Меня поддержало большинство собравшихся, хотя некоторые и предупреждали, что теперь возникнут новые религиозные секты и возможны новые вспышки безумия. Ну, с психами мы уже научились разбираться быстро и с минимальными потерями в живой силе, а что касается новых верований, так и что с того? Ну, надо же, люди узрели лик Бога во всём его то ли великолепии, то ли гневе. Так ведь всё равно же спаслись сами и спасли многих! Жизнь, вот, теперь налаживаем. Сердечно поблагодарив всех за проделанную работу, мы после непродолжительно застолья отправились по своим рабочим местам. Скиба всю дорогу сидел нахмуренный и сосредоточенный. Ну, а я, как только мы вернулись домой, сразу же приказал "Ночному дозору" строится и с песней маршировать на стрельбище. Какими бы мы не были опытными вояками, а без тренажа и конь застаивается. Хотя теперь я в разведку уже не ходил, отрядом продолжал командовать и в случае чего отсиживаться в своём кабинете на самой верхотуре не собирался. Ну, а потом потянулись дни хотя и наполненные самыми различными делами, всё же весьма однообразные по своей сути. Мы все усиленно работали и Москва прирастала землями чуть ли не ежедневно. Ещё в Минске я узнал о том, что мои родители, сын, бывшая жена, её новый муж, а также множество моих знакомых и друзей остались живы и уже благополучно спустились с гор в свои дома, из которых они могли бы и не уезжать.
Ударная волна, отраженная Большим Кавказским хребтом, не причинила им никакого особого ущерба, а волна не то что до Кавминвод, даже до Ставрополя не добралась. Правда, в домах появилось немало трещин после землетрясения. Всё-таки стихия врезала по Большому Кавказскому хребту хорошего пендаля, да, только вот угодила в Чечню и там теперь уже было не с кем воевать. Как я и приказал, по радио и телевидению было подробно рассказано о том, что представляла из себя Комета и кто в ней рулил. Это вызвало совершенно потрясающий, но вполне ожидаемый, эффект. Большинство людей почему-то облегчённо вздохнули. В первую очередь потому, что невероятно огромное их число восприняло всё, как второе явление Иисуса Христа со всеми вытекающими последствиями. Ну, лично я как не слишком сильно верил в Бога раньше, так не очень-то уверовал в него и после катастрофы даже не смотря на столь прелестный подарок Волны в лице Алёнушки. Зато я окончательно убедился в том, что Высший Разум существует, только вот очень уж он суров, жесток и абсолютно лишен хоть каких-то намёков на компромиссы. Ничего не попишешь, наверное именно так и следует поступать и возможно именно поэтому я удовлетворил только семнадцать прошений о помиловании из четырёхсот сорока двух, а все остальные смертные приговоры оставил в силе.
Тверичи сами расстреляли подонков вместе с их самозваным диктатором. Тут они тоже решили проявить твёрдость и не передоверять грязную работу "Ночному дозору". Между тем на полях созрел просто невероятный урожай, что было связано в первую очередь с тем целебным дождём, а также поливами посевов той водой, в которой жили и вполне благоденствовали зелёные кометалии. Именно так стали называть существ, похожих на слизней, но всё же не таких противных на вид и липких. Да, и на пиявок они тоже не были похожи, продолговатые, овальные кометалии быстро размножались в озёрах и реках, делая их воду кристально чистой, да, ещё и насыщая её протобелком. В такой воде просто удивительными темпами развивалась жизнь и как кометалии не отпугивали рыбу своими газовыми атаками, та всё равно частенько добивалась своего, то есть поедала их, но съесть всех не могла. Если кометалию целиком проглатывала даже довольно крупная рыба весом килограмма эдак на два, то результат был довольно печальным. Такой проглот просто взрывался и сам становился кормом для рыбы, раков и кометалий. В общем эти зелёные существа быстро встроились в экологическую цепочку Земли.
Погода нам тоже благоприятствовала, но тем не менее наше положение всё ещё оставалось хуже протокольного. С таким фейсом, какой имела Россия, только в гроб ложиться. Да, но что тогда говорить о странах Западной Европы, не говоря уже об Индии, Китае и Африке? Мы-то ещё сравнительно легко отделались. Правда, я, как военный комендант России, за пределы Волги в массовом порядке ещё не перешагнул, хотя мы уже и наладили тесные контакты с такими городами, как Саров, Снежинск, Самара, Новосибирск и некоторыми другими, куда летали наши военно-транспортные и даже пассажирские самолёты. Высадили мы военный десант и в районе космодрома Байконур, где нам пришлось уничтожить пусть и небольшую, но совершенно одичалую и вконец озверевшую орду обезумевших казахов, которые осадили город Ленинск. Его обороняли от этих людоедствующих ублюдков как русские, так и казахи. Так я впервые побывал на космодроме Байконур, территорию которого мы зачищали от этой нелюди. Хотя большую часть этой орды составляли казахи, кого в ней только не было. Вообще-то в ней точно не было женщин, так эти ублюдки насиловали их даже через несколько дней после того, как те умирали. Мы убивали их всех подряд только потому, что людьми они уже не были.
