– Слушайте, – прошептал он совершенно будничным голосом, – мы должны атаковать сейчас, прежде чем негодяи соединятся.
– Государь, – сказал Поггин. – Покуда за нами деревянная стена, мы надежно прикрыты с тыла. Если мы выступим вперед, нас тут же окружат и перебьют.
– Все верно, гном, – ответил король, – но в этой стене есть дверь, куда нас хотят загнать, и чем дальше мы от нее будем, тем лучше.
– Король прав, – сказал Дальнозор. – Прочь, прочь от проклятого хлева, какая бы нечисть в нем ни жила.
– Да, и поскорей, – сказал Юстэс. – Мне ненавистен самый его вид.
– Хорошо, – произнес король. – Поглядите вон туда. Видите слева большой белый камень? Он при свете костра блестит, как мраморный. Запомните его. Сначала мы нападем на этих тархистанцев. Ты, девица, осыпай градом стрел их левый фланг, а ты, орел, слепи им глаза справа. Мы ударим по остальным и либо сразу обратим их в бегство, либо это нам вообще не удастся: нас слишком мало. Если ты, Джил, не сможешь больше стрелять, не рискуя попасть в нас, отступай к белому камню. Помните: даже в бою нужно видеть ясно и слышать чутко. Как только я крикну «назад», бегите, как и Джил, к белому камню. Там, под прикрытием, мы сможем перевести дыхание. Ступай, Джил.
Джил отбежала шагов на двадцать. Она почувствовала себя ужасно одинокой. Как ей хотелось, чтобы руки не дрожали так сильно! Она твердо встала, выставила вперед правую ногу, отставила назад левую и положила стрелу на тетиву. «Первый выстрел потеряла», – сказала она себе, когда ее стрела просвистела над головами врагов, и быстро положила на тетиву следующую. Она знала, что все решает скорость. Что-то большое и черное металось перед лицами тархистанцев. Она догадалась, что это Дальнозор. Один за другим солдаты бросали мечи и закрывали лица руками, защищая глаза. Потом ее стрела поразила солдата, другая – нарнийского волка, который сражался за врагов. Однако через несколько минут стрельбу пришлось прекратить: впереди блеснули мечи, клыки кабана и рог Алмаза, и под громкий лай собак отряд Тириана стремительно бросился на противника, словно бегуны на тысячеметровом забеге. Джил поразилась, какой неожиданностью это оказалось для тархистанцев, даже не подозревая, что это ее с Дальнозором заслуга. Не всякий отряд может как следует наблюдать за происходящим, если с одной стороны его осыпают стрелами, а с другой атакует орел.
– Молодцы! Отлично! – кричала Джил. Королевский отряд прокладывал путь сквозь ряды врагов. Единорог расшвыривал людей, будто вилами сено. Джил казалось (она все-таки не слишком разбиралась в фехтовальном искусстве), что даже Юстэс сражается превосходно. Собаки хватали тархистанцев за горло. Все шло великолепно! Это была победа!..
И вдруг Джил с ужасом заметила одну странную вещь. Хотя тархистанцы падали при каждом взмахе нарнийского меча, их почему-то не становилось меньше. Хуже того – казалось, их было даже больше, чем в начале боя… По крайней мере в два раза больше… Они бежали со всех сторон. Это были новые тархистанцы! У них были копья! Их было столько, что Джил уже почти не видела своих друзей. Потом услышала голос Тириана:
– Назад! К камню!
Все стало ясно – враги получили подкрепление. Барабан сделал свое дело.
Глава двенадцатаяЧерез дверь в хлев
Джил давно следовало отступить к белому камню, но, возбужденная зрелищем битвы, она совершенно забыла про этот приказ. Теперь же вспомнила и побежала и успела как раз за минуту до остальных. Вот как вышло, что на минуту все оказались к врагу спиной. А когда повернулись, ужасное зрелище предстало их глазам.
Один из тархистанцев тащил кого-то к хлеву, тот дрался и брыкался. Когда они оказались на освещенной поляне перед костром, их силуэты четко вырисовались на фоне огня: один – в островерхом тюрбане, другой… Другой был Юстэс.
Едва увидев его, Тириан с единорогом бросились на выручку. Но они не пробежали и половины пути, как тархистанец был уже у хлева, швырнул туда Юстэса и захлопнул дверь. Следом подбежали несколько тархистанцев и выстроились шеренгой перед хлевом. Теперь к нему было не подступиться.
Джил уткнулась лицом в плечо. «Если я все-таки разревусь, тетива не намокнет», – прошептала она.
– Берегитесь! Стрелы! – крикнул Поггин. Все быстро пригнулись и поглубже надвинули шлемы. Собаки припали к земле. Несколько стрел просвистело рядом, но вскоре стало ясно, что стреляют не в них. Это были снова Гриффл и его гномы. Теперь они спокойно стреляли в тархистанцев.
– Давайте, ребята! – слышался голос Гриффла. – Все вместе, дружно! Нам не нужны черномазые, как не нужны обезьяны, и львы, и короли. Гномы за гномов.
Что бы вы ни сказали о гномах, в храбрости им не откажешь. Они могли попросту убраться куда-нибудь в безопасное место, но предпочли остаться и теперь убивали то тех, то других, делая перерыв, когда те и другие любезно избавляли их от хлопот и убивали друг друга сами.
