— Ты думаешь, он сделает меня своей женой насильно? — воскликнула Сьюзен в испуге.
— Женой… Спасибо, если не рабыней.
— Как же он может? Разве царь Тисрок это потерпит?
— Не сошёл же он с ума! — сказал Перидан. — Он знает, что в Нарнии есть добрые копья.
— Мне кажется, — сказал Эдмунд, — что Тисрок очень мало боится нас. Страна у нас небольшая. Владетелям империй не нравятся маленькие страны у их границ, поэтому они стремятся их захватить и поглотить. Не затем ли он послал к нам царевича, чтобы затеять ссору? Он рад бы прибрать к рукам и Нарнию, и Орландию.
— Пускай попробует! — вскричал гном. — Между ним и нами лежит пустыня! Что скажешь, ворон?
— Я знаю её: облетел вдоль и поперек, когда был молод. (Не сомневайтесь, тут Шаста навострил уши.) Если Тисрок пойдёт через большой оазис, то Орландии не достигнет: его людям и коням не хватит воды, — но есть и другая дорога. (Шаста стал слушать ещё внимательнее.) Ведёт она от древних усыпальниц на северо-запад, и тому, кто по ней движется, всё время видна гора с двойной вершиной — Олвин. Довольно скоро, через сутки, начнётся каменистое ущелье, очень узкое, почти незаметное со стороны. Кажется, в нём нет ни травы, ни воды — ничего. Но если спуститься туда, увидишь, что по нему течёт речка. Если идти по её берегу, можно добраться до самой Орландии.
— Знают ли тархистанцы об этой дороге? — спросила королева.
— Друзья мои, — воскликнул король, — о чём мы говорим! Дело не в том, кто победит, если Тархистан нападёт на нас. Нам надо спасти честь королевы и собственную жизнь. Конечно, брат мой Питер, Верховный король, одолеет Тисрока, но мы уже будем давно мертвецами, а сестра моя, королева, — женой или рабыней царевича.
— У нас есть оружие, — напомнил гном. — Мы можем защитить этот замок.
— Я не сомневаюсь, — сказал король, — что каждый из нас дорого продаст свою жизнь. Королеву они получат только через наши трупы. Но мы тут как мыши в мышеловке.
— Недар-р-ом гово-р-рится: «В доме остаться — с жизнью расстаться», — прокаркал ворон. — И еще: «В доме запрут — дом подожгут».
— Ах, всё это из-за меня! — заплакала Сьюзен. — Не надо мне было покидать Кэр-Параваль! Как было хорошо! Кроты же почти кончили перекапывать сад… а я… а я… — И она закрыла лицо руками.
— Ну что ты, Сью… — начал король Эдмунд, но вдруг увидел, что фавн, сжав руками голову, раскачивается как от боли и бормочет:
— Минутку, минутку… Я думаю, я сейчас придумаю… Подождите, сейчас, сейчас!..
Наконец мистер Тумнус с облегчением вздохнул, вытер лоб и сказал:
— Трудно одно: добраться до корабля так, чтобы нас не заметили и не схватили.
— Да, — согласился гном. — «Рад бы нищий скакать, да коня не сыскать».
— Постой, постой, — остановил его фавн. — Нужно вот что: попасть под каким-нибудь предлогом на корабль, оставить там матросов…
— Наверное, ты прав… — согласился король Эдмунд.
— Ваше величество, — опять заговорил фавн, — не пригласите ли царевича на пир? Устроим мы его на вашем корабле завтра вечером. Ради пользы дела намекните, что её величество может дать там ответ, не нанося урона своей чести. Царевич подумает, что она готова уступить.
— Пр-рекрасный совет! — одобрительно прокаркал ворон.
— Все будут думать, — взволнованно проговорил фавн, — что мы готовимся к пиру. Кого-нибудь пошлём на базар купить сластей, вина и фруктов… Пригласим шутов, и колдунов, и плясуний, и флейтистов…
— Так-так, — сказал король, потирая руки.
— А когда стемнеет, — добавил фавн, — мы уже будем на борту…
— Поставим паруса, возьмём вёсла! — воскликнул король.
— И выйдем в море! — закончил фавн и пустился в пляс.
— На север! — вскричал гном.
— В Нарнию! — крикнули все. — Ура!
— Дорогой мой Тумнус, ты меня спас! — растроганно проговорила королева и, схватив его за руки, закружилась по комнате. — Ты спас нас всех!
— Царевич пустится в погоню, — заметил вельможа, чьего имени Шаста не знал.
— Ничего, — сказал король. — У него нет хороших кораблей и быстрых галер. Царь Тисрок держит их для себя. Пускай гонятся! Мы потопим их, если они вообще нас догонят.
— Совещайся мы неделю, — добавил ворон, — лучше не придумаешь, однако недаром говорится: «Сперва — гнездо, потом — яйцо». Прежде чем приняться за дело, надо подкрепиться.
Все встали, открыли двери и пропустили первыми королеву и короля. Шаста замешкался, но фавн сказал ему:
— Отдохните, ваше высочество: я сейчас принесу вам поесть сюда. Лежите, пока не настанет пора перебираться на корабль.
Шаста опустил голову на мягкие подушки и, оставшись в комнате один, подумал: «Какой ужас!..» Ему и в голову не приходило сказать всю правду и попросить о помощи. Вырос он среди жестоких, чёрствых людей и привык ничего не говорить взрослым, чтобы хуже не было. Может быть, этот король не обидит говорящих коней, они из Нарнии, но Аравита — здешняя, он продаст её в рабство или вернёт отцу. «А я, — продолжил размышлять мальчик, — даже не посмею сказать им, что вовсе не принц Корин. Я слышал их тайны. Если они узнают, что я чужак, то живым меня не отпустят — убьют. А если Корин придёт? Тогда уж наверняка…»
Понимаете, Шаста не знал, как ведут себя свободные, благородные люди.
