— Если бы знать! — воскликнула Джил.
— По-моему, мы знаем, — сказал Хмур.
— По-вашему, ничего, если мы его развяжем? — с сомнением спросил Вред.
— Этого я не знаю, — заявил квакль. — Видишь ли, Аслан не сказал Поул, что произойдёт в этом случае, так что не удивлюсь, если этот красавчик всех нас поубивает. Но что бы там ни было — мы должны следовать знаку.
Не сговариваясь все трое вскочили. Настал решающий момент.
— Ладно! — заявила Джил. — Давайте наконец покончим с этим. На всякий случай — прощайте, друзья!
Рыцарь уже кричал, на губах у него выступила пена.
— Давай, Вред! — скомандовал Хмур.
Они обнажили мечи и, шагнув к пленнику, воскликнули:
— Именем Аслана!
И принялись методично резать верёвки.
Едва освободившись, рыцарь одним прыжком пересёк комнату, схватил свой меч и бросился к серебряному креслу.
— Получай, исчадие ада!
Должно быть, меч изготовил отменный мастер: клинок рубил серебро, словно бумагу, и через мгновение от кресла осталась лишь кучка сверкающих на полу обрубков. В следующий миг раздался раскат грома, остатки кресла ярко вспыхнули, и в воздухе разлился отвратительный запах.
— Поделом тебе, подлое орудие колдовства! — воскликнул рыцарь. — Больше эта ведьма никому не сможет с твоей помощью причинить вред.
Повернувшись к своим освободителям лицом, с которого исчезло то неприятное выражение, что так не понравилось Джил, рыцарь обрадованно спросил:
— Как? Неужели передо мной квакль, настоящий, живой, доблестный нарнийский квакль?
— Так вам известно про Нарнию? — удивилась Джил.
— Неужели я забыл её, когда был заколдован? Теперь со всей этой дьявольщиной покончено. Итак, позвольте представиться: Рилиан, принц Нарнии, сын великого короля Каспиана.
— Ваше высочество, — почтительно заговорил Хмур, опускаясь на одно колено (дети сделали то же самое), — мы пришли сюда с единственной целью: найти и освободить вас.
— А кто вы такие, мои освободители? — повернулся принц к Юстасу и Джил.
— Сам Аслан послал нас из другого мира найти ваше высочество, — ответил Вред. — Я Юстас, который плавал с вашим отцом на остров Раманду.
— Я стольким вам обязан, что вряд ли смогу расплатиться, — растрогался принц Рилиан. — Но что с моим отцом? Он жив?
— Когда мы покидали Нарнию, его величество снова отправился в плавание на восток, — ответил Хмур. — Но король очень стар и слаб. Десять против одного, что это плавание он не переживёт.
— Ты говоришь — стар… Сколько же в таком случае я был под колдовскими чарами?
— Прошло более десяти лет с тех пор, как вы исчезли в лесах на севере Нарнии.
— Десять лет! — воскликнул принц, проводя руками по лицу, словно стараясь стереть с него прошлое. — Не поверите, но теперь, снова став самим собой, я вспомнил, как жил, когда был заколдован, но тогда себя настоящего не помнил. А сейчас, милые мои друзья… Нет, постойте! Я слышу шаги на лестнице, это они. Запри дверь, мальчик. Впрочем, нет. Я придумал кое-что получше. Я их попробую одурачить, если Аслан вернёт мне разум. Подыграйте мне.
Он решительно направился к двери и распахнул её настежь.
Глава двенадцатая. Королева земных недр
Вошли два воина, но, вместо того чтобы пройти в комнату, остановились по обе стороны двери и склонились в поклоне. Вслед за ними стремительно вошла та, кого они меньше всего ожидали или хотели увидеть, — дама в зелёном, владычица Глубинного королевства. Резко остановившись в дверях, переводя взгляд с незнакомцев на изрубленное серебряное кресло и на принца, сжимавшего в руке меч, королева пыталась оценить ситуацию, потом вдруг смертельно побледнела. Но Джил решила, что это как раз такой случай, когда бледнеют не от страха, а от гнева. Какое-то мгновение её величество смотрела на принца, и в глазах её читался смертный приговор, но потом, видимо, передумала.
— Оставьте нас! — приказала королева воинам. — И проследите, чтобы никто не входил, пока я не позову.
Гномы послушно зашаркали прочь, а королева захлопнула дверь, заперла на ключ и повернулась к принцу:
— Итак, мой господин, что здесь произошло? Ночной припадок ещё не начинался или уже прошёл? Почему ты стоишь, а не сидишь в кресле привязанный? Кто эти чужестранцы? Это они сломали кресло — твоё единственное спасение?
Принца Рилиана сотрясала дрожь при звуках её голоса. Ничего удивительного: трудно в одночасье освободиться от чар, которые десять лет превращали тебя в раба. Пусть и с трудом, но он всё же заговорил:
— Мадам, это кресло больше не понадобится. А вы, кто сотни раз мне говорил, как сожалеет, что я заколдован, теперь, несомненно, обрадуетесь, узнав, что злым чарам пришёл конец. Вы, видимо, слегка ошибались, пытаясь покончить с ними. Вот мои настоящие друзья, которые меня освободили. Теперь я обрёл рассудок и вот что хочу вам сказать. Во-первых, и это касается вашего плана осуществить захват королевства в Наземье и силой подчинить себе народ, который не причинил мне никакого зла, я объявляю то, что вы задумали, неслыханным злодейством и отвергаю. Во-вторых, я, Рилиан, единственный сын короля Нарнии, Каспиана Десятого, покидаю Глубинное королевство и прошу выпустить нас из своих владений, обеспечить охранной грамотой и проводником.
