Я вспомнила, что Навара — это та грудастая брюнетка, с которой мы делили кровать (хоть и не думала я, что скажу когда-нибудь такое о женщине!), а Дейрек с Камнем обменялись взглядами.
— Ты меня не видел, — предупредил Илиан стража ворот.
А затем повернулся ко мне:
— Танис, — наступив на горло собственной гордости, попросил он, — Постарайся не попадаться на глаза магистрам, пока я не вернусь.
Гнедой, уже почуявший родные конюшни, возмущенно всхрапнул, когда его развернули от ворот.
Я согласно кивнула сама себе и шевельнула стременами — Коряжка, давно уже смирившийся со своей печальной планидой, оставил мечты об овсе и послушно потрусил за гнедым (и золотистым).
— Лучший способ не попасться на глаза магистрам, — пояснила я удивленному Камню, — Не заезжать в акрополь.
Глава 4
Илиан
Не получилось.
А жаль: я надеялся, что она либо стушуется, либо полезет в драку…
Но новенькая только презрительно щурила болотные глаза, всем видом давая понять, насколько ей безразличен мой гнев.
Вот да-да, настолько. И еще немножко сверху!
Мне и впрямь хотелось устроить ей трепку: втягивать в человеческие ссоры животных — это… не достойно. А она чуть не угробила Гранита — шутка ли, сперва она гнала его галопом во весь опор к Сарду, отлично зная, что потом его так же безжалостно потянет мой зов.
И досаднее всего было понимать, что ответить ей тем же я не смогу — не поднимется у меня рука обидеть рыжего конька с подозрительно добродушной физиономией.
Путь мы продолжили только после того, как я выводил и растер Гранита. Своенравный тильзирец всхрапывал, мотал головой — обиделся. Он не привык к такому скотскому обращению.
Напоил из ручья, дал время попастись — и только после этого счел, что можно возвращаться в седло.
Молча.
Танис Болотная все это время так и валялась в тени дуба. Уехать в одиночестве не рвалась — но и заговорить первой не пробовала, загладить ссору не пыталась.
Толковая выйдет церберша — если раньше шею не свернут.
Я тихонько хмыкнул, и Гранит, горделиво ступающий по дороге, дернул чутким ухом на мой голос, и я похлопал его по холке.
Ничего! Не сработала провокация — другое что-то подберем.
Ничего личного, Танис Болотная. Просто я работаю один.
Сард вырастал издалека постепенно: шпили, крыши, крепостная стена. Наезженная телегами колея сменилась мощенной камнем дорогой — вокруг Сарда обжитые, богатые места.
Стража на воротах знала меня в лицо и пропустила безропотно: свои.
Проехав город мало не насквозь, мы в молчании добрались до акрополя.
Когда Танис Болотная заговорила с Дейреком — я испытал прилив злорадства. Тяжко ей столько молчать, нервы не железные! Иначе зачем бы ей расспрашивать о том, что и так вот-вот узнает? Только поговорить, разрушить гнетущую тишину!
Но злорадства хватило не надолго.
Да, Гемос и Навара — опытная, сработанная двойка, но… Лучше я съезжу проверю.
Обменявшись понимающими взглядами с рыскачем — он бы тоже свою подругу в такой ситуации поехал бы проведать — я взял курс на Горш кратчайшей дорогой, и…
...и услышал за спиной стук копыт.
Да твою ж мать. Куда тебя, дуру несет — я же ясно сказал, проваливай в Кремос!
Дозор окончен, работа выполнена — дальше я еду по личным делам, и ты там никому даром не нужна!
“Лучший способ не попадаться на глаза магистрам — это не въезжать в Кремос”.
Я, прищурившись, разглядывал наглую девку.
Это что, шантаж?
Если я не возьму ее с собой, она пойдет к магистрам?
И что, по ее мнению, мне за это будет?
Хотя, по большому счету, вопрос для меня стоит по другому: есть ли хоть один шанс быстро и надежно от нее отделаться?
Я бросил взгляд на придорожную канаву… Нет, не настолько надежно!
Но отказался от этой мысли я не без сожаления.
В конце концов, вряд ли там будет что-то опасное. Все равно мы, скорее всего, встретим их на полпути…
Отвернувшись, я молча поехал, куда собирался.
От старосты деревни Горш пахло свежим деревом: сосновые стволы в обхват толщиной сушились во дворе, заботливо укрытые от солнца, способного испортить бревна, немудрящим навесом из жердей и коры. Смолистый запах привязался к его одежде, запутался в волосах и курчавой бороде.
— Старшего сына отселять думаю. О том годе избу ладить будем, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Вот и готовились помаленьку… Как Тима Тыквы и Рузы Серого детишки пропали, так не до того стало — ищем всем миром. Вы, господине цербер, не думайте, мы закон уважаем, и вашим сразу отписали.
Я молча кивнул, подтверждая, что всё верно: дети — источник огромной жизненной силы, и твари, охотящиеся на детей прирастают быстро. Лучше уж десять раз поехать на вызов и вытянуть пустышку, чем один раз пропустить такое чудовище.
— Но и сами без дела не сидели, — продолжал тем временем староста. — Лес прочесывали, рыбаки ниже по реке с бреднями прошлись.
