Но врагов больше не было: с ними уже управились гномы.
— Славный удар, Юстас! — воскликнул Тириан, хлопая мальчика по спине. — Теперь, гномы, вы свободны, а завтра я поведу вас освобождать Нарнию. Да здравствует Аслан!
Его слова, однако, произвели довольно жалкое впечатление: робко попытались его поддержать всего несколько гномов, но и те сразу смолкли, некоторые угрюмо заворчали, а остальные и вовсе не сказали ни слова.
— Вы что, не поняли? — нетерпеливо спросила Джил. — Что с вами, гномы? Вы не слышали, что сказал король?! Обезьяна больше не будет править Нарнией. Все вернутся к нормальной жизни. Вы снова можете радоваться. Разве вы не довольны?
После долгой паузы неприятный с виду гном с чёрными как сажа бородой и волосами сказал:
— А вы-то, барышня, кто такая?
— Я Джил, та самая Джил, которая спасла короля Рилиана от чар. А это Юстас, мы были вместе, а теперь вернулись из другого мира спустя сотни лет. Нас послал Аслан.
Гномы переглянулись, усмехаясь, но не весело, а зло.
— Да-а, — сказал чёрный гном (его звали Гриффл). — Не знаю, как вы, я лично по горло сыт рассказами об Аслане.
— Верно, верно, — проворчали другие гномы. — Всё тут надувательство, сплошное надувательство.
— Что? — Тириан не побледнел во время боя, но побледнел сейчас. Как ждал он этой минуты! И вот всё обернулось дурным сном.
— Вы, верно, думаете, мы совсем придурки, — сказал Гриффл. — Нас один раз уже провели, а вы хотите тут же провести нас снова. Хватит с нас историй про Аслана! Посмотрите-ка на него! Старый длинноухий осёл!
— О небо, да вы помешались! — воскликнул Тириан. — Кто из нас сказал, что это Аслан? Это обезьянья подделка! Как вы не понимаете?
— А вы сделаете получше, да? — ехидно спросил Гриффл. — Нет уж, спасибо. Один раз мы дали себя одурачить, больше не хотим.
— Да опомнитесь вы! — рассердился Тириан. — Я служу настоящему Аслану.
— Где он? Кто он? Покажи нам его! — загалдели гномы.
— Что я, по-вашему, ношу его в кармане, глупцы? Кто я такой, чтобы приказывать Аслану? Он же не ручной лев.
Как только эти слова слетели с губ, Тириан понял, что сделал неверный ход. Гномы тут же начали, передразнивая его, нараспев повторять:
— «Не ручной лев, не ручной лев». Именно так он нам и твердил.
— Вы что, хотите сказать, что не верите в настоящего Аслана? — удивилась Джил. — Да я его видела. Это он послал нас двоих из другого мира.
— Ага, — широко ухмыльнулся Гриффл. — Так я и поверил. Здорово тебя научили. Повторяешь урок, э?
— Грубиян! — вскричал король. — Как ты смеешь обвинять леди во лжи?
— Полегче, мистер, — усмехнулся гном. — Не думаю, чтобы мы так уж нуждались в короле, но даже если вы и король, что-то не больно на него похожи. Мы не нуждаемся больше ни в каких Асланах: сами о себе позаботимся и ни перед кем не будем снимать шляпу. Ясно?
— Верно, — поддержали его остальные гномы. — Мы теперь сами по себе. Никаких Асланов, никаких королей, никаких дурацких историй про другие миры. Гномы за гномов.
Они собрались было продолжить путь, но Юстас выкрикнул:
— Маленькие упрямцы! Неужели даже «спасибо» не скажете за то, что вас спасли от соляных копей?
— Не надо, с этим тоже всё ясно, — бросил Гриффл через плечо. — Вы хотели нас использовать, потому и освободили. Тоже свою игру затеяли. Пошли, ребята!
Гномы затянули мрачную походную песню и под барабанный бой побрели в темноту.
Тириан и друзья смотрели им вслед, потом король сказал единственное слово «идём», и они продолжили путь.
Шли они молча. Лопух чувствовал себя в немилости, к тому же так толком и не понял, что произошло. Джил возмущалась поведением гномов. Кроме того, её так впечатлила победа Юстаса, что она даже несколько оробела. Что до самого Юстаса, то его сердце всё ещё колотилось как бешеное. Тириан и Алмаз грустно замыкали шествие. Король держал руку на шее единорога, а тот время от времени тёрся мягким носом о его щёку. Они не пытались утешить друг друга словами, да и слова такие нелегко придумать. Тириану раньше и в голову не приходило, что из-за козней какой-то обезьяны кто-то может потерять веру в настоящего льва. Он ни на минуту не сомневался, что гномы обрадуются и дружно станут на его сторону. Следующей ночью они бы вместе пошли на холм, к хлеву, и показали Лопуха всем нарнийцам, и тогда Хитр был бы разоблачён. Возможно, произошла бы стычка с тархистанцами, но на этом история бы и кончилась. Теперь, похоже, на это рассчитывать не приходится. Сколько ещё нарнийцев поведут себя так, как гномы?
— Мне кажется, кто-то идёт за нами, — неожиданно сказал Лопух.
Друзья остановились и прислушались. Сзади отчётливо слышался топот маленьких ног.
— Кто идёт? — крикнул король.
— Всего лишь я, государь, — послышался голос, — я, гном Поггин. Мне только сейчас удалось сбежать от остальных. Я с вами, государь, я на стороне Аслана. Если у вас найдётся для меня подходящий меч, то с радостью буду биться за правое дело.
Все столпились вокруг него, и приветствовали его, и восхищались им, и хлопали его по спине. Конечно, один-единственный гном не сильно менял дело, но все же, и только Джил и Юстас уже зевали вовсю. Веселье весельем, но дети слишком устали, чтобы думать о чём-нибудь, кроме постели.