Колдунья, не говоря ни слова и не спуская глаз с принца, бесшумно пересекла комнату, подошла к небольшому тайнику в стене рядом с камином и вынула оттуда горсть зелёного порошка. После того как она бросила его в огонь, порошок неярко вспыхнул, и в воздухе поплыл сладкий дурманящий аромат. По мере того как они говорили, аромат становился всё сильнее, заполнял собой комнату, затуманивая мозг, путая мысли. Затем колдунья достала музыкальный инструмент наподобие мандолины и принялась перебирать пальцами струны, извлекая ровные монотонные звуки, которые через несколько минут перестаёшь замечать. Но чем меньше обращаешь на них внимания, тем увереннее они проникают в мозг и кровь, лишая способности думать. Помузицировав некоторое время, королева отложила инструмент и начала говорить — вкрадчиво и тихо:
— Нарния? Что за Нарния? Я часто слышала, как ваша светлость произносит это название во время припадков. Дорогой принц, вы очень больны. Никакой Нарнии не существует.
— Вы не правы, мадам, существует, — возразил Хмур. — Скажу вам больше: я прожил там всю жизнь.
— Неужели? — изобразила удивление колдунья. — Умоляю, расскажите, где она находится!
— Там, наверху, — решительно вытянув руку над головой, заявил Хмур. — Я, правда, не знаю, где именно.
— Как же это может быть? — Королева негромко и мелодично рассмеялась. — Наверху, среди камней, в толще земли?
— Нет, — чувствуя, что задыхается, произнёс Хмур, — она в Наземье.
— А что это такое — Наземье? И где это?
— Что вы притворяетесь? — воскликнул Вред, с трудом справляясь с дурнотой от сладкого аромата и сонливостью от монотонной мелодии. — Как будто не знаете! Это наверху, где небо, солнце и звёзды. Вы же там были. Помните, мы там, у моста, с вами встретились?
— Помилуйте, юноша, — засмеялась колдунья, и восхитительнее смеха Юстас не слышал, — я ничего такого не помню. Но порой случается, мы встречаем своих друзей в необычных местах во сне. А сны у всех разные, поэтому нет смысла спрашивать, кто что помнит.
— Мадам, — твёрдо произнёс принц, — хочу напомнить вашему величеству, что я сын короля Нарнии.
— Ну разумеется, мой дорогой, — примирительно сказала королева, словно перед ней ребёнок. — Ты принц, и не только этой страны, но и множества других воображаемых.
— Мы тоже там были, — огрызнулась Джил.
Понимая, что с каждой минутой поддаётся чарам, она сердилась на себя, но ничего не могла поделать. Хотя если ещё что-то соображает, значит, колдовство не победило её окончательно.
— А ты, конечно, королева Нарнии, милашка? — усмехнулась колдунья.
— Ничего подобного! — разозлилась Джил и топнула ногой. — Мы пришли из другого мира.
— Ах как интересно! — всплеснула руками колдунья. — Расскажи нам, юная дева, где же он, этот другой мир, какие корабли и колесницы курсируют между нашими мирами?
Конечно, Джил много чего пришло на ум: экспериментальная школа, Адела Пеннифевер, родной дом, радио, кино, автомобили, самолёты, продуктовые карточки, очереди, — однако всё это казалось сейчас таким далёким. А в мозгу всё звучало: «Трень-трень-трень», — и теперь Джил не могла даже вспомнить, как что называется в её мире. Теперь ей уже не приходило в голову, что она во власти чар, потому что чем больше вы околдованы, тем меньше это понимаете. Неожиданно для себя она призналась, почувствовав при этом огромное облегчение:
— Наверное, тот другой мир — просто сон.
— Конечно, сон, вне всякого сомнения, — ласково произнесла колдунья, перебирая струны.
— Да-да, сон… это был сон, — согласилась Джил.
— Того мира нет и никогда не было, — добавила, растягивая слова, колдунья.
— Да, — эхом откликнулись Джил и Вред, — никогда не было.
— Никогда не было никакого другого мира, кроме моего, — продолжала королева.
— Никогда не было другого мира, кроме вашего, — вторили дети.
По-прежнему сопротивлялся один лишь Хмур.
— Не понимаю, что вы имеете в виду под словом «мир», — начал он так, словно ему не хватало воздуха, — и вы можете бренчать на этой скрипке, пока пальцы не отвалятся, но всё равно не заставите меня забыть ни Нарнию, ни всё Наземье. Не удивлюсь, если мы её никогда больше не увидим. Вы могли наслать на неё тьму и сделать такой же, как ваше королевство. Весьма вероятно. Но я знаю, что был там и видел небо, усеянное звёздами, видел, как утром из моря поднимается солнце, а вечером скрывается за горами, видел и в полдень, когда оно сияло так, что трудно было смотреть.
Слова Хмура, казалось, оживили остальных. Все трое свободно вздохнули и переглянулись, словно внезапно проснувшись.
— Правильно! — воскликнул принц. — Конечно! Да благословит тебя Аслан, благородный квакль! Мы словно спали эти несколько минут. Как же мы могли забыть? Мы же все видели солнце.