В Нижнем покое их встретила свита принцессы. Мрачное, суровое и решительное выражение застыло на каждом лице. У лиц главенствующих — больше суровости, у лиц подчинённых — мрачности. Семеро из одного стручка, но все горошины — разновесные. А ведь была их дюжина, кажется, это число назвал Большой Сол? Должно быть, тут — самые необходимые.
Один, впрочем, выпадал из гармоничного ряда. Похоже, местный. И, похоже, маг, хотя и не рядится в мантию и островерхий колпак. Одежда обыкновенная, обывательская, на поясе — чернильница, за ухом — перо.
— Сэр Дии-Ол, я хочу представить вам доблестного рыцаря Кор-Фо-Мина из Дома Кор. Принимаете ли вы его Свидетелем?
Сэр Дии-Ол едва ответил на поклон Фомина. Ничего, мы это переморгаем. Старинный род, и… да, точно. Сэр Дии-Ол не только Старший рыцарь своего Дома. Он — рыцарь-маг. Или даже маг-рыцарь. Рыцарей с магическими способностями немало, но подлинных магов — раз, и обчёлся. Сэр Дии-Ол — как раз этот «раз».
— Свидетелем… Хм… — К смеси выражений добавилось новое. Капелька уксуса. Фомин подосадовал. Откажется принимать как Свидетеля — придётся рубиться. Не хочется. Не для того так долго завязывались узелки отношений со Степью, чтобы одним махом их разрубить.
Сэру Дии-Ол рубиться не хотелось тоже, и он процедил:
— Я принимаю доблестного рыцаря Свидетелем, — и поклонился чуть ниже, чем в первый раз.
Вот и договорились. Он меня уважает. Я его уважаю. Дипломатия поклонов в действии.
— Тогда мы можем приступить к осмотру места, — вежливо проговорил человек с пером за ухом.
— Это мой библиотекарь, мастер Бец-Ал-Ел. — Голос баронессы был сух и бесстрастен.
Фомин поклонился магу много глубже, нежели Старшему рыцарю Степи. С мастером он намеревался увидеться в любом случае, а вышло — смерть свела.
— Я знаю доблестного рыцаря, пусть и заочно, — вернул поклон маг.
— Ну, раз мы всё теперь знаем друг друга, то… — Сэр Дии-Ол круто развернулся и промаршировал к двери.
Спиральной лестницей они поднялись выше. Сейчас, как и положено на крутой лестнице, последней шла баронесса. Этикет, этикет…
У Верхнего покоя караул несли гости — два стража Степи. Сабли в ножнах, но видно — мигни только, и начнут крошить круглоглазых бледнолицых, пойдут клочки по закоулочкам. Их с детства на то натаскивали — убей чужого, и чувствовалось — сдерживаются они из последних сил.
Ничего. Нас вон с детства готовили совсем к другому. Человек человеку — друг, товарищ и брат, а подоспела нужда — и сабельки отковали, и махаться выучились, и кровушки напроливали вдоволь. Может, и побольше, чем эти оба-два из того же стручка.
— Что видели? — на степном наречии спросил сэр Дии-Ол стражников.
— Ни мышонка, ни сверчка, ни ветерка, — ответили они хором. Восточная поэтика.
Переводить сэр Дии-Ол не стал. Верно, полагал: кто языка Степи не знает, тот объяснений не достоин. А кто знает — тому объяснения не нужны.
Старший рыцарь Степи шевельнул бровью, и стражники распахнули дверь — тяжёлую, в ладонь толщиной, окованную Тяжёлым Железом. Такую дверь только тараном ломать, но здесь, на узенькой площадке, какой таран? Разве лбом… Лбы у нас того… соответствуют… Таран, который всегда с тобой.
Первым зашёл сэр Дии-Ол. Показал, что здесь и сейчас хозяин он. Временное посольство.
Не ожидая приглашения, баронесса вошла следом. Хоть и посольство, но временное.
Маг из вежливости посмотрел на рыцаря. Нет, третье место нам ни к чему — ни в стиле баттерфляй, ни вообще. Арьергард — оно почётнее. Он пропустил и рыцаря-послушника. Ему, ищущему И-Гору, нужно быть рядом с баронессой. А нам, нам…
Он почувствовал, как что-то давит и гнёт его. Опять чистая психология, конечно. Нужно будет отдохнуть — месяца четыре посидеть с удочкой у реки, половить пескарей. Никого не рубить, есть только вегетарианскую пищу. А из скоромного, если уж совсем невмоготу станет, — акриды. Сейчас они большие, в ладонь…
Фомин шагнул в проём.
Место напоминало сонное царство. Четыре женщины спали, но сном тяжёлым. Беспробудным. Две — на лежанках у самого входа, одна — на кушетке у кровати и последняя — а вернее, первая — на кровати под балдахином. Принцесса Ки-Ева.
— Вот что я увидел, когда поднялся к моей повелительнице, — угрюмо сказал сэр Дии-Ол.
— Когда это было? То есть когда вы вошли сюда? — вежливо спросил библиотекарь.
— Склянку тому назад. Статс-дама не спустилась в положенное время. Я подождал, думая, что причиной тому усталость и долгий сон, но в конце концов поднялся сюда. Как по-вашему, что это такое?
Баронесса слегка побледнела, но бледность её казалась румянцем по сравнению с бледностью лежавших женщин.
— На первый взгляд… — Она подошла к кровати, наклонилась. — На первый взгляд они обескровлены.
— Это очень возвышенно: обескровлены. Мы, в Степи, люди простые и привыкли называть солнце солнцем, луну луной, а вампира вампиром.
— Вы забываетесь! — Баронесса воскликнула не оскорблённо — предостерегающе.
