— Боюсь, чем дальше на север, тем больше снега. Ничего другого и ждать нечего.
С трудом спустились в долину, а спустившись, обнаружили реку, текущую в расселине с запада на восток, — сверху ее не было видно. Скальные берега были отвесны, вода зелена и темна, пороги и водопады бурливы, и ни единый луч солнца не проникал в расселину. Поток ревел так, что даже земля под ногами дрожала.
— Ничего страшного, — заметил лягва, — в этой реке мы не утонем, потому что прежде сломаем шею.
— А это что? — воскликнул Юстейс, указав налево, вверх по течению. И они увидели то, что меньше всего ожидали — мост. И какой! Огромная арка соединяла два утеса по берегам реки, и вершина этой арки вздымалась над утесами выше, чем купол собора святого Павла над городской площадью.
— Вот это да! — сказала Джил. — Похоже, его построили великаны.
— А скорее — колдуны, — откликнулся мокроступ. — Мы добрались до мест колдовских, ничего иного и ждать было нечего. А мост, боюсь, это — ловушка. Конечно, ничего страшного, да только как мы ступим на него, тут он и растворится вроде тумана.
— Черт тебя побери, — рассердился Бяка, — ну, что ты все зудишь и зудишь? С какой стати мосту растворяться?
— Э-хе-хе, вы же видели великанов. Разве им по уму построить такую штуку? — ответствовал Зудень.
— А может, его построили совсем другие великаны, — заметила Джил. — Ну, к примеру, древние: они жили здесь давным-давно и были куда смышленее нынешних. Послушайте, а вдруг это те же самые великаны, что воздвигли город, который мы ищем? Значит, мы на правильном пути — этот мост древний и ведет он в древний город!
— Молодчина, Поул! — обрадовался Бяка. — Все сходится. Пошли!
Они направились к мосту. И мост не растворился под ногами — это оказалось достаточно прочное сооружение. Плиты, из которых он был сложен, превосходили размерами камни Стоунхенджа и пригнаны были одна к другой с великим мастерством, хотя от времени искрошились и потрескались.
Ограждение по сторонам моста когда-то украшала богатая резьба, и кое-где она сохранилась: великаны, минотавры и какие-то многоногие, многорукие, ужасные божества. Зудень по-прежнему не испытывал к мосту ни малейшего доверия, но от спутников не отставал.
Подъем к вершине арки был труден и долог. Многие камни вывалились, и на их месте зияли огромные прорехи, сквозь которые можно было увидеть далеко-далеко внизу ленту бурлящей воды. Орел парил под ногами путников. И чем выше восходили, тем резче, сбивая с ног, задувал студеный ветер. От него даже мост, казалось, раскачивался.
Добравшись наконец до вершинной точки, странники увидели спуск, такой же долгий, как и подъем, а дальше — что-то вроде древней мощеной дороги, уходящей вдаль, в самое сердце гор. На каменной мостовой, тоже сильно порушенной, заплатами-зеленела трава. А еще увидели двух всадников — обыкновенного человеческого роста, — едущих им навстречу по этой самой дороге.
— Идите, идите. Не останавливайтесь, — сказал Зудень, — а то, боюсь, они подумают, что мы их боимся. Конечно, ничего страшного, но любой встречный в этих местах, скорее всего, — не друг, а как раз наоборот.
Когда наши герои сошли с моста на дорогу, незнакомцы как раз подъехали к мосту. Один из них был рыцарь в доспехах с опущенным забралом. И доспехи его, и конь были черными; ни на щите не было герба, ни на копье — штандарта. А рядом с рыцарем ехала дама на белой лошади, и была та лошадь столь прекрасна, что ее хотелось поцеловать в нос и угостить хорошим кусочком сахара. Но дама, сидевшая в дамском седле, вся в длинных развевающихся одеждах ярко-зеленого цвета, — была еще прекраснее.
— Здр-р-р-равствуйте, стр-р-ранники, — голос ее звучал как трель самой певчей из певчих птиц, а тройное «р» было просто восхитительно. — Кое-кто из вас, как я погляжу, слишком молод для паломничества в столь мр-р-рачную стр-р-рану.
— Это как посмотреть, мадам, — ответил лягва сухо и настороженно.
— Мы ищем разрушенный город, — сказала Джил.
— Р-р-разрушенный город? — переспросила дама. — Какое стр-р-ранное место вы избрали. На что он вам?
— Мы должны… — начала Джил, но лягва не дал ей договорить.
— Просим прощения, мадам. Мы не знаем ни вас, ни вашего спутника. А он, между прочим, все помалкивает. И вы нас не знаете. Не будем спешить — боюсь, мы слишком мало знакомы, чтоб говорить о делах, не так ли? Э-хе-хе, мадам, вам не кажется ли, что в скором времени начнет накрапывать небольшой дождичек?
Дама залилась самым нежным, самым музыкальным смехом, какой только можно вообразить.
— Повезло же вам, детки, — сказала она. — Ваш наставник мудр, учтив и тверд. Нет, нет, это вовсе не дурно, что он держит свое при себе, ну а мне скрывать нечего. Не р-р-раз я слышала о погибшем городе, но никто и никогда не мог указать мне дороги туда. А эта дорога ведет к замку Скаль-зуб, где живут культурные великаны. О, эти куда спокойнее, р-р-развитее, р-р-разумнее и учтивее по сравнению с другими. Что и говорить, большинство великогорских великанов глупы, жестоки, необразованны и любят всяческие бе-зобр-р-р-разия. В Скальзубе вы, быть может, узнаете что-нибудь о р-р-разрушенном городе, а может быть, и ничего не узнаете, зато там ждут вас теплые покои и веселые хозяева. Захотите — перезимуете, а если нет, то хотя бы отдохнете денек-другой. Вас ждут горячие ванны, мягкие постели и чистые сердца; а жареное и печеное, сладкое и пьяное подается там четырежды в день.