«Что же мне делать, что делать? А вон и козлик этот идёт!..»
Фавн, слегка приплясывая, внёс в комнату огромный поднос, поставил на столик у дивана и, усевшись на ковер скрестив ноги, сказал:
— Ну, милый принц, ешь — это последний твой обед в Таш-баане.
Обед был хорош. Не знаю, понравился бы он вам, но Шасте понравился. Он жадно съел омаров, и овощи, и бекаса, фаршированного трюфелями и миндалём, и сложное блюдо из риса, изюма, орехов и цыплячьих печёнок, и дыню, и ягоды, и какие-то дивные ледяные сласти вроде нашего мороженого. Выпил он и вина, которое зовётся белым, хотя оно светло-жёлтое.
Фавн тем временем развлекал его беседой. Думая, что принц нездоров, Тумнус пытался его обрадовать и говорил о том, как они вернутся домой, и о добром короле Луме, и о небольшом замке на склоне горы.
— Не забывай, — добавил фавн, — что ко дню рождения тебе обещали кольчугу и коня, а года через два сам король Питер посвятит тебя в рыцари. Пока что мы часто будем ездить к вам, вы — к нам, через горы. Ты помнишь, конечно, что обещал приехать ко мне на летний праздник, где будут костры и ночные пляски с дриадами, а может — кто знает? — нас посетит сам Аслан.
Когда Шаста съел всё подчистую, фавн предложил:
— А теперь поспи. Не бойся, я за тобой зайду, когда будем перебираться на корабль. А потом — домой, на север!
Шасте так понравился и обед, и рассказы фавна, что он уже не мог думать о неприятном. Он надеялся, что принц Корин не придёт, опоздает, и его самого увезут на север. Боюсь, он не подумал, что станется с принцем, если тот будет один в Таш-баане. Об Аравите и о лошадях он чуть-чуть беспокоился, но сказал себе: «Что поделаешь? И вообще Аравите самой так лучше — очень я ей нужен», — ощущая при этом, что куда приятней плыть по морю, чем одолевать пустыню.
Подумав так, он заснул, как заснули бы и вы, если бы встали затемно, долго шли, а потом, лежа на мягком диване, столько съели.
Разбудил его громкий звон. Испуганно привстав, он увидел, что и тени, и свет сместились, а на полу лежат осколки драгоценной вазы. Но главное было не это: в подоконник вцепились чьи-то руки, причём так крепко, что побелели костяшки пальцев, потом появились голова и плечи, а через секунду какой-то мальчик перемахнул через подоконник и сел, свесив одну ногу.
Шаста никогда не гляделся в зеркало, а если бы и гляделся, не понял бы, что незнакомец очень похож на него, ибо тот был сейчас ни на кого не похож. Под глазом у него красовался огромный синяк, под носом запеклась кровь, одного зуба не было, одежда, некогда очень красивая, висела лохмотьями.
— Ты кто такой? — шёпотом спросил мальчик.
— А ты принц Корин? — в свою очередь спросил Шаста.
— Конечно. А ты-то кто?
— Никто, наверное. Король Эдмунд увидел меня на улице и решил, что это ты. Можно как-то отсюда выбраться?
— Можно, если хорошо лазаешь. Только куда спешить? Мы так похожи — давай ещё кого-нибудь разыграем!
— Нет-нет, — заторопился Шаста. — Мне нельзя оставаться. Вдруг фавн придёт и увидит нас вместе? Мне пришлось притвориться, что я — это ты. Вы сегодня отплываете. А где ты был всё время?
— Один мальчишка сказал гадость про королеву Сьюзен, — ответил принц. — Я его побил. Он заорал и побежал за братом. Тогда я побил брата. За мной погнались такие люди с копьями, называются «стража». Я подрался и с ними. Тут стало темнеть. Они меня куда-то увели. По дороге я предложил им выпить вина. Они напились и заснули, а я тихо выбрался и пошёл дальше, но встретил опять того мальчишку. Ну, мы подрались. Я его побил ещё раз, влез по водосточной трубе на крышу и стал ждал, когда рассветёт. А потом искал дорогу. Попить нету?
— Нет, я всё выпил, — сказал Шаста. — Покажешь, как вылезти? Надо поскорей уходить. А ты ложись на диван. Ах, они же не поверят, что это я… то есть ты… у тебя такой синяк… Придётся тебе сказать им правду.
— Как же иначе? — сердито буркнул принц. — А всё-таки, кто ты такой?
— Некогда объяснять, — быстро прошептал Шаста. — Я не здешний, с севера, но вырос здесь, а теперь бегу домой, через пустыню, с говорящим конём. Ну, как мне лезть?
— Вот смотри: тут плоская крыша. Иди очень тихо, на цыпочках, а то кто-нибудь услышит! Сверни налево, потом залезь, если умеешь лазать, на стену, пройди по ней до угла и спрыгни на кучу мусора.
— Спасибо, — сказал Шаста уже с подоконника.
Мальчики посмотрели друг на друга, и обоим показалось, что теперь они друзья.
— До свидания, — сказал Корин. — Доброго тебе пути.
— До свидания, — попрощался и Шаста. — Ну и храбрый же ты!
— Куда мне до тебя! Ну, прыгай! Да, доберёшься до Орландии, скажи моему отцу, королю Луму, что ты мой друг! Скорее, кто-то идёт!