о очень действенный метод добиться своего. Меня слушали очень внимательно, а после того, как я связался со своим штабом и распорядился подбросить в посёлок оружия, боеприпасов, а также кое чего из стройматериалов и прочего оборудования, Игорь, посмотрев на меня, спросил:
— Сергей, чем же мы с Москвой расплатимся за помощь?
Устало вздохнув, я ответил:
— А уже тем, что в данном случае вам не придётся вызывать "Ночной дозор" на помощь. Поймите, друзья мои, увидев, что ваш посёлок огорожен пусть всего лишь и бревенчатой, но шестиметровой высоты стеной, перед которой на триста метров нет ни единого кустика, а над наблюдательными вышками ещё и возвышаются радиоантенны, ни одна сволочь к вам точно не сунется, а раз так, то и вам, и нам будет жить спокойнее. Приусадебные участки, как я посмотрю, у вас у здесь большие, свободного пространства вокруг для выпаса и под поля хватает, так что лучше пока что лишний раз поостеречься, а платы нам от вас никакой не надо. Ну, может быть сможете принять к себе на зиму, на постой человек двести, так за такое гостеприимство мы вас же самих много чем одарим. В Москву ведь много чего свозилось и многое нам удалось сберечь, а то, что мы снаружи оставили, легковые машины и прочее барахло, можно и восстановить.
Игорь широко заулыбался и воскликнул:
— Да, хоть пятьсот человек! У нас же здесь почти треть домов пустует. Не знаю уж почему, но некоторые из наших соседей так и не решились сюда перебраться и что с ними стало, никто не знает. Нас тут в ста двадцати четырёх коттеджах, а они сами видишь, не маленькие, многие побольше моего, почти полторы тысячи человек живёт и в одном я с тобой полностью согласен. Очень многие считают, что раз уж мы пережили наводнение и никто не утонул, то значит всё, они ухватили Бога за бороду и могут ничего не бояться. Ну, ничего, завтра же с утра соберу сход и постараюсь переубедить этих господ. Думаю, у меня получится.
Чтобы у Игоря Михайловича Бурлакова всё получилось так, как надо, а он пользовался в посёлке большим авторитетом, я распорядился, чтобы ровно в семь утра в этот посёлок прилетели два "Ми-8" с оружием, боеприпасами, а также прибыли специалисты. Переселить в это чудесное место человек пятьсот иностранных граждан, а вместе с ними полсотни военных с семьями, было очень заманчиво и когда я завёл речь об этом, то на меня не стали смотреть волком. Тем более, что я сразу же сказал, что в таком случае мы подбросим им трактора, плуги и ещё много чего такого, что им понадобится, не говоря уже о том, что всех своих людей мы обеспечим продуктами питания на весь год и им тоже харчей подбросим. Правда, я сразу же сказал, что в Москве вот уже неделю действует ССР и потому именно то же самое мы потребуем ввести и у них. Поговорив ещё полчаса мы стали готовиться ко сну. Спать я лёг во дворе, рядом с мотоциклом.
Не прошло и получаса, как из дома вышла довольно молодая женщина, которая весь вечер упорно сверлила меня взглядом, и, не говоря ни слова, сбросив с халатик забралась ко мне в спальный мешок. Подумав, я не стал делать из этого сколько-нибудь важного события и отнёсся ко всему с прежней лёгкостью, хотя все мои мысли и были о Валюше. Правда, в итоге я несколько раз назвал эту женщину, которую звали Светой — Валей и потому через какое-то время, когда мы, высунувшись из спальника наполовину, курили, она, посмотрев на меня с улыбкой, спросила меня:
— Так выходит ты отправился вовсе не на разведку, майор, а только для того, чтобы найти свою Валю?
Странно, я ведь даже словом не обмолвился за столом о своей Валюше. Впрочем, с Игорем я ведь об этом разговаривал и Света могла услышать это. Вздохнув, я сказал:
— Да, Светунчик. Если ты подумала о чём-то, то ты ошиблась. Увы, но так уже случилось, что я должен её найти.
Женщина не стала приставать ко мне с расспросами. Она просто поцеловала меня шепнула:
— Всё в порядке, Серёжа. Просто когда нам объявили, что катастрофа неизбежна, у моего мужа случился инфаркт и он через двадцать минут умер. Так даже и не пришел в себя. Схватился за грудь и упал. Хорошо, что наш сын в это время у моей матери был. Ну, а у нас здесь женщин больше, чем мужчин душ на сто с лишним. Ты, уж, извини, что я пришла и так нагло влезла к тебе в спальник. Устала я, а ты пришел и хотя не сказал нам ничего радостного, скорее наоборот, мне сразу же…
Тут Света замолчала и я понял, что с моей стороны будет не по-мужски продолжать этот разговор и я молча привлёк её к себе и поцеловал. Рано утром, буквально чуть свет, она ушла, а ещё часа через два мой телефон заиграл марш "День Победы". Быстро выбравшись из спальника, я умылся колодезной водой и побрился. Вскоре мы позавтракали и я попросил Игоря подымать народ и собираться возле въезда в коттеджный посёлок. Ну, не знаю как это получалось у него, но когда прилетели вертушки, народ мигом проснулся и примчался к тому месту, где они совершили посадку. Из Москвы прилетело четверо врачей со своими медицинскими прибамбасами, двое строителей, а также офицер внутренних войск с семью солдатами и пять милиционеров. Оружия они привезли с собой на целую роту. Даже притарабанили два "Утёса". Ну, а я, выслушав доклад старшего группы, удовлетворённо кивнул, приказал разгрузить вертушки и дальше действовать по обстановке. Майор Титаренко тут же приказал пилотам подбросить двоих офицеров до батискафа, возвращаться в Москву и ждать дальнейших указаний от меня или Максимыча. Ну, вот, у нас появился ещё один опорный пункт.
