В этот вечер нарнийцы ужинали наверху с волшебником Кориакином, и Люси заметила, что второй этаж теперь, когда перестала бояться, выглядит совсем иначе. Таинственные знаки на дверях так и остались таинственными, только сейчас не казались мрачными и страшными, и даже бородатое зеркало выглядело не пугающим, а забавным. За ужином каждый волшебным образом получил любимое блюдо и напиток, а после ужина волшебник совершил очень полезное чудо. Положив два листа пергамента на стол, он предложил Дриниану подробно описать всё путешествие, и по мере того как капитан рассказывал, всё, о чём он говорил, изображалось на пергаменте тонкими чёткими линиями. В конце концов получилась великолепная карта Восточного океана, где были изображены Гальма, Теревинфия, Семь островов, Одинокие острова, Драконий остров, Горелый остров, остров Мёртвой Воды и сам остров Охламонов, все в нужных размерах и на нужных местах. Это была первая карта здешних морей, и она оказалась лучше всех тех, что выпустили потом, без помощи волшебства, потому что на ней, хоть города и горы на первый взгляд выглядели так же, как на обычной карте, когда волшебник достал волшебную лупу, стало возможным увидеть чудесные маленькие изображения и замка, и невольничьего рынка, и улиц в Узкой Гавани, причём очень ясно, как будто разглядываешь что-то в перевёрнутый телескоп. И лишь очертания береговой линии оставались неполными, потому что карта показывала только то, что Дриниан видел своими глазами. Когда они закончили, волшебник оставил одну карту себе, а другую подарил Каспиану, и она до сих пор висит в его кабинете в Кэр-Паравале. Волшебник Кориакин ничего не знал о морях и землях, лежащих дальше к востоку, но рассказал, что примерно семь лет назад в эти воды зашёл нарнийский корабль и на его борту находились англичане, лорды Ревелиан, Аргоз, Мавроморн и Руп. Так путешественники поняли, что золотой человек на острове Мёртвой Воды был лорд Рестимар.
На следующий день Кориакин с помощью магии устранил на «Покорителе зари» все повреждения, причинённые морским змеем, и преподнёс путешественникам множество полезных подарков. Расставание было самым дружеским, и когда в два часа пополудни корабль отошёл от берега, все охлатопы поплыли вслед за ним к выходу из залива, подбадривая выкриками, пока голоса их не перестали быть слышны.
Глава двенадцатая. Тёмный остров
После этого приключения наши друзья двенадцать дней плыли на юго-восток при лёгком попутном тёплом ветре под чистым небом, не встретив ни рыбы, ни птицы, и только однажды вдалеке по правому борту заметили китов, да и то догадались лишь по фонтанам. Люси и Рипичип коротали время за шахматами. На тринадцатый день Эдмунд с марса увидел слева по борту нечто похожее на большую тёмную гору, поднимавшуюся прямо из моря.
Капитан сменил курс, и корабль, по большей части на вёслах, потому что ветер изменил направление, пошёл к этой земле. К тому времени как стемнело, а потом и всю ночь, они продолжали грести. На следующее утро погода была чудесная, но без ветра. Перед судном лежала тьма, причём это пространство приближалось и увеличивалось, будто корабль попал в полосу тумана.
Около девяти утра она вдруг оказалась так близко, что все поняли: это вовсе не земля и даже не туман в обычном понимании, а именно тьма. Описать её трудно, но представить себе, на что она похожа, вы можете, если вообразите, что смотрите в отверстие железнодорожного туннеля — очень длинного и к тому же изогнутого, так что света в другом конце не различить. В нескольких футах вам поначалу видны в ярком свете рельсы, тормозные колодки и гравий, но они быстро оказываются в полутьме, а затем, внезапно, хотя и без резкой грани, исчезают в ровной, плотной темноте. Так было и здесь. На несколько футов впереди ещё была видна переливающаяся зеленовато-синяя вода. За ней вода уже казалась бледной, сероватой, какой обычно выглядит по вечерам, а вот ещё дальше стояла полная тьма, словно корабль оказался на краю безлунной и беззвёздной ночи.
Каспиан дал команду остановиться, и все, за исключением гребцов, кинулись к бортам смотреть, но увидеть ничего не удалось: позади них было море и солнце, впереди — тьма.
— Мы пойдём туда? — спросил наконец Каспиан.
— Я бы не советовал, — ответил Дриниан.
— Капитан прав, — поддержали его несколько матросов.
— И я думаю так же, — добавил Эдмунд.
Люси и Юстас молчали, но были рады такому повороту событий.
— А почему бы и нет? — вдруг раздался высокий голос Рипичипа. — Кто-нибудь объяснит мне почему?
Ответом ему была тишина, и храбрый Рипичип продолжил:
— Если бы я имел дело с крестьянами или рабами, то мог бы высказать предположение, что из-за трусости, но, надеюсь, в Нарнии никому даже в голову не придёт, что люди благородного происхождения и королевской крови в расцвете сил повернули назад, испугавшись тьмы.
— Но какая польза от того, что мы будем рассекать эту тьму? — воскликнул Дриниан.
