Когда кровь перестала течь и уже начала покрываться тонкой коркой, скрипнула дверь, и из темноты вышел тот самый брат Гримар. Я бы назвал его, скорее, дедом Гримаром, летами он как раз годился мне в деды. Неужто он тоже новус или адептус? С виду и не скажешь! Просто потрепанный мужик с обвисшим брюшком, разве что лысый. Лицо его было морщинистым, лоб весь в складках, а голова гладкой и ровной вплоть до самой макушки. К тому же его кожу покрывали неприятные пятна, с ярко-красной окаёмочкой, будто у него какая-то мерзкая хворь. У нас в деревне бы от такого шарахнулись и дальше порога не пустили б.
— Что тут? Ногу подвернул или живот скрутило? — глухо откашлявшись, спросил он.
— Нет, деревяшкой проткнули, — ответил брат Арнос.
— Ну, снимай штаны, брат новус.
Я стянул портки. Брат Гримар сощурил глаз, глянул на рану, но за запекшейся кровью там вряд ли что можно было разглядеть.
— Малец, подлей масла в лампы, темно что-то! И воды принеси.
Я было дернулся, но Арнос надавил на плечо:
— Сиди, это мне сказано.
Когда фитили разгорелись поярче, я разглядел на другой половине комнаты еще одну дверь, откуда Арнос принес масло для ламп и кувшин воды с чистой тряпицей. Брат Гримар плеснул мне на ногу и резко протер рану, я аж зашипел от вновь вспыхнувшей боли.
— Ага. Вижу, что деревяшкой. Вон, занозы остались. Как лечить: быстро или мягко?
— Быстро! — ответил брат Арнос. — Ему никак нельзя отставать.
— Так быстро это и есть отстать. Тебе ли не знать, малец?
Брат Гримар ненадолго отлучился в соседнюю комнату и вернулся с крохотными шипцами и бутылочкой из красного стекла, затем присел возле меня, вытащил из рукава круглое стеклышко, приложил к глазу, ловко зажал его одной бровью и принялся вытаскивать еле заметные занозы из раны.
— Что, Тирос одумался? Начал-таки брать простой люд? — спросил лекарь.
— Нет, этот чудом прошел. Не слыхал разве? Командор пожалел денег крысолову и расплатился печатью, а тот отдал ее первому попавшемся мальчишке.
— Хе-хе-хе, командор — он ведь из торговой братии?
— Оттуда.
— Свезло ему, что в культ попал, иначе быстро бы прогорел. Это надо же! Вместо денег печать подсунуть. Тирос, поди, в ярости был!
— Для того и взял мальчишку. Чтоб наказать командора.
— А ты его, значит, пригрел по старой памяти. Зря. Сам знаешь, Лурик не стерпит.
— Уже, но мальчишка, как видишь, жив пока.
Брат Гримар выпрямился, вынул стеклышко из глаза и отдал бутылочку Арносу.
— Ну, дальше сам. Не люблю я всех этих криков.
Потом перевел взгляд на меня:
— А ты, малец, запомни дорогу сюда, не раз еще пригодится. А лучше никогда не приходи, лечение — оно ведь незадаром идет.
Закрывая за собой дверь, Гримар обернулся и бросил напоследок:
— Арнос, смотри не ошибись, он ведь тебя не простит. Столько лет держался, так стоит ли ради одного мальчишки…
Я слушал их разговор внимательно, только мало что разобрал. Тирос — это вроде магистр культа, а Лурик, судя по всему, командор, причем тоже не из благородных, всего лишь торговец.
— Сейчас будет больно, но ты потерпи и постарайся не кричать. Брат Гримар не любит этого, — сказал Арнос и вылил бутылочку прямо на рану.
Я вцепился руками в край скамьи, сжал зубы и приготовился к боли. Поначалу ничего такого не было, просто в ране поднялась розоватая пена, и там жутко зачесалось. Боль пришла чуть погодя, постепенно усиливаясь. Впрочем, терпеть было можно.
— А брат Гримар… — сквозь зубы спросил я.
— Он sapiens, мудрец. И при том алхимик.
— Алхимик? Что это?
Разговоры помогали отвлечься от боли и от зуда.
— Брат Гримар у нас тут вроде травницы в деревне, только лечит не ромашкой и чистотелом, а особыми зельями и микстурами, которые сам же и варит. Видел пятна? Это у него какое-то хитрое варево вскипело и расплескалось. Хотя алхимик не только для лечения нужен. У нас тут три сильных алхимика. Брат Гримар изучает человеческое тело, хочет сделать такое зелье, чтоб все хвори лечило. Брат Хельдис работает с рудами, камнями, солями, мечтает выковать самый твердый и прочный металл, чтобы меч из того металла мог разрубить всё на свете. Есть еще брат Норик, он тоже хороший алхимик.
— Все алхимики — сапиенсы?
— А иначе никак. Только sapiens могут выпускать свою силу наружу и смешивать ее с зельями или рудами.
Боль начала стихать, а зуд всё никак не проходил.
— Почему брат Гримар сказал, что лечение незадаром? Я должен заплатить ему? Сколько?
Брат Арнос вздохнул:
— До алхимии вы еще нескоро доберетесь. Что ж, придется рассказать. Помнишь, что сила ядра сейчас бродит внутри тебя? Без усилий и терпения она попросту растратится безо всякой пользы?
Я кивнул.
— Зелье, что брат Гримар тебе дал, забирает часть той силы и направляет ее на рану. Скоро увидишь, там ни следа не останется, взамен сила ядра иссякнет скорее, чем у остальных. Одна рана — еще ничего, но если часто так лечиться…
— А если такое зелье дать обычному человеку, не новусу?
