– Все просто! Ринар – молодой княжич влюбился в девицу. Кстати, я с ним хорошо знаком, отличный воин, несмотря на то, что человек! – хмыкнул. – Вертихвостка охомутала! – открыл рот, желая что-то добавить, передумал смущать сестрицу, откашлялся в кулак. – В общем, эта самая Ллина всячески измывалась на беднягой, а он вьюнош лихой, почти как я, – выпятил грудь, – решил вопрос быстро! Выкрал строптивицу!
– О-ох! – сорвалось у губ Торины. – Но у людей…
– Ага! – довольно оскалился брат. – У людей иные законы! Глупые надо сказать! Можно подумать… – вскочил и, прикрывая глаза от солнца, воззрился вдаль. – Гляди-ка! – вытянул руку, указал на едва заметную точку, хорошо видимую на светло-голубом.
– Что это? – Хромоножка нахмурилась. В ее понимании точка могла превратиться в тучу, а из нее мог пойти дождь. Но ведь еще рано? Или нет?
– Корабль, – поведал брат. – Летучий…
Девушка и выдохнуть не успела, как Тогр подхватил ее, подсадил на боевого коня, а следом запрыгнул сам.
– Эльфенки прибывают! – и свистнул, посылая скакуна галопом.
– А как же? – спохватилась Торина, стремясь оглянуться на оставленное стадо.
– Пока твой пес здесь, а, как прибудем, пошлем пастушка! – видя, что сестра собирается протестовать, строго добавил. – Негоже дочери вождя таиться! – и утешил. – Не горюй! Я тебе красивое платье привез! Будто знал!
Как и любая другая девушка в возрасте семнадцати лет, Хромоножка любила наряжаться. Да не в те грубые, сметанные суровыми нитками платья, что шьют женщины орков, а в изысканные шелковые, атласные, что носят знатные человечки, драконицы, эльфийки и демоницы! Брат, желая порадовать младшую, часто привозил такие. Жаль, похвастаться было не перед кем! Вот и крутилась Торина перед листом отполированного металла в гордом одиночестве. Отец прощал, его советники качали головами, не одобряя подобного расточительства, их жены и дочки презрительно шипели, если Хромоножка сбегала в своей шатер, прижимая к хрупкому телу сверток, благоухающий розами.
Так бы случилось и сегодня, если бы Торина не замерла, околдованная подлетающим кораблем. Никогда до этого дня девушка не видела подобной неописуемой красоты. Весь он, словно искрился, горел в солнечных лучах, напоминая огромную яр-птицу, каким-то чудесным образом залетевшую в степи. Вокруг толпились соплеменники, толкались, громко обсуждали, отпускали грубые шутки. Хромоножка только крепче прижимала подарок брата, сдерживая слезы, не боли, обиды или ярости, а искреннего восхищения, стараясь запомнить каждый миг, запечатлеть в памяти каждую мельчайшую искорку, чтобы потом вспоминать долгие годы.
На талию опустились крепкие руки, и девушка улыбнулась, услышав тихое от брата:
– Почему все еще не оделась?
– Это… – выдохнула она, не отводя зачарованного взгляда от корабля.
– Это ли еще будет?! – то ли посетовал, то ли усмехнулся Тогр и громче. – Смотри!
С борта, как по мановению волшебной палочки, скинули четыре веревочные лесенки, и по ним, напоминая проворных муравьёв, стали спускаться эльфы. Торина прыснула в кулак.
– Беги! Эльфят нужно хорошо встретить. Законы гостеприимства для всех едины! – Тогр легко подтолкнул сестру в сторону шатров.
Развернув сверток, девушка охнула – такой красоты ей еще видеть не доводилось. Не платье, а произведение искусства. Явно не руками людей созданное. Тонкое кружево, изысканный шелк, прекрасная вышивка – не то, что на себя напялить, боязно и поглядеть. Но Торина смотрела, широко раскрыв глаза. Бессловесная рабыня, пленница из другого племени вошла в шатер и склонилась, ожидая приказаний.
– Принеси зеркало! – не в силах отвести взора от подарка брата, тихо велела Хромоножка.
Девушка приказывать не любила, за что частенько получала нагоняй от отца и братьев. Дочь вождя, по их мнению, должна проявлять разумную жестокость, а не быть рохлей.
Кусок металла, гордо именуемый «зеркалом», был доставлен в шатер довольно быстро. Торина украдкой услышала, что и рабыни за ее спиной смеют отпускать смешки, мол, нашлась «королевишна», но обращать внимания не стала.
Если бы Хромоножка умела, то обязательно бы кокетливо покрутилась, разглядывая себя со всех сторон. Но она замерла, приложив ладони к мутной железке. Неужели там отражается она? Такая слабая, хрупкая, как будто сотворенная из воздуха? Не мудрено, что соплеменники брезгливо морщат свои приплюснутые носы. Зато, быть может, эльфы оценят? Робкая надежда вспыхнула в душе девушки, и она поспешила выйти из шатра, чтобы присоединиться к отцу и брату.
На беду не сложился разговор в шатре вождя. Раздосадованный посол в гневе вскочил, кинул обвинения вождю и ринулся к выходу, где столкнулся с Ториной. Девушка упала в грязь, многочисленные оборки взметнулись, оголяя стройные, но не слишком чистые ноги. Обувь Торина носила очень редко. И сегодня был не тот случай, чтобы надевать грубые башмаки.
Глаза эльфа полезли на лоб, изменяя утонченные черты, а затем он презрительно усмехнулся.
