о торчат из кудрей маленькие рожки, до пояса люди, а вместо ног козлиные копытца…
— Фавны! — крикнул Каспиан, вскакивая. В следующий миг его окружили со всех сторон. Знакомство состоялось мгновенно, фавны приняли Каспиана, и он сам не заметил, как присоединился к танцу. Следом за королевичем пустился плясать и Трампкин, и даже Землероя вовлекли в хоровод, хотя из него танцор был, конечно же, никудышный. Только Никабрик остался сидеть где сидел, будто не желая участвовать в чужом веселье.
Флейты не смолкали, перед глазами Каспиана мелькали лица, веселые и в то же время печальные. Он не успевал запоминать имена; впрочем, вскоре выяснилось, что имена повторяются — Ментий, Обентий, Думнус, Волунс, Болтин, Гирбий, Нимиен, Навсий, Оскунт… Этих фавнов привела Балаболка.
На следующее утро Каспиан решил было, что ему все просто-напросто приснилось. Но сон оказался явью: трава на поляне была вытоптана множеством козлиных копытец.
Глава 7Древняя Нарнияв опасности
Конечно же, фавнов они повстречали на той самой Веселой Лужайке, и Каспиан со своими новыми друзьями провел на лужайке все время до Большого Совета. Спать под открытым, усыпанным звездами небом, не пить ничего кроме родниковой воды и питаться в основном орехами и дикими плодами — все это было для Каспиана очень даже непривычно: ведь его сызмальства клали спать на мягкую перину в затянутой шпалерами спальне, кормили с золотых и серебряных блюд в просторной трапезной, к тому же к услугам королевича всегда были десятки слуг. Но — никогда раньше ему не было так радостно, как сейчас. Никогда еще сон не был таким освежающим, никогда еще не была такой вкусной еда; мышцы юноши наливались силой, а лицо постепенно обретало истинно королевское величие.
В урочный час, в канун полнолуния, на поляну стали стекаться подданные Каспиана. Приходили они поодиночке, по двое, по трое, впятером и даже всемером, и король подивился их числу и не мог сдержать волнения, слыша приветствия. На поляне собрались все, кого он знал: Пузатые медведи, рыжие и черные гномы, кроты и барсуки, зайцы и ежи; были и другие, те, с кем он не успел пока свести знакомство, — пятеро сатиров (рыжих, что лисицы), толпа говорящих мышей, вооруженных до зубов и выступавших под пение трубы, несколько сов и старый ворон с Вороньего утеса. Последним, вместе с кентаврами, появился — у Каспиана дух захватило от неожиданности — великан Ветродуй с холма Мертвецов: невысокий (для великана, разумеется), но ловкий и проворный, он принес на спине отряд гномов. Выглядели они так, будто страдали от морской болезни, и похоже, жалели, что согласились на предложение великана подвести их до места.
Пузатые медведи предложили сперва подзакусить, а совет отложить на после ужина — лучше всего до завтра. Рипичип, которого поддержали остальные мыши, заявил в ответ, что подождут и еда, и совет, — вперед, на Мираза, засевшего в своем замке! Балаболка и прочие белки объяснили, что могут кушать и говорить одновременно, так что совет вполне можно совместить с пиром. Кроты предложили прежде всего обнести лужайку защитным земляным валом и выкопать ров. Фавны полагали, что начинать следует с торжественной пляски. Старый ворон согласился с медведями: негоже устраивать совет до ужина, и присовокупил, что перед ужином хотел бы обратиться ко всем с краткой приветственной речью. Впрочем, Каспиан при поддержке гномов и кентавров унял всю эту разноголосицу и настоял на том, чтобы приступить к совету.
После того как все угомонились и расселись широким кругом, а потом с немалым трудом утихомирили Балаболку, которая металась туда-сюда, истошно призывая к тишине и порядку, Каспиан выступил вперед.
— Нарнианцы! — воскликнул он. Больше ничего королевич сказать не успел, ибо заяц Камилло вдруг прошептал:
— Тсс! Поблизости человек! Чуете?
Все, кто собрался на поляне, замерли, словно превратившись в статуи. Только дрожали ноздри — животные настороженно принюхивались.
— Вроде как человек, а вроде и нет, — прошептал Землерой.
— Сюда идет, — сказал Камилло.
— Пускай, — проговорил Каспиан. — Два барсука, трое гномов с луками… Думаю, хватит. Ступайте ему навстречу.
— Уж мы с ним потолкуем, — мрачно пообещал черный гном, накладывая стрелу на тетиву.
— Не убивайте его, если он один, — предостерег Каспиан. — Схватите и ведите сюда.
— Зачем? — удивился гном.
— Делай как сказано, — отозвался кентавр Гленсторм.
Барсуки и гномы растаяли в темноте. Все молча ждали.
Внезапно послышался окрик: «Стой! Кто идет?». Тренькнула тетива. Мгновение спустя голос, хорошо знакомый Каспиану, произнес: «Успокойтесь, пожалуйста. Я безоружен. Свяжите меня, если хотите, достойные барсуки, но только не кусайте. Я хочу поговорить с королем».
— Доктор Корнелиус! — вскричал Каспиан и бросился к своему наставнику, вступившему на поляну под охраной. Подданные поспешили за королем.
— Ба! — скривился Никабрик. — Полукровка! Отступник! Дозвольте проткнуть его мечом, сир!
— Тихо, Никабрик, — прикрикнул Трампкин. — У каждого свои недостатки.