— Польза? — взвизгнул Рипичип. — Польза, капитан? Если под пользой вы имеете в виду набивание животов или кошельков, то, должен вам сказать, такой пользы в этом нет. Но, насколько мне известно, мы пустились в это путешествие не для поисков чего-то полезного, а ради приключений и славы. А тут перед нами величайшее приключение из всех, о каких мне приходилось слышать, и если мы повернём назад, то поставим под сомнение свою честь.
Несколько матросов пробормотали себе под нос что-то вроде: «да провались она, эта честь», — но Каспиан сказал:
— Ох, Рипичип! Я почти жалею, что не оставил тебя дома. Хорошо! Если ты так ставишь вопрос, думаю, нам надо идти вперёд. Если только Люси не возражает.
Люси и хотела бы возразить, но всё же сказала:
— Конечно, нет. Я как все…
— Ваше величество отдаст приказ зажечь огни? — резковато спросил Дриниан.
— Разумеется, — ответил Каспиан. — Распорядитесь, капитан!
Когда три фонаря — на корме, носу и топе мачты — были зажжены, Дриниан приказал установить ещё два факела посреди судна. В ярком солнечном свете они казались бледными и слабыми. Затем всем, кроме нескольких матросов, остававшихся на вёслах, было приказано построиться на палубе полностью вооружёнными — в боевой позиции, с обнажёнными шпагами. Люси и ещё двух лучников поставили на марс с луками наготове. Ринельф занял пост сигнального на носу корабля, а Рипичип, Эдмунд, Юстас и Каспиан в блестящих кольчугах встали с ним рядом. Дриниан держал румпель.
— Ну, во имя Аслана, вперёд! — скомандовал Каспиан. — Гребите ровно, медленно, и пусть все молчат и слушают приказы.
Гребцы взялись за вёсла, и «Покоритель зари» стал медленно продвигаться вперёд. Люси сверху был отлично виден тот самый момент, когда они вошли в темноту. Нос корабля уже исчез, затем солнце покинуло и корму. Она видела, как оно уходит. Позолоченная корма, синее море и небо, залитые полуденным солнцем, моментально исчезли, и только фонарь на корме, который только что был еле виден, свидетельствовал о местонахождении корабля. Перед фонарём она могла различить тень Дриниана, сжимавшего румпель. Внизу, под ней, два факела освещали небольшую часть палубы и бросали отблески на шпаги и шлемы, и был ещё островок света впереди, на полубаке. Марс, освещённый фонарём на топе мачты, который находился как раз над головой Люси, казался маленьким освещённым мирком, который плыл в темноте сам по себе. И как всегда бывает с огнями, зажжёнными не вовремя, этот казался бледным и неестественным. Ещё Люси поняла, что очень замёрзла.
Никто не знал, сколько времени длилось это путешествие во тьме. Кроме скрипа уключин и плеска вёсел, не было никаких признаков, что корабль движется. Эдмунд с носа корабля не мог различить ничего, кроме отражения фонаря в воде перед собой. Отражение казалось тусклым, а рябь перед носом корабля была мелкой и безжизненной. Время шло, и все, кроме гребцов, начали дрожать от холода.
Вдруг откуда-то — определить направление не представлялось возможным — раздался нечеловеческий крик, или то было выражение крайнего ужаса, в котором человеческое почти исчезло.
Каспиан пытался что-то сказать, но во рту пересохло, когда раздался пронзительный голос Рипичипа, в мёртвой тишине прозвучавший пугающе громко:
— Кто это кричит? Если ты враг, мы тебя не боимся, а если друг, то пусть твои враги боятся нас.
— Спасите! — раздалось из темноты. — Даже если это всего лишь очередной сон, помогите: возьмите на корабль! Хоть убейте потом, но возьмите. Ради всего святого, не исчезайте, не оставляйте меня в этом жутком месте!
— Где вы? — крикнул Каспиан. — Подплывайте к судну, мы возьмём вас!
Опять раздался крик, то ли радости, то ли ужаса, — затем они услышали плеск воды: кто-то плыл к кораблю.
— Помогите ему, — обратился Каспиан к матросам.
— Да-да, конечно, ваше величество, — с готовностью отозвались те.
Несколько человек встали у левого фальшборта с канатами, а один, с факелом в руке, перегнулся через борт, пока не заприметил в чёрной воде бледное лицо. Не без труда дюжина дружеских рук втащила незнакомца на палубу.
Эдмунд подумал, что никогда в жизни не видел человека, который был бы так похож на дикаря. Он не выглядел стариком, но его спутанные волосы были совершенно белыми, лицо — худым и вытянутым, а вся одежда состояла из нескольких лоскутков ткани. Но что поражало больше всего, так это глаза, так широко открытые, что, казалось, век нет вовсе, а во взгляде плещется только страх. Оказавшись на палубе, незнакомец воскликнул:
— Скорее! Скорее отсюда! Разворачивайте корабль, спасайтесь! Гребите, гребите, спешите убраться из этого проклятого места!
— Успокойся наконец, — повысил голос Рипичип, — и скажи, что за опасность нам грозит. Мы не привыкли спасаться бегством.
Незнакомец в ужасе уставился на мышь и с трудом произнес:
— Но вам придётся: на этом острове сны становятся явью.
— Э, да именно такой я давно ищу! — рассмеялся один из моряков. — Думаю, что смогу наконец жениться на Нэнси, если мы здесь причалим.