А произошло это так. Дерево, выросшее из сердцевины Яблока, которую Дигори закопал в саду за домом, росло и росло, пока не превратилось в настоящее чудо. Конечно, росло оно в нашем мире, без голоса Аслана и без юного нарнианского воздуха, поэтому его плоды не могли оживить умирающего, хотя красотою и вкусом намного превосходили любые яблоки, какие только можно было найти в Англии. Яблоки с этого дерева были очень полезные и... все-таки не волшебные. Но внутри, под корой, это дерево, можно сказать, никогда не забывало про другое дерево, росшее в Нарнии. Порою, когда не было ни малейшего ветерка, его листья и ветви начинали таинственно шелестеть — я думаю, потому, что в тот момент в Нарнии бушевал сильный ветер. И если английское дерево трепетало и шелестело, то нарнианское дерево раскачивалось под порывами сильнейшего урагана, какие там изредка налетают с юго-запада. Кроме того, судя по всему, в соках и древесине этого дерева все же таились какие-то волшебные свойства, обнаружившиеся впоследствии.
Когда Дигори был уже человеком средних лет (став к тому времени знаменитым профессором и путешественником), над Южной Англией пронесся страшной силы ураган, сметавший все на своем пути. Много он наделал бед. Повалил и это дерево. Дигори очень не хотелось пускать его на дрова для камина. Он настоял, чтобы из ствола настругали досок и сделали большой платяной шкаф. Этот шкаф он перевез потом в свой сельский дом. И хотя самому ему не довелось испытать волшебных свойств этого шкафа, зато другим повезло больше. Тогда-то и начались путешествия из нашего мира в Нарнию и обратно, о которых вы можете прочесть в других книжках.
Когда Дигори и его семья переехали жить в свой большой сельский дом, они взяли с собой дядю Эндрю; отец Дигори сказал тогда:
— Мы должны уберечь старика от всяких вздорных выходок, какие только могут взбрести ему на ум. До сих пор эта работа была полностью на плечах бедняжки Летти, и будет справедливо, если мы дадим ей возможность хоть немного отдохнуть.
Но больших хлопот старик им не доставил. С тех пор и до самой смерти он ни разу больше не пробовал заняться магией. Он хорошо усвоил преподанный ему урок, и теперь, в преклонные свои годы, стал менее эгоистичным и вполне терпимым для окружающих. До самой смерти он любил сам принимать посетителей в бильярдной и рассказывать им удивительную историю о таинственной леди, происходившей из иноземной королевской династии, с которой он разъезжал по Лондону в экипаже.
— Характер у нее, конечно, был несносный, — говорил он. — Если сказать правду, то просто дьявольский характер. Но какая же красивая и изысканная женщина! Дьявольски красивая женщина, сэр!
Лев, Колдунья и платяной шкаф
Глава перваяЛЮСИ ЗАГЛЯДЫВАЕТ В ПЛАТЯНОЙ ШКАФ
Жили-были четверо детей: Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Шла война. Лондон часто бомбили немецкие самолеты, поэтому родители послали их к своему другу, старому профессору, в центр Англии, в самую настоящую сельскую местность. Профессор жил в большом старинном доме вместе со своей экономкой, миссис Макриди, и тремя служанками (их звали Айви, Маргарет и Бетти, но в нашей истории они не играют почти никакой роли). Был он очень стар, и косматые белые волосы предпочитали расти у него на лице, а не на макушке. Детям он понравился сразу, как только они увидели его в первый раз: профессор вышел встретить их у парадного входа в дом. Впрочем, сначала он показался им немного странным. Люси — самая младшая из четырех — даже чуть-чуть испугалась, а Эдмунд — самый младший после нее — очень хотел расхохотаться, а чтобы скрыть это, вытащил носовой платок и сделал вид, будто сморкается.
Вечером, пожелав профессору доброй ночи, все поднялись на второй этаж, в спальни. Мальчики пришли в комнату девочек поболтать.
— Ну, малыши, — сказал Питер, старший, — не сомневайтесь: нам повезло! Все устроится на славу. Старикан позволит нам делать все, что взбредет в голову.
— Я тоже думаю, что он милый старичок, — добавила Сьюзен. — Пошли отсюда, Питер, — торопил Эдмунд. Он устал за день и хотел спать, но делал вид, что совсем не устал, и от этих усилий у него было очень дурное настроение. — Хватит болтать о всяких пустяках.
— Что это такое? — прикрикнула Сьюзен. — Тебе давно пора спать! Иди в постель.
— Пожалуйста, не притворяйся, будто ты наша мама, — возразил Эдмунд. — Откуда ты знаешь, когда мне надо в постель? Хочешь — ложись сама.
— Наверно, нам всем лучше лечь спать, — сказала Люси. — Если услышат, как мы здесь расшумелись, нами наверняка будут недовольны.
— Не бойся, — успокоил ее Питер. — Будьте уверены — это такой дом, что никому и в голову не взбредет прийти сюда и посмотреть, чем мы занимаемся. А услышать нас они не могут. От столовой мы сюда добирались чуть ли не десять минут, прошли уйму всяких лестниц и коридоров.
— А это что такое? — насторожилась Люси.
До сих пор ей не приходилось бывать в таком большом доме, и стоило ей представить себе все эти пустые коридоры и ряды дверей, которые вели в пустые комнаты, как она почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки.