— Это мой лучший друг и спаситель, — представил чужака Каспиан. — Всякий, кому не нравится его компания, волен уйти, но он останется. Понятно? Дражайший доктор, я так рад снова вас видеть! Как вы нас разыскали?
— Мне помогло волшебство, ваше величество, — откликнулся доктор, отдуваясь: до поляны ему пришлось почти бежать, — Но об этом потом, если не возражаете. Вы в ловушке! Бегите, умоляю! Вас предали, и Мираз ведет сюда свое войско. Если промедлите, к завтрашнему полудню вас окружат и убьют!
— Предали? — изумился Каспиан. — Кто?
— Как пить дать, другой полукровка, — проворчал Никабрик.
— Ваш конь, — горестно вздохнул Корнелиус. — Бедное животное! Потеряв седока, он, конечно же, поскакал обратно и со временем добрался до замка. Так открылся ваш побег. Я старался не попадаться на глаза Миразу, не желая, чтобы меня допрашивали — между прочим, у Мираза страшная камера пыток, где он может вырвать любое признание. Магический кристалл подсказал мне, где я смогу вас найти. А позавчера Мираз разослал по всей округе поисковые отряды. День спустя — то есть вчера — он и сам выступил в поход во главе своего войска. Сдается мне, некоторые ваши… гм… чистокровные гномы вовсе не такие осторожные, какими хотят казаться. Ваши следы в лесу повсюду. Короче говоря, Мираз узнал, что с древней Нарнией еще не покончено, и теперь движется сюда, чтобы довершить начатое много лет назад.
— Урра! — пискнул кто-то под ногами у доктора. — Наконец-то! Ваше величество, поставьте нас в первый ряд!
— Это что еще такое? — озадаченно проговорил Корнелиус, — Неужто вашему величеству служат комары с кузнечиками? — Он нагнулся, пристально поглядел вниз — и расхохотался. — Клянусь Великим Львом, да это же мышь! Рад познакомиться, сеньор! Весьма польщен! Не каждый день встретишь столь отважного воина!
— Прими мою дружбу, ученый муж, — пропищал Рипичип. — Если тебя кто-нибудь обидит, только скажи, и я с ним разберусь, будь он гном или великан!
— Хватит ерунду пороть! — вмешался Никабрик. — Что будем делать? Убежим или сразимся?
— Коли придется, так сразимся, — ответил Трампкин, — Но вот беда: не готовы мы еще к сражению, да и место неподходящее…
— Убегать стыдно, — задумчиво проговорил Каспиан.
— Слушайте! Слушайте! — хором воскликнули медведи. — Сколько можно бегать, да еще перед ужином? И сразу после ужина тоже не бегают.
— Разумный отступить не стыдится, — сказал кентавр, — А коли мы намерены сражаться, надо самим выбрать место битвы. К чему соглашаться на условия врага?
— Верно подмечено, ваше величество, — вставил Землерой, — ох, как верно.
— Но куда же мы пойдем? — спросили несколько голосов.
— Ваше величество, — вновь заговорил Корнелиус, — и вы, многомудрые животные, мы должны идти на восток вдоль реки, до самой чащи. Тельмаринцам ненавистны леса, и моря они всегда боялись — потому что из-за моря в наш край пришел Эслан. Вот почему они не вырубили деревья, преграждающие путь к морю. Как гласят предания, в устье реки стоит замок Кэйр-Паравел. Его окрестности враждебны нашим недругам. Я скажу так: мы должны укрыться на Эслановом взгорье.
— Эсланово взгорье? А это где? Мы там не бывали.
— Эсланово взгорье находится у опушки Великого Леса. Это высокий курган, возведенный в баснословные времена на том месте, где стоял — и, быть может, стоит до сих пор — магический камень. Курган изнутри весь изрыт пещерами и туннелями, а камень укрыт в самой его сердцевине. Там разместится все: и наши припасы, и мы сами — во всяком случае, те, кому более других нужно укрытие и кто привык жить под землей. Остальные же спрячутся в лесу. При необходимости мы — исключая достопочтенного великана — сможем также укрыться в кургане, и там до нас не доберется никто — разве что голод.
— Хорошо, что среди нас есть ученый муж, — сказал Землерой.
— Вихры мои, вихрочки! — проворчал Трампкин себе под нос. — Опять бабушкины сказки! Замок какой-то, курган, камень магический… Нет чтобы делом заняться!
Предложение Корнелиуса одобрили, и в ту же ночь, полчаса спустя, выступили в поход. А перед рассветом уже достигли Эсланова взгорья.
Курган возвышался на вершине более полого холма, сплошь поросшего деревьями; в склоне его нашлась крохотная дверца. За дверью начинался настоящий лабиринт туннелей, стены и потолки которых были выложены камнем; приглядевшись, Каспиан в свете факела различил на камнях диковинные знаки и рисунки, в которых угадывались очертания львиной фигуры. Казалось, эти знаки и рисунки были начертаны во времена даже старше тех, о которых ему рассказывала нянюшка.
Едва успели разместиться в пещерах, как дозорные принесли дурные вести. Лазутчики Мираза выследили повстанцев и привели тельмаринское войско прямиком ко взгорью. И, как это часто бывает, вдруг выяснилось, что войско Мираза куда многочисленнее и сильнее, чем они полагали. Наблюдая за врагами, Каспиан все больше приходил в уныние. Ратники Мираза, конечно, боялись леса, но куда сильнее они боялись своего правителя и потому продолжали наступление (а не будь его с ними, наверняка давно бы разбежались). Осажденные то и дело устраивали вылазки; так продолжалось