Однако они не учли, что тархистанцы были в кольчугах, тогда как кони – беззащитны. Кроме того, у тархистанцев был вожак. Раздался громкий голос Ришды-тархана:
– Тридцать из вас пусть стерегут глупцов у белого камня. Остальные – за мной, проучим этих сыновей земли.
Тириан и его друзья не успели отдышаться после боя и были рады передышке. Они смотрели, как тархан повел своих людей на гномов. Это была странная сцена. Костер теперь слабо горел темно-красным огнем, и трудно было понять, что происходит. На месте собрания никого не было видно, кроме гномов и тархистанцев. Судя по звукам, гномы отчаянно сопротивлялись. Тириан слышал, как Гриффл страшно ругается; время от времени доносились возгласы тархана: «Живьем! Живьем хватайте!» Каким бы ни был этот бой, длился он недолго. Шум стих. Потом Джил увидела, что тархан возвращается к хлеву; за ним шли одиннадцать человек и тащили одиннадцать связанных гномов (убили остальных или те разбежались, осталось неясным).
– Бросьте их в святилище Таш! – сказал Ришда-тархан.
И вот одиннадцать гномов, одного за другим, кого швырнули, кого запихали в темный проем. Дверь снова заперли, и Ришда, низко склонившись перед ней, провозгласил:
– Этих карликов, о владычица моя Таш, также приношу тебе в жертву всесожжения!
И все тархистанцы стали ударять саблями о щиты и взывать:
– Таш! Таш! Великая Таш! О, Таш неумолимая! (Весь вздор про Ташлана уже забыли.)
Небольшой отряд у белого камня наблюдал за происходящим. Они тихо перешептывались между собой. Обнаружив ручеек, тонкой струйкой стекавший из-под камня, все с жадностью напились из него: Джил, Поггин и король с ладони, а четвероногие – лакая из небольшой лужицы у подножия. Казалось, что никогда в жизни они не пили такой вкусной воды! Они пили и радовались и не могли думать ни о чем другом.
– Нутром чую, – сказал Поггин. – Утро не наступит, как все мы, один за другим, будем за этой черной дверью. Я могу придумать сотню смертей, и все лучше этой.
– В самом деле, эта дверь ужасна, – сказал Тириан. – Она больше похожа на пасть.
– Неужели мы ничего не можем сделать? – сказала Джил дрожащим голосом.
– Не горюй, мой славный друг, – отвечал Алмаз, ласково трогая ее носом. – Быть может, для нас это дверь в страну Аслана и мы нынче же будем пировать за его столом.
…Ришда-тархан медленно вышел вперед и повернулся к белому камню.
– Слушайте меня! – крикнул он. – Если кабан, собаки и единорог сдадутся на мою милость, я сохраню им жизнь. Кабана отправят в сады Тисрока и посадят там в клетку, собак – в конуры Тисрока. А единорогу я отпилю рог, и он будет возить повозку. Но орел, дети и тот, кто был королем, будут принесены в жертву Таш этой ночью.
Лишь грозное рычание раздалось в ответ.
– Вперед, воины! – сказал тархан. – Зверей убить, двуногих взять живьем.
Началась последняя битва последнего короля Нарнии.
Надежды на победу не было. Не только потому, что врагов было неизмеримо больше, но, главное, из-за их копий. У первых тархистанцев, тех, что были с Обезьяном вначале, копий не было: они проникали в Нарнию по одному, по двое, выдавали себя за мирных торговцев и, конечно, не могли взять с собой копий – ведь их нелегко спрятать. Эти же тархистанцы явились позже, когда Обезьян уже вошел в силу, и могли идти открыто. Копья все меняли. Если быть проворным и не терять самообладания, длинным копьем можно убить кабана прежде, чем он достанет вас клыками, и единорога прежде, чем он пронзит вас рогом. И вот теперь ровный ряд копий надвигался на Тириана и его последних друзей. Через мгновение они уже бились за свою жизнь.
В некотором смысле это совсем не так плохо, как можно вообразить. Когда каждый ваш мускул в напряжении, когда вы то пригибаетесь, чтоб увернуться от копья, то прыгаете через него, ныряете вперед, отскакиваете назад, крутитесь на месте – у вас просто не остается времени на страх или отчаяние. Тириан знал, что теперь он никому не может помочь – все они обречены. Он мельком видел то поверженного кабана, то яростного Алмаза. Краем глаза он заметил, что огромный тархистанец куда-то тащит Джил за волосы. Но думать об этом он не мог. Он думал лишь о том, как бы подороже продать свою жизнь.
Хуже всего было то, что он никак не мог сохранить свою позицию у белого камня. Когда человек дерется разом с полдюжиной врагов, он использует любую возможность поразить противника и стремительно бросается всякий раз, когда видит незащищенную грудь или шею. Несколько ударов – и вы уже очень далеко от прежнего места. Тириан вскоре обнаружил, что все время отступает вправо, то есть к хлеву. Мелькнула мысль, что очень важно держаться от него подальше. Но он не мог вспомнить почему. И сделать ничего не мог.
Неожиданно все стало очень отчетливым. Он увидел, что дерется с самим тарханом. Костер (вернее, уже одни уголья) был прямо перед ним. А за спиной – открытая дверь. Два тархистанца стояли наготове, чтобы захлопнуть ее, как только он окажется внутри. Он вспомнил все и понял, что враги специально теснили его к хлеву. Подумав об этом, он стал биться с тарханом изо всех сил.