и дам ключи, чтобы они открыли цистерну с соляркой и залили её в бочки. Вот только пустых бочек у меня нет. Так что пошли кого-нибудь за тачкой, чтобы не переть бочку с бензином на горбу. Сто литров бензина вес всё же нешуточный.
Справа от Тимофея стоял казах чуть выше среднего роста, но такой ширины, что в дверь, наверное, входил боком. Он громко рассмеялся и воскликнул:
— Валюша, да, я её на плече унесу.
Соскользнув вниз, я ужом проползла под токарным станком, потом в жуткой тесноте взобралась под потолок и кое-как протиснулась к заднему люку и, сидя на бочке с бензином, открыла запоры, а затем, упершись в люк ногами, отрыла его и свистнула. Ко мне тут же подбежали Тимофей и силач-казах, который запрыгнул на буксирную сцепку с места. Наверное этот парень был штангистом. Кроме них, волейболистов и баскетболистов, больше никто не умеет так высоко прыгать. Я сдвинулась в сторону и казах, ему было лет тридцать пять, улыбнувшись, сказал мне:
— Валя, за то, что ты привезла моим детям воду, я за тебя кого угодно в клочья порву. Ничего не бойся, мы не звери.
Кивнув, я ответила ему с улыбкой:
— Ты не обижайся, что я веду себя так. Знаешь, пуганая ворона куста боится. Так что извини, но я не могу доверять каждому встречному с первой же минуты. Ладно, забирай бензин и захлопни, пожалуйста люк, он очень тяжелый.
Казах представился и сказал:
— Меня зовут Тенгиз, Валя. Пока ты будешь гостить в Каражале, я буду твоим телохранителем. Меня даже колбиты боятся. Наверное потому, что я, как и они, тоже под волной побывал.
Тенгиз, одетый, как и все бойцы в камуфляж, который на нём чуть ли не трещал по швам, легко, как пушинку, подхватил бочку с бензином, вскинул её на плечо и спрыгнул на траву, после чего бегом побежал куда-то в город, а Тимофей поднялся на сцепку и закрыл бронелюк. Я заперла его, вернулась в кабину и снова выбралась на крышу. Тимофей, который уже сидел на форштевне, взволнованным голосом спросил меня:
— Валюша, считай, что самые мощные пулемёты у тебя уже есть. Чем мы ещё можем тебе помочь? Всё, что сможем, сделаем. Поверь, Валюша, из нашего городка всё дерьмо волной вымыло и не обращай внимания на то, что народ у воды вёл себя нервно. Понимаешь, у нас тут каждый глоток был на вес золота. Нам же воду по три, четыре раза через самогонный аппарат приходилось перегонять, чтобы её можно было пить, а она всё равно имела такой вкус, что не приведи тебе Господи. Зато я как только твоей целебной воды выпил, сразу же живот перестало крутить. Ты не представляешь себе, девочка моя, как наши дети мучились. Да, и взрослым тоже нелегко приходилось.
Кивнув Тимофею, я тихо сказала:
— Я сейчас, Тима. — После чего дала команду своему телохранителю — Аргон, гулять. Тут все свои.
Аргон, неподвижно сидевший возле люка, готовый вцепиться клыками в горло любому, кто только попытается меня тронуть, был бы он со мной тогда на складе, никто не позавидовал бы тем кавказцам, моментально спрыгнул на капот, потом на траву пробежался по ней с десяток метров и с весёлым лаем стал кататься по ней, как щенок. Парни, сидевшие в боевом охранении, громко засмеялись, а один достал из кармана кусочек копчёной колбасы, которую так любил мой пёс, подошел к моему псу и стал кормить его, но Аргон сначала посмотрел на меня и только после того, как я кивнула, взял подношение. Я соскользнула в люк, открыла его полностью, после чего убрала помост с пассажирского сиденья и, открыв бронелюк, ведущий в кабину, крикнула:
— Тимофей, заходи. Чайку поставить? Могу, если хочешь, напоить тебя кофе, но он у меня не очень хороший.
— Нет, лучше чаю, Валюша, — сказал Тимофей, поднимаясь в кабину и, оглядев её, воскликнул, — да, у тебя тут просто хоромы! Ты смотри, всё обтянуто красной кожей, а спальник-то какой шикарный. Как же ты на таком грузовике к нам доплыла, Валя?
Я зажгла газ и ответила:
— Тима, не смеши меня. Я этот грузовик сначала целый месяц из под груд всяких телевизоров, холодильников, мебели и прочего барахла, которое бережно раскладывала в степи, выкапывала, а потом целый месяц резала металл болгаркой и навешивала броню. Мне ведь в Москву, к дочери нужно, Тима.
Тимофей удивлённо спросил, садясь в пассажирское кресло:
— А откуда ты знаешь, что твоя дочь в Москве, Валя? Вдруг её в какие другие края занесло?
Пока закипал чайник, я вкратце рассказала Тимофею свою историю и напоследок сказала:
— Вот и думай после этого, Тима, есть Бог или нет его.
Поставив между сидений узкий столик, а на него две большие кружки с чаем и выложив печенье, я села в кресло. Тимофей взял три печенюшки с розовой прослойкой, положил их в нагрудный карман и с улыбкой сказал:
— Внучке отнесу, скажу, что это гостинец от доброй феи по имени Валя. — После чего со вздохом сказал — Бог может быть и есть, Валюша, вот только мне молиться ему совсем расхотелось. Очень уж он жестокий и безжалостный. Столько народа погубил.