После этой пятидневной командировки на Байконур, в ходе которой "Ночной дозор" истребил тысяч двадцать двуногих хищников, между прочим вооруженных и даже передвигающихся верхом на лошадях и верблюдах, я несколько дней был сам не свой. Не дай Бог моей Валюше встретятся на пути такие. Они не знали пощады и убивали всех, кто не присоединялся к ним. Таких же обезумевших от крови женщин, они насиловали до смерти, но те тоже сбивались в стаи и последние два дня у нас как раз ушли на то, чтобы выследить с воздуха и уничтожить одну такую банду под пять тысяч штыков. Все почти голые, они совершенно потеряли человеческий облик, но при этом обрели нечеловеческую силу и выносливость. Что с ними произошло, было невозможно понять. Впрочем, в женской стае были почти одни казашки и одна мысли мне крепко засела в голову, а не превратились ли в животных те люди, которые и до Кометы были практически безграмотными и жили одними только низменными, чуть ли не животными инстинктами? Не их ли наказал безумием нам всем в назидание то ли Бог, то ли тот Высший Разум, который прибыл к нам в своей Ледяной Сфере? Вот и думай теперь, как хочешь. В Москве ведь нам тоже приходилось иметь дело практически с точно такими же скотами, вот только мы так и не дали им сбиться в большие стаи и перебили многих из них ещё на раннем этапе полной деградации. Думаю, что это были не последние твари, с которыми мы встретились лицом к лицу и я сделал для себя вывод — их нельзя подпускать к себе на расстояние удара ножом.
Только начало уборки урожая привело меня в чувство окончательно, но того, что мне пришлось пережить в казахских степях, хватило для того, чтобы я стал увеличивать наш отряд. Как всегда с нашей стороны понесли потери те, кто не умел сражаться с лютой яростью и звериной осторожностью. Когда же мы отправились в поля, чтобы принять участие в битве за урожай, а в ней принимали участие все, включая даже детей, эти качества уже не были нужны. Работая в поле, особенно убирая урожай, человек невольно очищается душой. Так произошло и со мной. Две недели работы в Подмосковных хозяйствах успокоили меня и наполнили душу простыми и всем понятными чувствами без всякой лишней зауми. Да, но теперь этот урожай нужно было сохранить и он стал быстро растекаться по городам, чтобы быть заложенным во все те убежища, которые нам теперь уже не были нужны, а в Москве это были всё те же подземные переходы. Заставив такое убежище мешками с картошкой и морковкой, свёклой, луком и капустой доверху, мы заполняли их, по совету наших всеведущих мудрецов, а уж они-то знали, что говорили, углекислым газом и это служило гарантией, что урожай не сгниёт.
В Москве к тому времени работали уже почти все линии метро и как раз из-под земли в конце августа пришла страшная новость. Откачивая воду из Метро-2, рабочие дошли до подземного города, построенного под Раменками, и ужаснулись, в нём нашли свою смерть не менее двадцати тысяч человек и всех мы когда-то очень хорошо знали. Это были деятели культуры и шоу-бизнеса, киноактёры, режиссёры, артисты театра и тому подобные знаменитости. Да, не зря говорится, что вода дырочку найдёт и она её нашла, причём не одну, а многие десятки. Сначала вода заполнила собой все линии метро, причём очень быстро, буквально в считанные минуты, чему способствовало множество трещин и просто зияющих проломов в вентиляционной системе, а потом через множество провалов, плохо заделанных шахт и штолен устремилась ещё ниже, а поскольку Волна проскочила над Москвой не за считанные секунды и опять же потому, что "кипящий слой" всё же не был сплошным, то и весь этот подземный город тоже был заполнен водой очень быстро. Только в нескольких бункерах не было воды, но помощь туда пришла слишком поздно. Интересно, это какая же сволочь предложила людям спуститься в свою собственную братскую могилу? Когда тела погибших, а они почти не были обезображены следами разложения, стали выносить на поверхность, было опознано большое число политиков. Наверное это им поверили люди в последний раз.
Всё это я воспринял как самое страшное горе в своей жизни. Наверное потому, что давно уже проникся словами Льва Толстого, сказавшего когда-то: — "Гораздо легче любить всё Человечество, чем своего соседа по комнате". Теперь я больше всего любил не всё Человечество, а тех людей, которые находились рядом со мной, а потому и боль моя от этой утраты была очень острой. Не скрою, я зарыдал, когда спустился в это проклятое место и вошел в огромный подземный город-убежище, построенный на случай атомной войны, но отнюдь не такого чудовищного наводнения. Чёрт, даже не знаю, что я сделал бы с тем человеком, который заманил всех этих людей в столь страшную ловушку. Узнав о том, что некоторые бункеры не были затоплены, я приказал следователям осмотреть каждый клочок бумаги в них, в поисках упоминания о том, какая же это тварь привела людей в это место. Мы, "Ночной дозор", последний спецназ Человечества, и я не пожалею ни сил, ни своей жизни, чтобы добраться до этого негодяя, если сам он вместо того, чтобы погибнуть в подземном убежище под Раменками, улетел в Гималаи или на Тибет. Судя по тому, что убежище было переполнено, но никто из тех москвичей, кто пережил катастрофу вместе со мной, не слышал ни единого слова о том, что в нём можно спастись, так оно и было.