Попрощавшись со всеми, я сел на мотоцикл и поехал дальше. Мне нужно было доехать до моста, переехать через него и снова вернуться на маршрут. Мост местами был разрушен, но всё же подлежал восстановлению и я известил об этом майора Титаренко, который сразу же сказал, что намерен продолжить нести службу в этом посёлке и стать в нём военным комендантом. В штабе уже приняли решение направить в него большую группу англичан и те, как я понял, восприняли такое предложение с восторгом, поскольку были жителями маленьких городков, практически сёл, на севере Англии. Ну, что же, англичане, так англичане. Может быть один из них станет новым мужем Светы и отцом её Николки. Вскоре я въехал в небольшой даже не городок, а скорее посёлок городского типа Сычёвка и хоть здесь облегчённо вздохнул. Почти весь одноэтажный, он уцелел чуть ли не полностью и в нём было разрушено лишь три панельных пятиэтажки, но одна из них и так давно уже была нежилой по причине аварийного состояния. В Сычёвке тоже погибли люди, но сравнительно немного. Куда больше народа здесь окончило жизнь самоубийством то ли напившись до зелёных чертей, то ли пивших водку просто для храбрости, чтобы повеситься. Ну, а поскольку произошло это уже довольно давно, то никакого особого уныния в посёлке не наблюдалось, скорее наоборот.
Люди здесь сумели сохранить не только скот, но и технику, а потому без дела не сидели. Как мне сказали сычёвские, а меня на въезде в город остановил милицейский патруль и добрых полчаса выяснял, кто я такой и куда держу путь, их осталось в живых почти семь тысяч душ и они не намерены сидеть сложа руки. Ну, а когда узнали, что Москва им поможет, для чего только и нужно, что связаться с ней по радио, все пятеро милиционеров очень обрадовались и один попросил меня сказать то же самое их городскому голове, кряжистому мужику лет сорока. Так мне придётся через каждые десять, пятнадцать километров останавливаться и читать лекции. Впрочем, в Сычёвке я не задержался надолго, а лишь сообщил частоты и позывные, после чего поехал по местами размытой дороге дальше и вскоре повернул на запад.
Глава 7Тверской зиндан
В ночь на десятый день Апокалипсиса, я заночевал в чистом поле, в Тверской губернии, за городом Жарковским. Побывал я и в самом городе, проехал по самому его краю. Как и многие другие, он был местами сильно разрушен, но люди в нём выжили. У жарковцев, как я сразу же это понял, глава администрации был человеком большого ума и огромной силы воли, а потому сумел спасти едва ли не большую часть жителей города и в нем даже имелась своя собственная маленькая армия, силы народного ополчения и, вдобавок к этому, уже за городом, возле железной дороги, ещё и милиция. Меня проверили по очереди все три патруля, причём если первый был пеший и состоял из пяти солдат и одного офицера, то два последних, как и я, передвигались на мотоциклах. Я показал им свои документы — пластиковую карточку удостоверения заместителя службы безопасности банка, коротко сказал о цели своего путешествия и спросил, не приземлялась ли где капсула, оторвавшаяся от батискафа с женщиной внутри — ни о чём подобном они даже не слышали и на вопрос, есть ли у меня оружие, молча похлопал себя по левой стороне тела. Солдаты и воины из народного ополчения тут же успокаивались, а вот милиционер наставительно сказал мне:
— Смотри, мужик, если отправляешься в поля с "Макаром", то лучше давай заедем к нам и начальник горотдела тебе ствол понадёжнее выдаст. У нас тут в конце февраля и до середины марта такое творилось, что просто жуть, но мы раздали людям оружие и те сами в три дня со всеми психами разобрались, а потом, когда Ерофеич сказал, что нужно строить бетонные подводные лодки на сотню человек со складами и хлевами для скотины, то и люди как-то сразу с ума сходить перестали.
Улыбнувшись, я ответил:
— Спасибо, парни, у меня "Стечкин" и, вообще, я майор ВДВ и к тому же обстрелянный, а вы передайте Ерофеичу от меня вот эту записку, тут частоты и позывные. Если, вдруг, у него есть какие-то трудности и вам срочно нужна помощь, смело выходите в эфир, запрашивайте. Пусть ваш Ерофеич не стесняясь называет кодовую фразу — мужики, я от Бати, и после этого он может сразу же открытым текстом говорить о своих проблемах.
Один из милиционеров сдвинул на затылок серое кепи, пристально посмотрел на меня и спросил:
— Слушай, а ты не тот ли самый Батя, который военный комендант Москвы и Московской области? — Я молча кивнул и парень взвился — Так какого же ты тогда чёрта один, без охраны, на мотоцикле разъезжаешь? — И тут же стал извиняться — Ой, извините, товарищ военный комендант, вырвалось.