Я пожала плечами и ответила:
— А мне, кажется, что в нашем мире столько злобных тварей развелось, что за ними даже Богу нормальных людей не разглядеть было. Правда, я в одном с тобой согласно, младенцев жалко, а вот некоторых детей постарше, начиная даже лет с десяти, у нас в Невеле расстреливали, как диких зверей. Взять их живьём просто не удавалось, а они, словно даже не волчата, а матёрые волки, нападали с ножами на всех, кого видели перед собой. Ну, и что ты прикажешь делать в таком случае? Знаешь, как матери мне об этом даже слушать больно. Сама я, честно скажу, ни в кого не стреляла, даже во взрослых хищников, но так скажу тебе, Тимоша, на моих собственных глазах бойцы друга моего покойного мужа их расстреливали без малейшей пощады, а они нас раз пять пытались штурмом взять и сам чёрт не знает, что их заставляло на нашу крепость бросаться, а она была не чета вашей, бетонные стены пятиметровой высоты, поверх них спираль Бруно и через каждые несколько метров стальное пулемётное гнездо стоит и бойцов в ней было четыре с половиной десятка. Мне ведь уголовники смертный приговор вынесли, а наши псковские бандиты поклялись, что даже ценой своей жизни спасут меня и Алёнку.
Тимофей выпил пару глотков чая и спросил:
— Что же ты за женщина такая, раз ради тебя бандиты с уголовниками не на жизнь а на смерть схватились, Валюша? Насколько я знаю эту публику, они без выгоды шага не сделают.
Кивая, я ответила:
— Тима, так уж случилось, что я больше года назад им сказала о том, какая беда нас всех ждёт и потому у нас в Псковской области ещё тогда бандиты собрали сходняк, пригласили на него правильных, честных и неподкупных ментов и фээсбешников и приняли решение втихую готовиться в беде. Так что они уже год назад перестали быть бандитами и сделались нормальными руководителями и организаторами. Только поэтому в убежища Псковской области перебралось чуть ли не половина жителей Питера и Прибалтики. Люди даже из Калининградской области и соседней Белоруссии к нам приехали, чтобы укрыться от волны в наших сухопутных подводных лодках не считая того, что питерцы чуть ли не все сокровища Эрмитажа и других музеев к нам в убежища привезли, про то, сколько скотины мои друзья в убежищах укрыли, я уже молчу.
Тимофей поцокал языком и восторженно прошептал:
— Это же надо, вы даже народное достояние, культурные ценности Эрмитажа, сберегли. Да, русский народ точно не погибнет, раз вы такое великое дело сделали.
Я хотела было сказать, что мой Серёжа в Москве тем же самым занимался, но тут примчался какой-то молодой, худющий и высокий парень, подбежал ко мне и воскликнул:
— Валя, зелёные лепестки размножаются! Их стало вдвое больше! Скажите, откуда вы привезли это чудо. Понимаете, я биолог, закончил в прошлом году университет. Это совершенно удивительные, уникальные существа! Они не просто очищают воду. Зелёные лепестки ещё и насыщают её какими-то биоактивными веществами и те действуют лучше любого лекарства. Вы не поверите, у всех сразу же прекратились желудочные колики.
Тимофей поспешил сказать мне:
— Валюша, это Игорек, наш ботаник и химик в придачу.
Биолог, я, Тимофей Иванович! — Возмущённо крикнул парень — Биолог я, понимаете, хотя и в ботанике тоже разбираюсь.
Я улыбнулась химику-ботанику и сказала:
— Так всё и должно было случиться, Игорь. Я ведь специально кормила зелёных лепестков, чтобы они, попав в ёмкость большего размера, тут же начали делиться. Ну, а нашла я их там, откуда сюда приехала, да, их волна повсюду оставила, они ведь к нам на той комете-убийце прилетели. Ну, как там идёт процесс очистки воды? Её, надеюсь, теперь всем людям хватает?
Игорь радостно воскликнул:
— Ой, что вы, всё просто замечательно! Чтобы зелёные лепестки полностью очистили воду и осадили соли тяжелых металлов, а также разложили ещё какие-то ядовитые вещества, что-то вроде гептила, если и того не хуже, уходит всего десять минут и вы знаете, я их снова рассадил и они, как только съели рыбу, тут же начали делиться и у нас теперь работает уже двадцать бочек. Вы себе не представляете, как радуются люди. Они сначала не поверили, что к нам приехала из пустыни фея, а теперь только об этом и говорят. Разрешите мне поцеловать вам руку.
Глава 9Каражальские страсти
Моим бензином были заправлены два джипа "Тойота Лендкрюзер", машины мощные и быстрые, в каждый загрузили по четыре столитровые пластиковые бочки солярки, они уехали в Жайрем, а мы с Тимофеем продолжили наше чаепитие. Игорь, принесший радостную весть, которую я вполне ожидала в её первой части и очень удивилась во второй, умчался. На плите уже стояла двухведёрная стальная кастрюля и когда она уже стала закипать, Игорь прибежал снова и принёс мне десяток горячих сдобных булочек, а также сахар и мёд к чаю. Будь потолок в кабине пониже, я точно пробила бы его головой, так меня поразили эти булочки. Парень стоял перед кабиной моего бронированного "Уральчика" запыхавшийся, держал в руках деревянный лоток, в которых обычно перевозят клубнику, и улыбался. Выпрыгнув из кабины, как серна, я забрала у него угощенье и от избытка чувств расцеловала. В первый раз он прибежал чумазым, а теперь был чисто умыт. Игорь смутился от моих поцелуев и попятился назад, послышался смех и я весёлым голосом воскликнула: