Такова была история Рилиана. Когда старая сова замолчала, Джил произнесла:
— Уверена, что змея и есть та девушка неземной красоты.
— Угу, угу, мы тоже так думаем, — отозвались совы.
— Но мы считаем, что она не убивала принца, — добавила Белокрылка. — Ведь никаких следов…
— Мы знаем, — быстро перебил её Вред. — Аслан сказал Поул, что принц — жив, но где находится — неизвестно.
— Что ещё хуже, — заметила старейшая из сов. — Это значит, что женщина-змея что-то замышляет против Нарнии, а принц лишь орудие в её руках. Давным-давно, в самом начале, с севера явилась Белая колдунья и сковала нашу землю снегом и льдом на сотни лет. Похоже, они из одной шайки.
— У нас с Поул задание: найти этого принца, — сказал Вред. — Вы нам поможете?
— У вас есть какие-нибудь мысли на этот счёт? — поинтересовалась Белокрылка.
— Судя по всему, нам нужно идти на север, до развалин города великанов, — предположил Вред.
Совы заухали, захлопали крыльями, распушили перья и заговорили все разом, пытаясь объяснить, как сожалеют, что не могут отправиться вместе с детьми на поиски принца.
— Всё дело в том, что вы намерены путешествовать днём, а мы можем только ночью! — раздалось со всех сторон.
Одна-две совы добавили, что даже здесь, в развалинах башни, сейчас уже не так темно и что совет затянулся. Казалось, одно лишь упоминание о городе великанов напрочь отбило у этих птиц желание помогать детям.
Но Белокрылка сказала:
— Если они хотят лететь туда, в Этинсмур, нужно отнести их к кому-нибудь из кваклей: только они смогут помочь.
— Угу, угу. Давай, — согласно заухали совы.
— Тогда полетели, — предложила Белокрылка. — Одного возьму я. Кто возьмёт второго? Нужно сделать это сегодня ночью.
— До кваклей я смогу, — отозвалась одна из сов.
— Ты готова? — обернулась Белокрылка к Джил.
— Кажется, она спит, — ответил Юстас.
Глава пятая. Хмур
Джил спала. С самого начала совиного совета она отчаянно зевала, а потом заснула. Её совсем не обрадовало ни то, что разбудили, ни место, где это произошло: на голых досках в какой-то заросшей паутиной башне, в совершенной темноте да ещё в окружении сов. Ещё меньше ей понравились разговоры о том, что им нужно куда-то двигаться, причём вовсе не в кровать, да ещё на спине совы.
— Давай же, Поул, встряхнись! — послышался голос Вреда. — Это же приключение.
— Довольно с меня приключений! — огрызнулась Джил, но тем не менее поднялась и взобралась на спину совы.
И вот они вылетели в ночь, почему-то неожиданно холодную — Джил даже проснулась. Луна исчезла, не было видно и звёзд. Далеко впереди маячило одно-единственное освещённое окошко — наверняка в какой-нибудь из башен Кэр-Параваля.
Как же ей захотелось оказаться сейчас там, в чудесной комнате, в тёплой постели, и полюбоваться пляшущими язычками пламени в камине.
Джил поплотнее укуталась в плащ. Было странно слышать в ночи два голоса: это Вред беседовал со своей совой. «Он-то, похоже, совсем не устал», — подумала Джил. Ей было невдомёк, что Юстасу, пережившему увлекательные приключения в этом мире, воздух Нарнии вернул силы, которыми он напитался во время плавания по Восточным морям вместе с королём Каспианом. Джил принялась щипать себя, чтобы не заснуть, понимая, что стоит только уступить сну, как она свалится со спины Белокрылки. Когда полёт закончился, она неуклюже сползла с совиной спины и очутилась на ровной земле. Судя по пронизывающему ветру, они приземлились на открытой местности.
— Угу-хум, угу-хум! — позвала Белокрылка. — Вставай, Хмур! Это посланцы льва Аслана.
Довольно долго ничего не происходило, но вот где-то вдалеке замаячил и стал приближаться тусклый свет, а вместе с ним и голос:
— Эй, совы! В чём дело? Король умер? На Нарнию напал враг? Случилось наводнение? Нашествие драконов?
Когда свет наконец приблизился, оказалось, что он исходит от большой лампы. Джил видела лишь конечности существа, которое её держало. Казалось, оно состояло лишь из ног и рук. Совы о чём-то с ним говорили — видимо, объясняли ситуацию, — но она слишком устала, чтобы прислушиваться. Лишь когда поняла, что с ней прощаются, Джил постаралась немного приободриться. Позже она могла припомнить лишь то, как наконец они с Вредом, нагнувшись, прошли в низкий дверной проём, а затем, слава богу, лежали на чём-то тёплом и мягком, а голос говорил:
— Ну вот и всё, что мы смогли сделать. Вы будете лежать в холоде и на жёстком. Ещё и в сырости, я думаю. Наверняка не сомкнёте глаз, даже если не случится бури, наводнения и крыша не упадёт нам на головы, как это порой случается. Что ж, и на том спасибо, да, спасибо…
Больше Джил ничего не слышала, потому что провалилась в сон.
На следующее утро дети проснулись поздно и обнаружили, что лежат в тепле и сухости на соломенных кроватях. В помещении темно, но в треугольный проём пробивается дневной свет.
— Где это мы? — встревожилась Джил.
— В вигваме квакля, — ответил Юстас.
— Кого?