— Верно мыслишь! С того не будет никакого толку.
Мы замолчали. Деревянная скамья холодила мой зад, да и ноги начали немногу стыть.
— Брат Арнос, а правду говорят, что ты не из благородных?
Он криво улыбнулся:
— Спрашиваешь, как я сюда попал? Совсем не так, как ты. Я родился в замке, только моим отцом был не дворянин, а конюший. Еще в малолетстве меня приставили ко второму сыну господина, чтоб я за ним приглядывал, играл, помогал. Что-то вроде говорящей собаки. Мы вместе ходили на уроки фехтования, где он радостно колотил меня палкой, вместе учились грамоте, а когда господин понял, что его сын не пригоден ни в хозяйстве, ни в военном деле, так вместе отправились в культ. Господин немало заплатил, чтобы меня приняли сюда, только он не знал, что в первую же неделю нас рассадят по разным кельям. Если б мы были вместе, я бы заставил его выучить verbum. Словом, из кельи вышел я один. Сын господина по своему обыкновению всё пропустил мимо ушей и не пережил ту ночь. Выгнать из культа меня не могли, новусом-то я уже стал, но без покровителя я оказался никому ненужным, и благородные господа решили повеселиться за мой счет.
Именно это происходило нынче со мной.
— А как ты сладил с ними?
— Спустя полгода меня взял под свою опеку брат Лурик, тогда обычный адептус, а ныне командор культа. Он тоже не из благородных, и к нему никто другой бы не пошел. — Брат Арнос остро глянул на меня и сказал: — Только ты лишнего не надумай. У меня недругов в культе не было, братья новусы не в счет. Я слишком многим обязан командору. И если командор отдаст приказ, я его выполню!
— Тогда почему ты мне помогаешь?
Брат Арнос отвернулся:
— Проверь рану. Должна была уже зажить.
Заслушавшись, я и позабыл о ней. Стер засохшую пену и увидел гладкую кожу, будто ничего и не было, разве что волосы в том месте пока не отросли, просто гладкое круглое пятно. Я поспешно натянул штаны. Эх, дырка осталась. Может, слуги сумеют зашить так, чтоб не видно было.
— Иди сразу в трапезную. Обед уж скоро!
— Благодарю, брат Арнос!
И когда я уже подошел к двери, услыхал за спиной:
— Помогаю, потому что пока приказа нет.
В трапезную я пришел первым. Не желая вновь сталкиваться с Фалдосом, я приоткрыл дальнуюю дверь, ту, что вела к кухне, и крикнул:
— Подавайте есть!
Через несколько вдохов вбежал поспешно слуга, увидел меня и попятился. Это был тот самый парень, который сегодня утром видел меня на кухне в слезах над горой резаного лука.
— Тащи похлебку да поживее! — велел я.
Он кивнул и исчез, вскоре вернулся с миской супа и кувшином сладкого отвара. Я сразу набросился на еду, как раз успел до прихода братьев новусов.
— Снова ты! — воскликнул Фалдос. — Снова забыл свое место? Мало тебе досталось?
Он сплюнул и тихо, но слышно сказал своему прихвостню:
— Ненавижу тупых собак. Бьешь их, бьешь, а они всё никак не могут понять, чего от них хотят.
Наверное, я мог бы прорваться в свою келью, но после долгой тренировки и лечения одной похлебки будет мало. Не каждый же день бегать по утрам на кухню и есть пустую холодную кашу?
А котел с мясом всё никак не несли…
Я встал со скамьи:
— Здесь нет ни палок, ни мечей, а на кулаках я сильнее!
— Оно и понятно, привык грызться за отбросы. Но, глянь, ты совсем один!
Где же долгоровы слуги с котлом?
И я снова отступил: обошел стол с другой стороны и вернулся в келью голодным.
Так больше продолжаться не может. Я должен что-то придумать.
Глава 33
Урок истинного языка брат адептус начал с пересказа первой страницы книжицы наизусть. За всеми злоключениями я почти позабыл о его наказе. Да, вчера вечером я читал и даже что-то запомнил, но уж всяко не девять строк.
Хвала древу Сфирры, сперва брат адептус спросил не меня. Один новус осилил лишь три строки, второй, к всеобщему изумлению, пересказал все девять, да еще некоторые слова прочел совсем не так, как я. Но брат адептус его не поправил. Неужто так и должно быть?
Я повторял про себя за каждым отвечавшим, водя пальцем по странице, потому, когда пришел мой черед, сумел пересказать аж шесть строк. Фалдос, к примеру, едва осилил две.
— Завтра буду спрашивать и первую, и вторую страницы наизусть! — пригрозил брат адептус.
А потом он начал разбирать заученный текст по словечку: как нужно читать, почему именно так, а не по-другому, что означает. На своей бумаге мы должны были записать все незнакомые слова и указать, как они переводятся на обычную речь, да вот беда — я знал только буквы истинного языка. Подумав, решил писать прямо ими — авось после разберусь. Еще бы перо слушалось получше да чернила б не растекались по всему листу!
После урока в трапезную я не пошел, засел в келье, подперев дверь, и задумался, как быть с Фалдосом. Он ведь не отстанет! Ночью и на уроках мне ничего не грозит, разве что в оружейной зале Фалдос осмелится ткнуть меня посильнее, но под присмотром брата Арноса он вряд ли решится на что-то большее. Проще всего меня подловить в трапезной. В мыльню я уже давно не хожу со всеми, пробираюсь туда либо рано утром, либо поздно ночью. Ну и пусть вода холодная, это уж меня точно не устрашит.