— Кричит какая-то птица, дурочка, — усмехнулся Эдмунд. — За окном.
— Это сова, — определил Питер. — Тут должно быть настоящее раздолье для всяких птиц. Поэтому и вправду давайте спать, а завтра встанем пораньше и пойдем осматривать округу. В таком краю можно найти все, понимаете, все! Помните гору, мимо которой мы сюда шли? Вся заросла лесом. Тут могут водиться даже орлы. И олени. И ястребы.
— И барсуки! — сказала Люси.
— И лисы! — добавил Эдмунд.
— И кролики! — вставила Сьюзен.
А на следующий день спозаранку зарядил дождь, да такой сильный, что из окна нельзя было разглядеть ни леса, ни даже речку, протекавшую через парк.
— Разумеется, этот дождь должен был пойти именно после нашего приезда! — проворчал Эдмунд.
Они позавтракали вместе с профессором и вместе с ним поднялись вверх по лестнице. Он провел их в большую комнату, а сам ушел. Комната была очень длинная, с низким потолком и двумя окнами в противоположных стенах.
Эдмунд никак не мог угомониться.
— Кончай ворчать, Эд! — попросила Сьюзен. — Держу пари — десять против одного, — что через час-другой распогодится. А пока мы сможем и здесь неплохо провести время. Посмотрите, тут есть приемник и уйма всяких книг!
— Это не для меня, — заявил Питер. — Я предпочитаю осмотреть дом.
Остальные согласились. Так начались их приключения.
Этот дом был из тех, которые, кажется, никогда не обойти до конца. В нем было полным-полно всяких, самых странных и неожиданных мест и вещей. Первые двери, в которые они заглянули, вели в спальни для гостей — это их не удивило, ведь в таком доме они обязательно должны быть. Потом дети вошли в еще одну длинную комнату: здесь висело много картин, а через равные расстояния у стен стояли рыцарские доспехи. Из этой комнаты они попали в другую, сплошь завешанную зеленой тканью, в одном из углов ее стояла арфа. Выйдя оттуда, они спустились на три ступени вниз, потом поднялись на пять ступенек вверх и оказались на маленькой лестничной площадке у балконной двери. Потом прошли целую анфиладу комнат, ведущих одна в другую, где все стены были сверху донизу уставлены книгами — большей частью, если судить по виду, старинными, некоторые были даже больше и толще, чем библия в церкви. Оттуда они попали в совершенно пустую комнату, если не считать огромного платяного шкафа, тоже старинного, с зеркальными дверцами. Этот шкаф да дохлая муха на подоконнике — больше в комнате ничего не было.
— Ничего интересного! — объявил Питер, и все заторопились дальше.
Все, кроме Люси. Она задержалась, потому что ей вдруг захотелось на минутку заглянуть в шкаф, хоть чуточку приоткрыть дверцу, — несмотря на то, что она была уверена: шкаф заперт. К ее удивлению, дверца легко открылась, и оттуда выкатились два шарика нафталина.
Заглянув внутрь, Люси обнаружила там ряд пальто, большей частью это были длинные пальто на меху. Надо сказать, что больше всего на свете Люси нравился мех, и она могла подолгу его гладить и вдыхать его запах. Поэтому она сразу же шагнула в шкаф и оказалась среди пальто, уткнувшись в них лицом. Дверцу она, разумеется, оставила чуть приоткрытой, ведь она понимала, какая это глупость — закрыться в шкафу. Люси продвинулась глубже и обнаружила, что позади первого ряда пальто висел еще один. Тут было почти совсем темно, она шла, вытянув руки перед собою, чтобы не удариться о заднюю стенку шкафа. Девочка сделала шаг, другой, третий, все время ожидая, что вот-вот кончики ее пальцев коснутся деревянной стенки. Но ничего подобного не случилось.
— Какой же это огромный шкаф! — сказала себе Люси, делая еще один шаг и раздвигая мягкие пальто в стороны, чтобы освободить себе местечко. И тут услышала, как под ногами у нее что-то поскрипывает.
— Наверно, там еще нафталиновые шарики, — сказала Люси и нагнулась, чтобы потрогать их.
Но вместо твердого и гладкого дерева, которому полагается быть на дне шкафа, ее пальчики нащупали что-то мягкое и сыпучее, да вдобавок еще страшно холодное.
— Непонятно, — промолвила она и сделала еще два шага.
И сразу почувствовала, как то, что касалось и терлось о ее лицо и руки, перестало быть мягким мехом. Это было уже что-то жесткое, шершавое и даже колючее.
— Ну, это скорее похоже на ветки деревьев! — воскликнула Люси.
Вдруг впереди она увидела свет — и не в нескольких дюймах, где должна была быть стенка шкафа, а далеко-далеко впереди. Сверху на нее начало падать что-то холодное и мягкое. Через несколько мгновений девочка поняла, что находится посреди леса, вокруг — ночь, под ногами — снег, а весь воздух заполнен тихо падающими снежинками.
Люси чуточку испугалась, но, пожалуй, любопытство и радостное удивление были намного сильнее. Она оглянулась и там, между темными стволами деревьев, увидела по-прежнему приоткрытую дверцу шкафа. Сквозь щель можно было даже разглядеть кое-что в пустой комнате, из которой девочка только что вышла. (Вы, конечно, помните, что она оставила дверцу открытой, ибо знала, как глупо запираться в платяном шкафу). Ей показалось, что там светло, как днем.