— Квакля. Не спрашивай, кто это, — я толком не разглядел его вчера. И пора вставать. Пойдём поищем его.
— Это ужасно — спать в одежде, — поёжилась Джил, поднимаясь.
— А по мне, так здорово, когда не нужно одеваться, — парировал Юстас.
— И умываться, — презрительно фыркнула Джил.
После того как Вред встал, зевнул, отряхнулся и вылез из вигвама, Джил последовала за ним.
То, что они увидели снаружи, совсем не походило на ту Нарнию, какой она предстала накануне. Вокруг них простиралась обширная равнина, покрытая бесчисленными островками и изрезанная водными протоками. Островки эти поросли осокой и тростником, а ещё какой-то колючей травой. Местами заросли тростника простирались едва ли не на акр, и тучи птиц — уток, бекасов, выпей и цапель — то взлетали, то садились в них. Множество вигвамов, похожих на тот, в котором они провели ночь, было раскидано повсюду, но на изрядном расстоянии друг от друга — квакли любили уединение. Кроме небольшой рощицы далеко на юго-западе, вокруг больше не было видно ни единого деревца. На востоке болотистая равнина простиралась до песчаных дюн на горизонте, и, судя по солёному привкусу ветра, где-то за ними было море. На севере виднелись невысокие сероватые холмы, местами словно укреплённые скалами. В основном же вокруг лежало болото, которое дождливыми вечерами, должно быть, представляло собой чрезвычайно унылое место. Сейчас же, в лучах утреннего солнца, под свежим ветерком, наполненное разноголосицей птиц, болото в своей уединённости обладало своеобразным очарованием и свежестью. Настроение детей заметно улучшилось.
— Интересно, куда подевался этот… как бишь его? — спросила Джил.
— Квакль, — произнёс Вред с гордостью, оттого что запомнил это слово. — А вон, похоже, и он.
Юстас указал на сидевшее к ним спиной с удочкой в руках, ярдах в пятидесяти, существо. Почти одного цвета с болотом, неподвижное, оно было едва различимо.
— Давай подойдём к нему поговорить, — предложила Джил.
Вред кивнул, хотя оба слегка нервничали.
Когда дети приблизились, существо обернулось. Лицо у него оказалось длинным и худым, со впалыми щеками, поджатыми губами, острым носом и голым подбородком. Из-под высокой островерхой шляпы с огромными полями свисали серо-зелёные волосы, если их можно было так назвать, напоминавшие тростник. Уши казались огромными. Хмурое выражение лица и буро-зелёная кожа не оставляли ни малейшего сомнения в том, что к жизни существо относится чрезвычайно серьёзно.
— Доброе утро, гости, — приветствовало их существо. — Хотя, когда я говорю «доброе», это совсем не значит, что не хлынет дождь, не повалит снег, не опустится туман или не разразится гроза. Полагаю, вы не сомкнули глаз.
— Нет, что вы, — поспешила возразить Джил, — мы отлично выспались.
— Что ж, — покачал головой квакль, — как видно, вы делаете хорошую мину при плохой игре. И это правильно. Вы хорошо воспитаны, да. Вас научили не падать духом.
— Извините, мы не знаем вашего имени, — сказал Вред.
— Меня зовут Хмур. Впрочем, не страшно, если даже забудете: я всегда смогу подсказать.
Дети уселись по обе стороны от Хмура и теперь смогли его как следует рассмотреть. Руки и ноги у него были настолько длинными, что при туловище такой же величины, как у гнома, ростом он превосходил большинство взрослых мужчин. Между пальцами у него имелись перепонки: как на руках, так и на ногах, которыми он болтал в мутной воде. Одет Хмур был в мешковатую хламиду землистого цвета.
— Вот пытаюсь наловить угрей, чтобы приготовить на обед рагу, — пояснил Хмур. — Впрочем, не удивлюсь, если ни одного не поймаю. А если и поймаю, они вам наверняка не понравятся.
— Почему же? — удивился Вред.
— С какой стати вам должна нравиться наша пища? Впрочем, не сомневаюсь, что вы съедите её и глазом не моргнёте. А пока я тут рыбачу, вы могли бы попытаться разжечь костёр — авось получится! Дрова за вигвамом, хотя, возможно, и сырые. Если разожжёте огонь в вигваме, дым выест глаза, а если на улице — может потушить дождь. Вот возьмите трутницу, хотя, должно быть, вы не знаете, как ею пользоваться.
Но Вред знал: выучился этой премудрости во время прошлого путешествия в Нарнию. Дети вместе сбегали к вигваму, нашли дрова — кстати, оказавшиеся совершенно сухими — и без труда смогли разжечь костёр. Потом Вред остался поддерживать огонь, а Джил пошла к протоке, чтобы попробовать умыться, и это ей отчасти удалось. Потом она сменила Вреда у костра, а он отправился мыться. Оба почувствовали себя значительно лучше, но очень захотели есть.
Вскоре к ним присоединился Хмур. Несмотря на все опасения, ему удалось наловить десяток угрей и даже почистить. Поставив на огонь большой котёл и подбросив дровишек, квакль зажёг трубку. Квакли курят очень странный, тяжёлый сорт табака — говорят, обычный мешают с тиной, — и дети заметили, что дым из трубки Хмура не поднимается вверх, а выходит тонкой струйкой и расстилается по земле, словно туман. Дым был очень чёрный, и от удушливого запаха Вред закашлялся.