— Приветствую вас, милорд отец.
— Идем. Нам следует поговорить.
Подавив глухое раздражение в адрес этого человека, к которому я должен испытывать привязанность, родственные чувства или хотя бы сыновье почтение, а испытываю только пустоту, я молча пошел вслед за владетельным Архелием, графом Бирнским.
Лестница, и главный зал, и сам этот замок были мне знакомы: я бывал здесь не раз. Но они, как и шедший впереди человек, не будили воспоминаний.
Тех, которых от меня здесь все ждали.
Тех, которых требовали.
И тех, которых я не мог дать.
Единственным человеком, к которому я испытывал не эту странную смесь из пустоты и раздражения, а что-то вроде симпатии, была ее светлость.
Она одна не требовала ее вспомнить, узнать, соответствовать, оправдывать. И тогда, десять с лишним лет назад, когда меня привезли в замок потерявшего память, и сейчас — она просто любила своего сына. Ее расстраивало то, что со мной случилось, но на ее чувства это не влияло.
Когда лестница осталась позади, и за нашими спинами закрылась массивная дверь, Танис, идущая рядом со мной локоть к локтю, хмыкнула так, чтобы слышно было только мне:
— Даже интересно, что ты такого сделал, что эта Аглеа так тебя ненавидит?
Гадать, что она имеет в виду, не приходилось, разве что удивиться, как заметила. Но вместо того я поморщился:
— Не бери в голову.
— Думаешь, я ошибаюсь?
— Нет. Просто знаю и как, и за что.
— Вас сопроводят к выделенным вам покоям, почтенная.
Возле дверей своего кабинета владетельный Архелий недвусмысленно дал Танис понять, что ее присутствие при беседе не предусматривается.
Но когда слуга, ожидавший у графского кабинета, повинуясь знаку господина, двинулся уйти — она не тронулась с места
— Ступайте! — раздраженно приказал ей граф, но где там — эта коза приказам собственного командира не каждый раз подчиняется, что ей какой-то граф, впервые в жизни увиденный?
— Ваше сиятельство, распорядитесь, чтобы почтенную Танис расположили неподалеку от меня, — нейтральным тоном произнес я.
И пусть гадает, то ли эта просьба просто к слову пришлась, то ли принципиальное требование. Все прошлые мои напарники во время визитов в замок Бирн жили в гостевом крыле, меня же, как сына и первого наследника, размещали в хозяйском.
Боги с ними с возможными слухами — Танис я предпочту держать поближе. Не хочу оправдываться перед орденом за оторванные по моему небрежению головы.
Выражение раздражения мелькнуло на холеном, породистом лице, и исчезло, скрытое маской самоконтроля. Он бросил слуге:
— Выполняй.
Я кивнул Танис, и только тогда она соизволила последовать за провожатым.
Кабинет его сиятельства не поражал воображение роскошью обстановки, ему больше подходило слово “добротный”. С первого взгляда было понятно, что здесь обитает хозяин, состоятельный, но не расточительный: мебель из благородной древесины, но сдержанная. Практичные ткани в обивке. Единственный предмет роскоши — артефактная карта земель графства Бирнского на стене. Выложена искусной мозаикой, созданная умелым мастером-артефактором, карта показывала все города и деревни, находящиеся под рукой отца. На ней сменялся день и ночь, текли реки, зеленели луга, полыхал алым Закатный лес…
Когда-то я знал больше об этой карте. Но потом забыл.
А теперь стал чужим — чужих не посвящают в тайны семейных артефактов.
— Ну что ж, — отец смотрел не меня равнодушно и оценивающе. — Этот разговор давно назрел. Думаю, ты знаешь, зачем я тебя позвал сюда. Сын, ты должен поступить по совести и отказаться от титула виконта и от наследства.
Я молчал.
Не смущаясь отсутствием реакции от меня, он продолжал:
— Ты сам прекрасно знаешь, что не годишься на это место. Наследник — это, прежде всего будущий владетель! Тому, кто займет место хозяина этих земель надлежит находиться по правую руку от меня, заниматься делами графства, разбираться в тонкостях управления и приносить пользу роду! Я пытался откупить твой контракт, когда прошло достаточно времени, чтобы церберы успокоились и поняли, что с тобой всё в порядке. Когда мне отказали, я пытался хотя бы приставить к тебе достойных учителей — но и в этом орден не пошел мне навстречу. И что в итоге? Ты к своим годам умеешь только шататься по урочищам с тварями и мечом махать. Даже твой уникальный магический дар они умудрились загубить! Не потрудились дать развития бесценной жемчужине, угодившей им в руки! Ты не знаешь и не умеешь ни-че-го из того, что должен бы знать и уметь мой сын. Ну что ж. Значит, так тому и быть. Раз уж орден Цербера так тебя натаскал — то пусть он тебя и забирает. Я дам тебе хорошие отступные. Если ты решишь остаться в ордене, с этими деньгами тебе легче будет делать карьеру. Если же через два года, когда истечет срок твоего договора, орден тебя всё же отпустит — ты сможешь осесть и жить безбедной тихой жизнью. Откажись от наследства, сын.
— Нет.
Я не чувствовал боли, ни гнева от этого внезапного удара — кажется, я и впрямь был готов услышать нечто подобное. Не было даже обиды на то, что от меня отвернулась моя семья.
