И тут она вспомнила крик Юстейса, падающего в бездну, и разрыдалась.
Хорошо плакать, пока есть слезы. Но слезы рано или поздно кончаются, и тогда приходится решать, что делать дальше. Выплакавшись, Джил поняла, что ей страшно хочется пить. Плакала она, уткнувшись лицом в землю, и теперь сёла. Птичья музыка смолкла, и было бы совсем тихо, если бы не чуть слышный, но непрерывный звук. Она прислушалась — где-то журчала вода.
Джил встала, огляделась. Льва не было, однако он мог спрятаться за любым деревом. Кроме того, в лесу могли быть и другие звери. Но пить-то хочется. Собравшись с духом, Джил пустилась на поиски. На цыпочках она перебегала от ствола к стволу, останавливалась и настороженно озиралась.
В лесу стояла такая тишина, что отыскать журчащую воду было нетрудно. Звук становился все отчетливее, и вдруг, как-то совсем неожиданно для себя, Джил оказалась посреди поляны и увидела хрустально прозрачный ручеек, бегущий в траве по камушкам. При виде воды пить захотелось во сто крат больше, но девочка не бросилась к воде — она остолбенела, разинув рот. И было отчего — на берегу ручья лежал Лев.
Зверь лежал, вытянув передние лапы и приподняв голову, — совсем как те каменные львы на Трафальгарской площади. И он, конечно же, сразу заметил ее — посмотрел ей в глаза и отвернулся с таким видом, будто ничего нового не увидел, и Джил его не очень интересует.
«Если я побегу в лес, он меня все равно догонит, — подумала Джил, — а если пойду вперед, попаду прямо в пасть», — и никак не могла ни сдвинуться с места, ни отвести ото льва глаз. Долго ли так продолжалось, она не знала — время для нее как будто застопорилось. А жажда становилась невыносимой, и — «Пусть меня сожрет Лев, лишь бы сначала позволил напиться».
Вдруг она услышала:
— Хочешь пить — пей!
Кто бы это мог быть, кроме Бяки, которого она в последний раз слышала там, на краю утеса? Джил озиралась, пытаясь понять, а между тем голос повторил:
— Если хочешь пить, подойди и пей.
И только тут она вспомнила фразу Бяки о говорящих животных и поняла, что слышит льва. Да, да, на этот раз она заметила, как он шевелит губами. А голос у него был вполне человеческий, только глубже, естественнее, мощнее — такой, знаете, тяжелый, будто золотой. Страх не исчез, но стал несколько иным.
— Ты хочешь пить? — поинтересовался Лев.
— Просто умираю, — ответила Джил.
— Так пей же! — сказал Лев.
— А не могли бы вы… не могли бы вы отойти чуть подальше? — попросила Джил.
Лев только глянул на нее и тихонько заворчал. А Джил, посмотрев на это огромное, недвижно лежащее животное, поняла, что с тем же успехом могла бы просить гору подвинуться и не мешать.
Дивное журчание воды сводило с ума.
— В таком случае не могли бы вы дать… дать клятву, что ничего не сделаете со мной? — сказала Джил.
— Я не даю клятв, — отвечал Лев.
Джил так хотелось пить, что, сама того не замечая, она шажок за шажком приближалась к ручью.
— Но ведь вы не кушаете девочек?
— Я пожрал великое множество девочек и мальчиков, женщин и мужчин, императоров и королев, городов и царств, — Лев проговорил эти слова без всякого хвастовства, раскаяния или гнева. Он просто произнес их, и все.
— Я боюсь подойти, — сказала Джил.
— Тогда ты умрешь от жажды, — сказал Лев.
— Ах! — вздохнула Джил. и сделала еще шажок. — Пожалуй, я пойду поищу другую воду.
— Другой воды здесь нет.
Джил ни на мгновение не усомнилась в правдивости его слов — и никто, увидев строгий лик этого льва, не усомнился бы. Тогда она решилась: подбежала к ручью, опустилась на колени и зачерпнула пригоршню воды, хотя страшно ей было как никогда в жизни. Но и воды столь холодной и животворной она никогда в жизни не пробовала. Глоток такой воды мог бы утолить любую жажду. По правде говоря, она думала: «Напьюсь и сразу удеру куда подальше», — однако, напившись, поняла, что спасаться бегством в данном случае — самое опасное. Джил встала, губы ее были влажны от воды.
— Подойди, — сказал Лев.
Она подчинилась и, встав между его передними лапами, попыталась смотреть льву прямо в глаза. Однако скоро не выдержала и потупилась.
— Ну, чадо человеческое, — сказал Лев, — а где же тот, кто был с тобой?
— Он упал в пропасть, — Джил подумала и добавила: — Сударь, — она не знала, как положено обращаться ко львам, обойтись же вообще без этого было бы слишком невежливо.
— Как это случилось, чадо?
— Бяка пытался удержать меня, чтобы я не упала, сударь.
— Но зачем ты подошла так близко к краю, чадо человеческое?
— Чтобы похвалиться своей храбростью.
— Хороший ответ, дитя. Никогда больше не поступай так. А твой друг, — лик льва уже не казался таким строгим, — он жив. Я перенес его в Нарнию. Однако по твоей вине задача усложнилась.
— Какая задача, сударь? — удивилась Джил.
— Задача, ради решения которой я вызвал вас двоих из вашего мира.
Ответ озадачил Джил. «Наверное, он принял меня за кого-то другого», — думала она, однако сказать вслух не осмелилась, хотя понимала: из-за этого может произойти ужасная путаница.