— Это надо же! — воскликнул Бяка, — Теплая постель!
— А еще горячая ванна! — подхватила Джил. — Вы думаете, они нас примут? Мы же для них чужие.
— О, если вы скажете, мол, дама в зеленом велела кланяться двумя чудесными детишками из южных краев к Осеннему Пиршеству…
— Спасибо, большое спасибо, — хором поблагодарили Джил и Юстейс.
— Только помните, — предупредила дама, — когда бы вы туда ни добрались, а в Скальзуб надо попасть засветло. Слишком рано там запирают ворота — что поделаешь, таков обычай, — а уж если засовы задвинуты, тут стучи не стучи — все равно не откроют.
Джил и Юстейс вновь и вновь благодарили даму — глаза у них сияли, — а всадница на прощание помахала рукой.
Мокроступ снял шляпу и молча поклонился. И вот уже безмолвный рыцарь вместе с дамой въехал на мост, конские копыта загремели по каменным плитам.
— Э-хе-хе, — промолвил лягва, — хотел бы я знать, куда и откуда она едет? И что забыла в Великогорье? Ничего, конечно, страшного нет, но, боюсь, плохи наши дела.
— Чушь! — воскликнул Бяка. — Дама, по-моему, что надо! А как насчет поесть горяченького? А поспать в тепле? Хорошо бы этот Скальзуб был поближе!
— Точно! — поддержала Джил. — А какое у нее роскошное платье. А какая лошадь!
— Так-то оно так, — не сдавался Зудень, — ничего страшного, да только знать бы, кто она такая…
— Я как раз собиралась спросить ее об этом, — сказала Джил. — Но ведь неудобно расспрашивать, не рассказав о себе.
— Кстати, — подхватил Бяка, — чего это ты, Зудень, был с ними так неприветлив? Они тебе не понравились?
— Они? — удивился мокроступ. — Кто они? Я видел только даму.
— Как? — в свою очередь удивилась Джил. — А рыцарь? Разве ты не видел рыцаря?
— Доспехи я видел, — ответил Зудень. — Ничего страшного, но почему он все-таки молчал?
— Наверное, он слишком застенчив, — сказала Джил. — А может, не желает ничего иного, только бы смотреть на нее и слушать ее прекрасный голос. Я бы на его месте тоже…
— А я ничего другого не желал бы, — встрял мокроступ, — только посмотреть, что там, под доспехами и забралом.
— Фу ты-ну ты, — рассмеялся Бяка, — Доспехи-то человеческие! Кто же еще может быть в таких доспехах, кроме человека?
— А вдруг там скелет? — спросил Зудень, скроив ужасную морду. — А может, — добавил он серьезно, — вообще ничего. Ничего страшного, но что-нибудь такое, чего нельзя увидеть… Кто-то невидимый…
— Ой, хватит, Зудень, — Джил поежилась, — Страшно! И надо же такое выдумать!
— Да ну его с его выдумками! — сказал Бяка. — Сам боится, нас пугает, а все без толку. Нечего тут думать — надо скорее идти к этим культурным великанам в Скальзуб. Хорошо бы замок был недалеко.
И вот тут чуть не случилась ссора, которой так боялся Зудень; не перебранка, как прежде, между Джил и Бякой, но настоящая распря. Лягва ни за что не хотел идти в Скаль-зуб. Он, говорил, не знает, что может значить слово «культурный» по отношению к великанам, и Эслан, во всяком случае, ничего не упоминал о гостеванье у великанов, культурных или каких еще. А Юстейс и Джил устали от ветра и дождя, им надоела скудная дичь, зажаренная на походном костре, надоело спать на жесткой, холодной земле — они во что бы то ни стало желали добраться до культурных великанов. В конце концов Зудень сдался, но при одном непременном условии: пусть спутники твердо обещают ни в коем случае без его дозволения не открывать великанам, что прибыли они из Нарнии и что ищут королевича Рилиана. На том и порешили.
После беседы с дамой их преследовали две беды. Первая: дорога стала намного хуже. Теперь она пролегала по бесконечным узким ущельям, насквозь продуваемым жестокими северными ветрами. И там не было ни единого деревца — ни дров собрать для костра, ни укрыться на ночь. Днем страдали ноги, шагавшие по голым камням; ночью доставалось бокам, отлежанным на голых камнях.
Вторая беда: от разговора с дамой про замок Скальзуб лучше не стало — только хуже. С той поры Джил и Юстейс ни о чем другом и думать не могли, только о постели, ванне, горячей пище и о том, как здорово будет оказаться под крышей. Они больше не говорили об Эслане, ни даже о пропавшем королевиче. На сон грядущий и по утрам Джил не повторяла знамения. Сперва она оправдывалась тем, что слишком устала, а потом и оправдываться забыла. Нет, не радостью для них обернулось ожидание великаньего тепла и уюта, а только жалостью к себе, раздражением и ссорами то друг с другом, то с мокроступом.
И вот однажды, ближе к вечеру, склоны очередного ущелья раздвинулись и покрылись густым еловым лесом. Путникам стало ясно: они перевалили через горы. Прямо перед ними п