В башню вернулись перед рассветом. Если б их ждал здесь ужин, они бы с радостью поели, но сейчас никто и не подумал с этим возиться. Попили из ручья, умылись и повалились на скамьи — все, кроме Лопуха и Алмаза: те заявили, что им удобнее снаружи. Оно, может, и к лучшему, а то от единорога и толстого взрослого осла в помещении стало бы тесновато.
Нарнийские гномы, хоть росту в них не больше четырёх футов, на поверку оказываются едва ли не самыми сильными и выносливыми среди собратьев, и потому Поггин, несмотря на долгий тяжёлый день, проснулся раньше всех совершенно бодрый, тут же взял у Джил лук и подстрелил пару лесных голубей. Потом уселся на пороге и ощипал их, болтая с Алмазом и Лопухом о том о сём. Осёл к утру выглядел значительно лучше. Единорог, создание благороднейшее и деликатнейшее, был к нему очень добр и говорил о вещах, понятных обоим: о траве и сахаре, об уходе за копытами. Юстас и Джил вышли из башни почти в половине одиннадцатого, позёвывая и потирая глаза. Гном показал им, где можно набрать дикого фрасника, нарнийского сорняка вроде нашего щавеля, хотя вкуснее (вообще-то готовят его с маслом и перцем, но пришлось обойтись без них). Так, одно за другим, они собрали всё необходимое для сытной похлебки на завтрак — или обед, называйте как хотите. Немного позже Тириан нарубил в лесу веток для костра. Пока готовилась еда — запах становился всё чудеснее, — король подобрал Поггину полное вооружение: кольчугу, шлем, щит, меч, перевязь и кинжал, — затем проверил саблю Юстаса и обнаружил, что тот сунул её в ножны, не стерев кровь тархистанца. Тириан отчитал его и велел почистить саблю. Всё это время Джил слонялась туда-сюда, то внимательно разглядывая котелок, то с завистью наблюдая за единорогом и ослом, которые мирно паслись рядом. Сколько раз за это утро она пожалела, что не может есть траву!
Когда еда наконец подоспела, каждый почувствовал, что ждать стоило, и все до единого попросили добавки. Наевшись, трое людей и гном уселись на пороге, а четвероногие улеглись перед ними. Гном (с разрешения Джил и Тириана) закурил трубку, и король сказал:
— Итак, друг Поггин, ты, вероятно, знаешь о врагах больше, чем мы. Расскажи нам. И прежде всего — какую сказку они сочинили про мой побег?
— Самую коварную сказку, государь. Это всё кот, рыжий кот: он её, похоже, и придумал. Этот рыжий кот, государь, ловкий плут, как все коты. Он сказал, что проходил мимо дерева, к которому эти мерзавцы привязали ваше величество. А ещё (не при вас будь сказано), что вы выли, и ругались, и проклинали Аслана «словами, которые мне не хотелось бы повторять», — так он выразился, и напустил на себя такой чопорный и строгий вид, как, вы знаете, коты умеют. И тут, сказал рыжий, в блеске молнии неожиданно появился сам Аслан и проглотил ваше величество. Все звери задрожали, многие попадали в обморок. Следом, конечно, выступил Хитр. Так, сказал он, будет со всяким, кто не почитает Аслана, пусть это послужит всем предостережением. Бедняги завыли, запричитали и согласились, что да, послужит, конечно, послужит. Так что побег вашего величества совсем не вдохновил их идти вам на помощь, а только запугал и сделал ещё покорней мерзкой обезьяне.
— Какая гнусная хитрость! — сказал Тириан. — Наверное, этот рыжий был посвящён в её планы.
— Скорее, государь, он обезьяну использует, — ответил гном. — Видите ли, Хитр начал выпивать. Я так полагаю, всю интригу сейчас ведут рыжий кот и Ришда, тархистанский начальник. И гномам что-то этот рыжий наговорил, потому они так подло и отвернулись от вас. Я расскажу, как было дело. Позапрошлой ночью как раз закончилось одно из этих кошмарных сборищ, я уже шёл домой, но обнаружил, что забыл там свою трубку. Это была добрая трубка, старая любимица, и я отправился назад поискать её. Иду я к тому месту, где сидел (а темно было, хоть глаз выколи), и вдруг слышу вроде кошачье «мяу», а потом голос тархистанца: «Говорите тише». Я замер как вкопанный. Это были рыжий и Ришда-тархан — они его так зовут. «Благородный тархан, — вкрадчиво заговорил кот, — я хотел бы знать точно, что мы оба подразумевали сегодня, когда всех уверяли, что Аслан значит не больше, чем Таш». — «Без сомнения, о проницательнейший из котов, — ответил Ришда, — ты постиг смысл моих слов». — «Вы имели в виду, что его нет вовсе». — «Это известно всем просвещённым людям». — «Тогда мы можем друг друга понять, — промурлыкал кот. — Вероятно, вас, как и меня, несколько утомил Хитр». — «Глупая жадная скотина, — сказал тархан, — но пока он нам пригодится. Мы сохраним всё в тайне и заставим обезьяну нам подчиняться». — «И есть смысл, — сказал напоследок рыжий, — посвятить в наши планы нескольких наиболее просвещённых нарнийцев, которых сочтём годными. Ибо звери, которые действительно верят в Аслана, могут изменить в любой момент, что они и сделают, лишь только безрассудство обезьяны выдаст его. Полагаться можно только на тех, кого не интересуют ни Аслан, ни Таш, а только собственная выгода и та награда, которую даст им Тисрок, когда Нарния станет тархистанской провинцией!» — «Превосходнейший кот, — сказал начальник, — отбирай их тщательно».