— О чем ты задумалась, дитя?
— Мне кажется… я хочу сказать, тут вышла какая-то ошибка. Знаете, нас с Бякой никто не вызывал. Наоборот, это мы просили, чтобы нас впустили. Бяка сказал, что мы должны призвать какого-то… какого-то… — я забыла, как его зовут, — чтобы он позволил нам войти. Мы так и сделали, а потом оказалось, что калитка открыта.
— Вы не взывали бы ко мне, если бы я не позвал вас, — ответил Лев.
— Ой, так вы и есть он, сударь? — воскликнула Джил.
— Вне всяких сомнений. А теперь перейдем к делу. Далеко-далеко отсюда, в Нарнии, живет старый печальный король.
Печалит его то, что он остался без наследника. А без наследника он остался потому, что много лет назад его единственный сын исчез неизвестно куда, и никто не знает, жив он или нет. Так вот, он жив. Я призвал вас, чтобы вы отправились на поиски утраченного королевича: либо вы найдете его и вернете отцу, либо погибнете, либо вернетесь в ваш мир.
— Прошу прощения, — сказала Джил, — но как мы его найдем?
— Кое-чем я могу вам помочь, — сказал Лев. — Вот, запомни знамения, которым вы должны следовать в ваших поисках. Первое: как только твой друг ступит на землю Нарнии, он увидит своего лучшего старинного друга. Если Юстейс узнает его, подойдет и немедленно заговорит с ним, решение задачи намного упростится. Второе: вы должны отправиться из Нарнии на север и отыскать разрушенный город древних великанов. Третье: в том разрушенном городе вы должны найти надпись и поступить так, как она вам подскажет. Четвертое: вы узнаете королевича (если найдете его) вот по какой примете — это будет первый человек, который обратится к вам за помощью во имя мое, во имя Эслана.
Лев замолчал. Джил подумала, что ей, пожалуй, следует что-то ответить. И сказала:
— Все понятно. Благодарю вас.
— Чадо, — голос Эслана помягчел, — может быть, тебе и понятно, да не так хорошо, как кажется. Для начала нужно все хорошенько запомнить. Повтори мне знамения.
Джил попробовала и сразу сбилась. Лев поправлял ее и заставлял повторять снова и снова, пока она не выучила все назубок. Он не сердился и был с ней так терпелив, что Джил, осмелев, спросила:
— Простите, пожалуйста, а как же я доберусь до Нарнии?
— На моем дыхании, — отвечал Лев, — Я перенесу тебя на запад этого мира так же, как перенес Юстейса.
— Но ведь я не успею нагнать его и вовремя сообщить первое знамение? Впрочем, это, наверное, и не важно. Неужели он сам не подойдет к своему лучшему другу, как только увидит его?
— Не все так просто. Но тебе надо спешить, — сказал Лев. — Я отправлю тебя сейчас же. Иди вперед, к краю утеса.
Джил прекрасно понимала, что сама виновата в этой спешке. «Если бы я не валяла дурочку, — думала она, — мы с Бякой были бы вместе, и он знал бы условия задачки не хуже меня». И она пошла, как ей было сказано, обратно, к обрыву. Было очень страшно, тем более что Лев шел не рядом, сбоку, а совершенно бесшумно ступал своими мягкими лапами где-то у нее за спиной.
Однако, прежде чем она подошла к самому краю, раздался его голос:
— Стой. Сейчас я начну. Главное: помни, помни, помни знамения. Повторяй их и по утрам, и на сон грядущий, и пробудившись среди ночи. Что бы с тобой ни случилось, не забывай их. И еще: ты должна знать, что здесь, на вершине, я говорил с тобой внятно. Там же, внизу, в Нарнии все будет иначе. В горах воздух прозрачен и мысли чисты. Чем ниже, тем воздух плотнее. Имей это в виду, чтобы не впасть в заблуждение. Знамения — теперь ты их знаешь наизусть — там могут измениться до неузнаваемости. Именно поэтому важно узнать их сердцем, а не по внешности. Помни их и верь им. Все остальное не имеет значения. А теперь, дочь Евы, прощай…
С каждым словом голос льва становился все тише и вот уже совсем смолк. Джил оглянулась. И увидела утес — он был так далеко, что Лев на его краю казался крупинкой яркого золота. Стоя над обрывом, Джил стиснула зубы и сжала кулаки, ожидая ужасного порыва ветра, но дуновение льва было настолько нежным, что она даже не заметила, как оторвалась от земли. И теперь вокруг нее — сверху, снизу, со всех сторон — было только небо.
На мгновение девочка запаниковала. Но земля была так далеко внизу, что казалось, будто ее вовсе нет. А плыть по небу было так приятно. Джил обнаружила, что может лечь на спину или на живот и вообще поворачиваться как угодно, словно в воде на глубоком месте (если, конечно, умеешь плавать). Львиное дыхание несло ее подобно течению, ветра не было, воздух был теплый. Вот это и есть настоящий полет — не то что в самолете! Ни шума, ни тряски. Сравнить это можно разве с полетом на воздушном шаре — на котором Джил тоже никогда не летала, — но только этот полет был куда лучше.
Еще раз оглянувшись, она смогла оценить истинные размеры горы, которую только что покинула. Ей показалось странным, что столь высокая вершина не покрыта снегом. «Наверное, в этом мире вообще все устроено по-другому», — подумала Джил. Потом посмотрела вниз, чтобы определить, с какой скоростью и над сушей или над морем она летит. Однако ничего не увидела — слишком уж высоко.