Рыцарь-послушник схватился за рукоять меча. Ох, лучше бы ему этого не делать. Сэр Дии-Ол только усмехнулся. Таких, как этот юнец, он рубит вслепую, с закрытыми глазами.
— А что, собственно, привело вас к такому выводу? — поспешил вмешаться Фомин.
— Вы Свидетель? Так и свидетельствуйте! Смотрите! Первым взглядом, вторым, третьим, каким угодно. — Он подошёл к служанке, лежавшей у двери, откинул край одеяния. — Чем это ещё может быть, как не укусом вампира?
Фомин приблизился. Да. Классический «поцелуй Носферату».
— Подождите. — Мастер Бец-Ал-Ел поднял руку. — Подождите. Давайте не торопиться. Следы… Следы, они ещё здесь… Я чувствую вибрации… — Он прикрыл глаза и постоял в молчании. Странно, но молчание это успокоило и баронессу, и ищущего И-Гора, и даже сэра Дии-Ол. — Да, — сказал погодя библиотекарь. — Да, определённо здесь присутствуют вибрации, оставленные вампиром. Он… Он был один.
— Я и не утверждаю, что их была дюжина, — проворчал Дии-Ол, несколько успокоенный тем, что маг Замка подтвердил его слова.
— Он был здесь… Он был здесь в Час Червя, не так ли? — Бец-Ал-Ел вопросительно посмотрел на Дии-Ола.
— Я не… Сейчас. — Старший рыцарь Степи начал кружить по комнате. — Да, он был здесь в Час Червя. Первой жертвой была бедная Тау-Тин, — он указал на девушку на лежанке, — затем May-Тин. Потом настала очередь достопочтенной Ми-Си-Муу. И только умертвив их, вампир напал на принцессу Ки-Еву.
— Я вижу то же самое, — согласился библиотекарь.
Баронесса закусила губу. Факт, оскорбительный для Замка, но факт.
Фомин стоял в уголке и помалкивал. Его дело смотреть, слушать и запоминать.
— Но далее…
— Далее туман.
Оба мага смотрели друг на друга уже не враждебно, а скорее солидарно. Сейчас и здесь они были вдвоём против мира слепых, и оттого чувствовали некое родство. Родство Дара.
— Что это означает — туман? — резко спросила баронесса.
— Это, моя госпожа, говорит о том, что вампир наделён силой… Огромной силой… Он способен заметать следы и делает это, должен признать, исключительно умело.
— С вашего позволения, мастер, — почти вежливо добавил сэр Дии-Ол, — косвенным подтверждением силы вампира служит число жертв.
— Совершенно с вами согласен, сэр. Обыкновенно вампир довольствуется флягою крови. Редко, перед тем как впасть в спячку, он может выпить всю кровь — но от одного человека. А здесь… То, что обескровлены четыре жертвы, говорит, что здесь побывал кто-то очень опасный и очень могучий.
— Да. — Мрачность вернулась на лицо Старшего рыцаря Степи. — Очень, очень могучий. У нас в Степи подобные давно перевелись.
— У нас, сэр Дии-Ол, они тоже редкость. Последний Лорд Ночи пал от руки Ла-Ди-Гера, первого барона Т'Вер. Собственно, бесстрашный Ла-Ди-Гер и основал Замок после того, как освободил землю от владычества Лорда Ночи. С тех пор, не скрою, в округе время от времени появляются вампиры — как и повсюду, где бывает ночь, — но долго они на поверхности не задерживаются. Серебра и осины на проводы в Навь-Город не жалеем.
— В Навь-Город? — быстро переспросил сэр Дии-Ол. — У вас есть путь в Навь-Город?
— О нет, сэр, нет. Просто выражение: когда вампира пронзят осиновым колом, выпустят в него заряд серебряной дроби и закопают, говорят: «Он ушёл в Навь-Город».
— Мы вампиров сжигаем и говорим: «Вознеслись к Небесам».
— Да пусть проваливаются куда угодно, лишь бы по земле не ходили, — встрял в разговор рыцарь-послушник.
— Очень хорошо. Пусть. Но, получается, один из них не провалился. Один из них где-то рядом. Один из них убил мою госпожу и её преданных слуг. На вашей земле. В вашем Замке.
— Да, в моём Замке, — признала очевидное баронесса. — Но в ваших покоях, сэр… э-э… Дии-Ол.
В коротенькое «э-э» она вложила столько презрения к степняку, что тот вздрогнул, как от пощёчины.
— В наших покоях? Что вы хотите этим сказать?
— Охрану невесты моего сына несли вы и ваши люди, разве нет?
— Да, но…
— Каким образом вампир мог проникнуть в покой, если не через дверь, охраняемую преданными слугами принцессы Ки-Евы? Почему стражники живы и невредимы?
Сэр Дии-Ол открыл рот, подержал его открытым и — закрыл.
— Разве башня, которую мы предоставили вам, плоха? Разве это — шатёр, продуваемый на все четыре стороны, в который любая крыса входит, как в собственное жилище? — продолжила баронесса. Вспомнила, верно, прошлогоднее посольство.
— А разве в шатре хоть кто-нибудь смел потревожить покой гостя Степи? Разве гость Степи чувствовал голод или жажду? Разве не зарезали жирного барана для гостя и не дали ему кумыса вволю? Разве не получил в первый вечер гость халат с плеча Хана?
Теперь пришла очередь смутиться баронессе. Впрочем, смущение длилось самую малость.
— Каждый барон смотрит свой сон. Наши обычаи отличны от обычаев Степи. Перед свадьбой мы соблюдаем пост и ждём того же от почётных гостей. Пир, дары, веселье — всё в своё время.