– Что ты такое? – снизошел до разговора с расстроенной, всхлипывающей девушкой. Но не с целью извиниться, он собрался унизить, чтобы поднять себе испорченное настроение.
Хромоножка не знала, как поступить, ею овладело смущение. На ум пришла одна фраза:
– Я полукровка, – по своей простоте она все воспринимала буквально.
– Странно, – улыбка эльфа стала шире, – а мне показалось, что под ноги попалась букашка.
– Н-нет…
– Ага. Теперь вижу – мышь! Потому что пищит! – эльф развлекался, как мог, забыв обо всем.
Торина отчаянно заморгала, чтобы прогнать слезы. Ей ответить было нечем. И эльф понял – забава продолжается, но не учел, что в игру вмешается более сильный противник.
– А ну-ка извинись! – послышалось угрожающее за спиной.
Эльф не успел обернуться, его оттолкнули с дороги мощным плечом. Тогр склонился над сестрой, протянул руку, заботливо заглянул в глаза:
– Не ушиблась?
Торина всхлипнула, но, спохватившись, постаралась успокоиться. Не время проявлять слабость – заклюют. Она приняла помощь брата, улыбнулась благодарно, слегка качнула головой, мол, все в порядке, не о чем тревожиться. Разобиженный эльф прервал молчаливый диалог брата с сестрой. Он плевался словами:
– Как ты смел, червяк ничтожный?!
Тогр и бровью не повел.
– Иди к себе, я позже тебя навещу, – улыбнулся сестре в ответ, предвкушая заварушку.
– Но… – Торине вдруг стало страшно. Она знала, брат всегда рад хорошей драке. Но ведь его противником может стать эльф! Эльф! Об их воинской сноровке легенды слагают.
– Иди, – Тогр уверенно подтолкнул сестру и кинул в сторону собравшихся вокруг воинов. – Проводите кто-нибудь!
Девушку окружили с трех сторон суровые орки, смотрящие на нее неодобрительно. Ей до боли в груди хотелось скрыться от этих обличающих взоров. Оглянувшись на брата, Торина всхлипнула, ни на шутку беспокоясь за него, а в шатре дала волю слезам.
Да разве же они помогут?! Сорвав с себя роскошное платье, она облачилась в свое, привычное. Слушая крики, она кусала губы и бегала из угла в угол, но выйти не решилась. Впрочем, громкие, радостные вопли оповестили ее, что брат победил. Вскоре в шатер забежал сам Тогр, окровавленный, но веселый.
– Эльфенок сбежал! Я выбил ему пять зубов! Будет знать, как мою сестренку трогать!
– Спасибо! – Торина разрыдалась вторично, на этот раз от облегчения, и обняла брата.
– Да за что! Я обязан заботиться о тебе и защищать! – горячо высказался Тогр.
– Да, наверное…
– Точно, говорю тебе! Как и то, что пришла пора выпить, и все будет хорошо!
– Будет?
– Обязательно, вот увидишь! – убежденно кивнул Тогр и вытащил из кармана штанов нитку жемчуга.
– Что это?
– Ожерелье. Кто-то из эльфов обронил, а я подобрал. Думаю, оно искупит вину, – протянул жемчуг на широкой мозолистой ладони
Сестра с великой осторожностью, стараясь реже дышать, прикоснулась к бусинам и благоговейно прошептала:
– Красиво!
– Теперь оно принадлежит тебе! – Тогр устал ждать и вручил ожерелье сестре.
Девушка счастливо улыбнулась, прижимая к груди новое сокровище.
***
Они не знали, но над ними уже сгущались черные тучи. Летучий корабль, затмевая свет обоих месяцев, медленно двигался на запад. На его борту визжал, проклиная всех орков без исключения, Майривил мир Тоо'Рил. Его родитель Аривел недовольно кривил губы и цедил:
– Угомонись! Вспомни, что нам приказал Владыка?
– Угомонис-сь? – выбитые зубы напоминали о себе. Речь Майривила претерпела некоторые изменения. – Ис-сздеваешься?
Аривел, не сдерживаясь, отвесил сыночку оплеуху и строго вопросил:
– Ты зачем полез в драку?
– Я полес-сз? – эльфенок схватился за щеку.
– Теперь орки откажут нам! Вообрази, мы представители Сверкающего Дола будем вынуждены умолять каких-то степняков?! – Аривела переполняло негодование. – А мы будем! Иначе нас никто больше не поддержит! Дуайгары и драконы заняты своими делами…
– Глупые с-создания! Вот зачем они вс-сех выс-сшших целителей ис-стребили? Как я теперь жить буду?! – на Майривила вновь накатила истерика.
– Успокойся! – в сотый раз приказал ему отец и обнадежил. – Придумаем, как тебе помочь! А пока следует задуматься над тем, что скажем Владыке!
– И как отомс-стим блохас-стым оркам! – эльфенок не простил нанесенную обиду.
– Решим, – пообещал Аривел. Он тоже не привык прощать. Привычным жестом эльф опустил руку в карман. Там лежало жемчужное ожерелье, которое вот уже несколько десятилетий он бережно носил с собой всегда и везде. Но все никак не решался сделать предложение самой прекрасной из эльфиек. Сначала, было дело, стеснялся, потом Эрриниэль жила с драконом, воспитывала сына. Нынче, хвала Луане, она свободна. Почему он все еще медлит? Аривел определился. Как только они побеседуют с Владыкой, отец решит проблему сына и сразу отправится к Эрриниэль. Сердце эльфа замерло – ожерелья в кармане не нашлось, а ведь точно помнил, что еще в вонючем орочьем шатре он гладил идеально округлые бусины.