Облетая район, я увидел, что уже все АПЛ, а не только "Генерал де Голь", были готовы дать Москве электроэнергию. К каждой лодке была подведена линия водоснабжения и теперь к ним тянули ещё и электрические кабели, а возле МКАДа, где находилась большая электрическая подстанция, кипела работа. С трансформаторов срезали стальную защиту. Чтобы ударная волна их не повредила, мы отлили перед подстанцией громадный полый бруствер-склад, в который заложили бобины с кабелями и прочие электрические запчасти. Он выдержал силу первого удара и теперь его вскрыли и рабочие в спешном порядке реанимировали подстанцию. Сразу за МКАДом также работало множество людей, а за городом, в полях, продолжался сбор рыбы, которая пока что не собиралась протухать. Заодно там собирали ещё и слизней. Из всех поплавков спасательных батискафов, похоже, уже слили бензин, керосин и солярку, а некоторые даже разрезали на две половинки, отмыли, заполнили дождевой водой и закладывали в них зелёных слизней. В общем народ без дела не прохлаждался и работа шла уже даже внутри многоэтажек, на этажах выше четвёртого, куда можно было подняться по железным лестницам. Из окон торчали импровизированные стрелы самодельных подъёмных механизмов и по ним спускали вниз бадьи с грязью, вода вылилась через лифтовые шахты, в которые мы открыли двери.
Сделав седьмой, последний круг, майор Брянцев взял курс на село Кутуково, находящееся сразу за рекой Окой, на границе Московской и Тульской области. Там, на высоком берегу Оки, в очень живописной местности раскинулось большое хозяйство Валерия Магомедовича Магомедова, которого мы прозвали между собой князем Дербентским. Он был клиентом и заёмщиком нашего банка. Игорь выдал ему крупный кредит на развитие и этому пятидесятилетнему мужику было что развивать. Когда он семь с лишним лет назад взял у жителей трёх деревень в аренду их земли, тем уже без малого жрать было нечего. Первым делом князь Дербентский, бывший прокурор между прочим, сделавший ноги из родного Дагестана, перевёз туда добрых полторы сотни своих сородичей в возрасте от двадцати пяти до сорока лет и они занялись на приокских холмах овцеводством, но стали разводить не свою, кавказскую породу овец, а нашу, романовскую. Где он взял денег на то, чтобы всего за год развить крупное животноводческое хозяйство, история умалчивает, но с его появлением в Тульской области жизнь не в трёх, а в целых семи сёлах быстро оживилась и пошла на лад. Он был одним из первых крупных заёмщиков, кому Игорь дал кредит, и не ошибся в нём.
К концу прошлого года у князя Дербентского уже было целых четыре мегафермы, свой молзавод и мясокомбинат, да, плюс к этому он ещё и построил на берегу Оки большой рыбозавод и выращивал на нём осетров и форель. Всё бы хорошо, но одно было плохо — очень уж князь Дербентский был крут нравом и властолюбив. Раздав кучу взяток, он полностью подмял под себя половину района, а потому чувствовал себя большим начальником и как что не по нему, сразу же пускал в ход силу. Чуть ли не за малейшую провинность он мог запросто стегануть человека вдоль спины нагайкой, а уж за пьянство, так и просто выпороть, но при этом в общем-то был справедлив, платил людям хорошо, раздавал скот по домам и что самое главное, своих сородичей порол едва ли не сильнее, чем даже тульских мужиков. Лично мне это не нравилось, хотя народ им был доволен. Сопровождая Игоря, я раз пять был в его хозяйстве и видел, как год от года в деревнях строится всё больше и больше новых домов. Хотя всё очень много не только аварцев, но и других дагестанцев, перебиралось под крыло к князю Дербентскому, лично я простил бы ему многое, включая самоуправство, только за то, что он даже близко не подпускал к своему району шайтанов. Так он называл ваххабитов. Он даже мечеть запретил строить из-за этого.
Вот на его хозяйство я и хотел посмотреть. В том, что Валера не станет сидеть сложа руки и ждать, когда комета утопит его, я не сомневался, но меня интересовало, что именно он предпринял для своего спасения и стал ли спасать кого-то ещё. Мы летели на высоте трёх километров и мне было хорошо видно, что во многих населённых пунктах какая-то часть людей сумела спастись, хотя разрушения и были велики. Особенно сильно пострадали заводы и фабрики. Они практически все превратились в руины. Всё правильно, ведь их построили ещё при царе горохе. Вскоре впереди заблестела Ока, а за нею я увидел зеленеющие холмы и вертолёт пошел на снижение. Пролетев над парочкой деревень, я увидел, что капитальные кирпичные дома в них уцелели, зато старые избы все снесло волной и вот что странно, там я не увидел ни единой живой души. Ну, всё объяснялось очень просто. Когда мы подлетали к центральной усадьбе, а её князь Дербентский построил на большой возвышенности с нуля, то я увидел, что с запада её прикрывает громадное, выгнутое дугой железобетонное убежище высотой в добрых три этажа. Вот там-то народа было как раз полно. Даже навскидку я определил, что не менее пятнадцати тысяч человек были заняты расчисткой большого коттеджного посёлка, нескольких близлежащих ферм, стоящих без крыш, но не разрушенных, а также молокозавода и мясокомбината, а ещё я увидел внизу три "Шилки".
Пулемёты всех трёх "Шилок" сразу же нацелились на нас и мы были вынуждены приземлиться не долетев до центральной усадьбы полкилометра, прямо в поле. Вместе с врачами я выбрался из вертолёта и, подняв белый флаг, направился к той "Шилке", которая стояла асфальтированной дороге, проложенной вокруг посёлка, прямо напротив нас. За ней я выстроилась, как на параде, улица из кирпичных, двухэтажных коттеджей с выставленными окнами. Заборы были сняты и где-то сложены. Князь Дербентский хорошо подготовился к Апокалипсису. Интересно, где этот барбос достал "Шилки"? Подойдя поближе, я увидел ещё и с полсотни человек в камуфляже и с касками на головах, отчего чуть не взвыл благим матом. Эдак ведь недолго и в зиндан к князю Дербентскому угодить. Правда, вот тогда я ему точно не позавидую. Скиба этого ему никогда не простит. Подойдя к "Шилке", двигатель которой выл, как стая волков, запитывая бортовую электронику, я замахал флагом и заорал:
— Глуши движок к чёртовой матери.
Не думаю, что механик-водитель смог услышать меня, но оба движка, ходовой и генератора, умолкли, люк открылся и из него высунулась румяная, курносая физиономия парня лет двадцати пяти со шлемофоном на голове. Оглядев меня и врачей в камуфляже, механик-водитель суровым голосом спросил:
— Кто такие будете?
Глухо зарычав от негодования, я рявкнул:
— Вылез из машины, встал по стойке смирно и представился! Или ты не видишь, кто стоит перед тобой, бестолочь?
— Так ведь товарищ майор, откуда мне знать, кто вы такой и с какой целью к нам пожаловали. К тому же на летающем танке.
Махнув рукой, я спросил:
— Связь с Магомедовым есть?
— Так точно, товарищ майор! — Воскликнул парень.
— Тогда свяжись и скажи, что к нему Батя из Москвы прилетел. — Приказал я ворчливым голосом и добавил — Дожили, блин, того и гляди, тебя свои же зенитчики собьют.
Механик-водитель истошно завопил:
— Товарищ майор, так вы тот самый Батя, который всех на счёт лечебного дождя по радио предупреждал и приказал собирать зелёных пиявок? Ну, тогда садитесь на броню, я вам мигом к Валерию Магомедовичу домчу. Он нам сразу сказал, раз об этом Батя говорит, значит так оно и есть. Он вас хорошо знает.
Между тем к нам уже подъехал джип, за рулём которого сидел средних лет дагестанец в камуфляже. Этот парень узнал меня сразу и радостным голосом завопил:
— Батя, живой? — Повернувшись к механику-водителю, он крикнул ему — Лейтенант, дарагой, быстро беги к летчику, скажи, чтобы он свой вертушка к правление перенёс. Это дарагой гость прилетел. Мы ему очень много денег должны. Банкир.
Махнув рукой, я сказал:
— Всё, Муса, все долги в прошлом остались.
Дагестанец засмеялся и воскликнул:
— Батя, я не Муса, я Иса!
Я тоже рассмеялся и спросил:
— Ну, да, помню, Иса и Муса. Только ведь вас даже родная мать не различает. Как там Валера поживает?
Иса подбежал к нам, обнял меня на радостях, потом пожал руки врачам и через минуту мы поехали к правлению. Так князь Дербентский по старинке называл свой офис. В самом коттеджном посёлке на улицах и в домах прибирались преимущественно старики и дети, отчего у меня сразу же отлегло от сердца. Минут через десять я был в кабинете у Валерия Магомедовича и тот, увидев меня, чуть не опрокинул стол. Кабинет ещё хранил на себе следы потопа, но в него уже вставляли оконные блоки. Крепко обняв меня, коренастый, мощный мужик завопил:
— Батя, живой!
— Да, живой я, живой, Валера! — Стал отбиваться я от просто старого знакомого — Отпусти, задушишь.
Валера выпустил меня из своих объятий, отступил на шаг, громко рассмеялся и воскликнул:
— Э-э, тебя разве задушишь! Ты сам кого угодно задушишь, десантник. — После чего крикнул в открытую дверь — Рая, собери нам чего-нибудь на стол и принеси бутылку коньяка. Настоящего, дагестанского. К нам хороший человек прилетел.
Мы сели за стол и я спросил:
— Как беду-то пережили, Валера? Ты, как я сверху видел, хорошее убежище построил. Наверное никому не стал верить и сразу же стал строиться, чтобы пережить наводнение?
Валерий Магомедов кивнул и сказал:
— Как нам об этом объявили, Батя, так я сразу же собрал общий сход и сказал, что нужно строить большое убежище. Мы тогда ещё не знали, откуда волна придёт, но я подумал, что всё дерьмо к нам в Россию обычно с запада приходит, вот и решил в ту сторону дугу повернуть. Как видишь, угадал. Что, сейчас начнёшь спрашивать, сколько людей я нагайкой насмерть запорол?
— Думаю, что ни одного, Валера. — С улыбкой ответил я и пояснил — Хотя ты и изверг, народ тобой всё же был доволен. Не то что некоторыми другими дагами.
Князь Дербентский стукнул кулаком по столу и рявкнул:
— Вот именно, что дагами, Батя! Э-э, это не люди, а шайтаны! Они ни своих, ни чужих не жалеют. Чтоб они все сдохли, собаки.