Мысленно я поморщился: если здесь и впрямь завелась тварь, то такое обилие пищи, которая сама идет в лапы, ее только порадует — а после двух детей ей вполне может хватить сил и на взрослую добычу. Но если чудовища нет, а есть только два попавших в беду ребенка — то эти поиски вполне могут спасти им жизни. Поэтому морщился я только мысленно.
Непрошенная напарница стояла рядом и чуть позади, вела себя тихо и в разговор не лезла, предоставив мне вести расспросы.
Ее сила расходилась вокруг плотным упругим кольцом, то и дело возвращаясь — чтобы опять выплеснуться и накрыть уже больший круг. Сила каждого Ока, с которым мне доводилось иметь дело, всегда ощущалась по-разному. У этой она была колкой и холодной. Каждый раз, когда ее дар проходил сквозь меня, хотелось поежиться и потереть в районе сердца — по нему словно прокатывались маленькие, но острые железные ежики…
Мы определенно не созданы для работы в паре.
— Ваши к нам приезжали утрема, — рассказывал староста. — Мужик и девка. Представились, бляхи показали — всё честь по чести. Выспросили про детвору, что и как было, да и в лес ушли. А с тех пор больше не появлялись.
Поиск Ока дотянулся до околицы.
Танис раскачивала дар бережно, не торопясь. Я видел, что она умеет и по-другому — там, в Мухоловках, поиск разлетелся мгновенно, жесткий и требовательный.
Но там и цена ошибки была меньше.
— Как звали детей?
— Мик и Алкена.
Девочка. Плохо.
Танис дотянулась до леса и загнала в него дар на один перестрел, подсвечивая мир тусклой зеленью — ничего подозрительного.
— Возраст, когда именно пропали, во что были одеты, — начал перечислять я привычные вопросы, и осекся, когда Око коснулась моего локтя.
Но я уже и сам видел.
Твою мать! Не может быть!
В том, как видит мир Танис Болотная, я понимал только основное, для того, чтобы разобраться с деталями, нужно время и притирка. Но увиденное сейчас двух толкований не допускало: в лесу, не так далеко от деревни Горш (вряд ли дальше, чем в десяти перестрелах) кого-то лечили с применением нашей, орденской магии.
Заклинание щита сплелось само собой, еще в тот момент, когда я выскакивал со двора старосты. Меч надежной тяжестью оттянул правую руку. Если там лечат, а не воюют — то опасность, скорее всего, уже миновала, но все же, все же…
Потянувшись даром к нашему общему на двоих сейчас видению, я нашел Танис — позади меня, на десяток шагов, как и положено Оку, несется след в след легкими скачками, окруженная легким маревом защиты.
Раз поставила щит — можно надеяться, что и оружие наизготовку взяла, а что подраться девка не дура, я еще с утра убедился.
Мысль, что это вовсе не означает, будто она сумеет постоять за себя в реальном бою, а я уже отвык беречь кого-то, кроме себя, я гнал.
Место событий, подсвеченной мне Оком, призывно мигало в моей голове, и я несся со всех ног.
Утоптанная тропа сама вела в нужную сторону. Опушка. Лес. Вековые сосны.
Мы нашли их на свежей просеке. Рыжую голову Гемоса я узнал сразу. Молча, сосредоточенно он вливал свою силу в распростертую на земле Навару. Руки Клыка отчетливо дрожали.
На ходу сдернув с пояса фиал с исцеляющим эликсиром, я упал на колени рядом с церберами, выдернул пробку, начал отсчет:
— Раз, два…
Гемос не говоря ни слова стиснул челюсти бесчувственной напарницы, и на счет “три” исцеляющее тонкой струйкой потекло из фиала ей в рот.
Я запустил чары — и они не нашли у Навары никаких повреждений. Никаких. Кроме крайней степени магического истощения. А еще они показали, что цербер не просто без сознания. Всё куда хуже.
— Что у вас стряслось? — Танис, бухнушаяся на колени рядом с Наварой с другой стороны, влезла со своим вопросом не ко времени.
Зато ее ладони легли на грудь Наве очень вовремя. Гемос с обессиленным стоном отвалился, а сила Танис потекла тонким ручейком в бесчувственное тело, не давая угаснуть в нем искре жизни.
— Мы сюда приехали еще до полудня, — рассказывал Гемос, устало глядя на то, как Танис вливает силу в Навару: скупо, бережливо, готовясь поддерживать жизнь в теле столько, сколько понадобится, чтобы подействовали эликсиры.
Мы использовали все исцеляющие, что у нас были — те, что выдали Гемосу и Наваре рыжий потратил еще раньше. Но этого оказалось мало.
— Нашли старосту, получили подтверждение, что пропавшие дети всё еще не нашлись и начали работать. Обошли деревню и пошли по спирали, расширяя витки. Всё, как обычно. Все было чисто, — Гемос устало потер лицо. — Всё было чисто, Навара опытное Око, мы не первый день в ордене, и, я богами клянусь, всё было чисто!
Он жадно приложился к фляжке с водой, облился, утерся рукавом… Руки его всё еще дрожали — выложился Клык, спасая напарницу, серьезно, без шуток.
— В общем, следов чудовищ мы не нашли, и значит, это дело Ордена не касалось. Можно было возвращаться. Но… это же дети. Возможно, они просто заблудились? Что, если они еще живы? Мы решили задержаться и помочь с поисками.