Одно лишь понимание: сейчас мне предстоит отстаивать свое. Драться за то, чтобы меня не выкинули на обочину жизни, оставив с репутацией просточка, у которого было все, и у которого это всё с легкостью сумели отнять. Потому что, что бы там ни думал милорд отец — через два года я собирался вернуться. Вернуться и занять свое место.
Гнев, полыхнувший в его взгляде лишь на долю мгновения и понятный мне потому что, как бы он там ни думал, меня хорошо учили, он подавил.
Вряд ли владетельный Архелий и впрямь ожидал, что я отвечу на его внезапное требование согласием.
Но снова продолжил уговоры, убедительно и весомо выкатывая аргументы:
— Ты человек благородного происхождения, сын. Как бы там ни вышло с твоей памятью, но я верю в твою кровь. Графству не нужен владетель, способный разрушить его благополучие, едва возглавив. Всё это время твои обязанности выполнял твой брат. Хелайос нес твою ношу — и он с ней справлялся. А что всё это время делал ты? А что ты будешь делать, если завтра получишь в свои руки титул? Ты знаешь, на чем зиждется благополучие графства? Что приносит нам основной доход? Сколько мы платим налогов — и кому? Ты знаешь, с кем из владетельных родов у нас заключены союзы, с кем имеются договоренности о взаимопомощи, и какие — а кто из соседей ударит нам в спину, стоит лишь пошатнуться? Прислушайся к тому, что говорит тебе твоя благородная кровь: графству не нужен владетель, не способный позаботиться о своих людях.
— Нет.
Внешне он остался бесстрастным, но на этот раз гнев полыхнул ярче, и отцу понадобилось больше времени, чтобы взять себя в руки.
— Почему? — спокойно, даже равнодушно спросил он после паузы.
Действительно не понимал, чем вызван мой отказ? Просто хотел услышать, какие я приведу доводы?
— Потому что я понял, какую выгоду от этого получит род графов Бирнских. Теперь вопрос — какая в этом выгода для меня?
Отец разглядывал меня чуть склонив голову, со слегка брезгливым выражением:
— Выгода? Все же я ошибся с верой в то, что благородную кровь не перебьешь плебейским воспитанием. Твой вопрос пристал скорее торгашу, нежели даже честному орденскому вояке…
Я позволил себе сыронизировать в ответ:
— Не много чести в том, чтобы выбрасывать из рода своих. Так что кровь во мне ваша, милорд — просто, возможно, она не настолько благородна, как вы о том рассказываете.
— Тебя никто не выбрасывает, — поморщился отец, — Но, желай ты поступить по чести и по совести — ты бы отказался сам.
— Нет. По чести. И по совести. И по праву. Это мой титул. Это мое наследство. И я желаю вам здравствовать долгие годы, милорд — но от того, что положено мне закону божескому и людскому, я не откажусь. А касательно того, что орден плохо меня выучил и я не способен управиться с графством… Вы же, милорд, хорошо выучили моего брата? Он поможет мне, пока я не войду в дела.
Мы оба замолчали, обменявшись этими ударами: я смотрел в окно, он в стену сквозь меня.
Тишина перекатывалась и заполняла кабинет владетельного Архелия под самый потолок, без остатка.
Его сиятельство сказал всё, что желал сказать, я же…
Я же приехал сюда совсем по другой причине, и не собирался о ней забывать:
— Что с безумием?
Чтобы вспомнить, о чем идет речь, графу потребовалось несколько мгновений, после чего он только досадливо поморщился:
— Обратишься к достойному Брансу. Он введет тебя в курс дела.
Я согласно кивнул, поднимаясь из кресла:
— Вели прислать ко мне достойного Бранса. Чтобы он ввел меня в курс дела. И да, — вспомнил я важное. — Предупреди леди Аглеа, чтобы не вздумала унижать Танис и воздержалась от тех выходок, которые она так любит проделывать с моими спутниками. Почтенная Танис, в отличие от прошлых моих напарников, не младший ребенок нищих дворян, впитавший почтение к графскому титулу с молоком матери. Она простая болотная ведьма, и если Аглеа ее заденет, лично или через слуг — Танис попросту вызовет леди в Круг. С оружием, магией или без ничего.
— Ты забываешься сын, — теперь брезгливость в голосе отца не проскользнула помимо его воли, мне намеренно позволили ее увидеть. — Если твоя девка себе позволит подобное, последствия...
— Я сомневаюсь, что она знает слово "последствия", ваше сиятельство. Два дня назад почтенная Танис Болотная добровольно вызвалась стать приманкой для чудовищного змея. Ему было не меньше ста лет по самым скромным прикидкам, его шкуру не брала магия и почти не брало оружие и он умел обездвиживать жертву магией. Почтенная Танис вышла в болото и выманила тварь, и удерживала её внимание на себе, пока четыре цербера рубили змея. Ту тварь потом везли в Хорвус на трех телегах, милорд — и почтенную Танис он не испугал. Неужели вы думаете, что после этого почтенную Танис испугает ваше неудовольствие? Если Аглеа ее заденет - Танис вызовет ее. Как вызвала ту тварь: просто потому что это должно быть сделано.