную креслами.
–Пожалуй, надо покрепче взяться за поручни,–заметил Роберт, усаживаясь в кресло с мощными подлокотниками, за которые было удобно держаться, и пристегивая ремень безопасности,–хорошо, что я уже побывал в невесомости, ведь спускаться на этом лифте мне не приходилось–только подниматься.
–Да, в начале спуска будет почти невесомость, но она такая же, как и в конце подъема,–ответила Алиса, усаживаясь в соседнее кресло,–и я заметила, что ты прекрасно ее переносишь. Для меня, конечно, лучше уменьшенная гравитация по отношению к земной, чем увеличенная…
Лифт тронулся и действительно начал набирать скорость, устремившись вниз с ускорением, близким к ускорению свободного падения. Двигаясь внутри чрезвычайно разреженной атмосферы, он преодолел почти полсотни километров и достиг вершины пирамиды меньше, чем за полчаса. Торможение было более длительным, чем ускорение, и, похоже, несколько более неприятным для некоторых из пассажиров.
Лифт плавно остановился и пристыковался к шлюзу, ведущему на верхний уровень пирамиды. Они все еще были на высоте шести километров над уровнем моря, но в просторных галереях внутри огромного сооружения на каждом из уровней поддерживалось нормальное атмосферное давление. Двери открылись.
–Уф,–вздохнула Алиса, поднимаясь с кресла,–одна с четвертью «же». Я, конечно, киборг, но я же марсианский киборг…
Киборгом Алиса была в очень небольшой степени и обнаружить признаки кибернетизации внешне было совершенно невозможно. Тем не менее, технология позволила Алисе быстро адаптироваться к жизни на планете с силой тяжести, превышавшей марсианскую более чем в два с половиной раза. Правда, когда тяготение превышало стандартный один «же» в течение сколь-нибудь длительного времени, Алиса нередко выражала свое неудовольствие, пусть больше и показное.
–И тем не менее, я до сих пор удивляюсь, как ты так быстро привыкла к земной гравитации, Алиса,–сказал Роберт,–я понимаю, кибернетизация, адаптогены, медицинские нанороботы. Но учитывая то, как ты играешь в «мячик»… Мне надо еще немало потренироваться, чтобы так прыгать,