— Но ты ведь готов был расстрелять тех несчастных, что взяли на себя это убийство.
— Если они признались, значит, ощущали за собой какую-то вину.
— Они просто хотели принести себя в жертву ради остальных. Больше ничего.
— Знаешь, Эдгар, — полковник откинулся на спинку кресла, зло сощурился, заходили желваки. — Я люблю свою работу. Мне приходится прилагать максимум усилий, чтобы все работало, как швейцарские часы. И если я не буду уверен, что делаю все правильно, то грош мне цена.
— Грош? Это сколько?
Ковалев с шумом втянул ноздрями воздух, ему явно начало надоедать, что я задаю столь глупые примитивные вопросы.
— Грош — это мелкая монета в империи, на месте которой возникла новое государство под властью большевистской партии, — вмешалась Дарлин.
— Да, верно, Дарлин.
— Империи? У вас был император? — заинтересовался я.
— Да, у нас был царь, император всея Руси, — с какой-то брезгливостью объяснил Ковалев. — Потом он отрекся от престола. Начался хаос, анархия. А партия большевиков взяла власть в свои руки, навела порядок. Построила великую державу.
— Под руководством Великого Вождя? Которого вы сейчас воскресили?
— Да, и под его руководством тоже. Слушайте, да к черту лысому все эти разговоры о политике! Надоело. Дарлин, — он с удивительной мягкостью улыбнулся. — Давайте потанцуем?
— Я не умею, полковник.
— Ничего, я вас научу.
Ковалёв подозвал официанта. Что-то шепнул ему. И тот поклонившись, исчез. И через мгновение, будто из ниоткуда на эстраде, где стоял рояль, появился пианист. Прикоснулся к клавишам, полилась нежная, но ритмичная мелодия.
— Моя любимая музыка. Шопен. Вальс номер семь. Очень красиво. Пойдемте, Дарлин.
Полковник вывел Дарлин на свободный пятачок перед роялем. Показал несколько движений. И поначалу его партнерша ступала неуклюже, невпопад, хихикала, пыталась повторить. И вдруг. С такой отточенной пластикой, изящной легкостью вступила в танец, что полковник на миг опешил, остановился. Взглянул с удивлением, перешедшим в восхищение. Они начали кружиться, будто делали это уже много-много раз, как профессиональная пара. А я знал, почему это так произошло. Все банально и просто. Нейро-интерфейс Дарлин считал все движения, что показал полковник, и начал посылать сигналы, а Дарлин оставалось лишь грациозно следовать им.
Они увлеклись, забыли, они не одни. Зачем обращать внимание на нечаянных свидетелей, когда ты увлечен, влюблен и совершенно потерял голову. Ковалёв уже не стесняясь прижимал Дарлин к себе, вначале лишь прикоснулся к щеке, будто что-то шепнул ей на ухо. Его губы как бы невзначай, случайно тронули шеи девушки, она не отстранилась. И тогда он совсем осмелел. Начал покрывать поцелуями шею, спустился ниже, к отрытой груди. Танец уже перестал быть бальным, превратился в эротический.
Наблюдать за ними стало неловко, я углубился в еду. И тут вдруг меня пронзила мысль, что Ларри один в космолёте, голодный. Арихман меня побери, я тут наслаждаюсь деликатесами, но совершенно забыл принести еду парню. Я беспомощно огляделся. Без полковника я не могу ничего сделать.
Громкие четкие шаги заставили вздрогнуть и поднять глаза. В зал ворвался адъютант Ковалева, с перекошенным багровым лицом. Он задыхался, словно пробежал марафон.
— Товарищ полковник! Срочная новость!
Ковалёву ничего не оставалось, как мягко, но решительно отстранить Дарлин и направиться к так не кстати возникшему Кузнецову.
— Что случилось? — лицо полковника вновь приняло обычный суровый вид.
— Товарищ полковник, только что сообщили, — отрапортовал парень. — На станции Галактических стражей произошла серия взрывов. Связь с маршалом прервалась. Пытались восстановить, ничего не выходит.
— Взрывы? Станция разрушена?
— Нет, пока мы можем её наблюдать, но есть сильные разрушения.
— Ясно. Я вылетаю. Готовьте космолёт.
Глава 22
— Какой космолёт? — я успел схватить Ковалёва за рукав. — Ты забыл, что у тебя есть личный пилот?
Он развернулся ко мне, выражение его лица совсем не понравилось мне. Зло сощуренные глаза, сжатые в тонкую линию губы.
— Рей, ты не летишь. Всё, — он попытался вырвать свой рукав из моих пальцев, но я держал его очень крепко.
— Почему? — я подошел вплотную, пытаясь понять причину такой перемены ко мне.
— По кочану.
— Послушай, полковник, мы все равно должны были вернуться на станцию. Там у меня мой челнок. Мне он нужен. Я хочу добраться до моего звездолета, вытащить члена моей команды. Без челнока я этого сделать не смогу.
— Хорошо, — Ковалев тяжело вздохнул. — Мы полетим вместе. Но Дарлин не полетит.
Ах, вон оно что. Полковник не хочет брать с собой Дарлин, боится за нее. Влюбленный дурак.
— Андрей, если вы хотите, чтобы я стала вашей женой, вы должны обращаться со мной, как с обычным, нормальным человеком, а не со слабой и беспомощной женщиной.
Дарлин подошла, встала рядом со мной. И она прекрасно всё поняла. И это ласковое обращение «Андрей», а не полковник. Хитрая, умная Дарлин.
Ковалёв прикрыл устало прикрыл глаза, он казался теперь старше и как-то болезненно бледно выглядел.
— Обложили, черти, со всех сторон, — проворчал он, наконец.
Но судя по тому, как мягко прозвучал его баритон, да еще ниже на полтона, от обращения Дарлин к нему по имени он просто растаял, стал податливым, как пластилин. Лепи, что хочешь из влюбленного идиота.
— И еще, нам надо еды захватить.
— Ты что не наелся, Рей? Столько еды вон на столе.
— Это не для меня. В космолете сидит Ларри, он голодный.
— Голодный? Ты шутишь, Рей? Или издеваешься? В космолете продуктовых пакетов на восемь человек!
— Ты не знаешь Ларри. Он все уже сожрал. И да, еще один момент. Ему надо вернуть скафандр.
— Сразу куча проблем и вопросов, — Ковалев покачал головой, но кажется уже совсем не сердился. — Ладно, я сейчас отдам распоряжение. Собирайтесь быстро.
Когда мы с Дарлин переоделись в наши скафандры и оказались около космолета, то я увидел фигуру в бело-синем скафандре, которая маячила на фоне светло-серого фюзеляжа. Рядом черными тенями возвышались два андроида. У ног одного стояла здоровенная сумка, закрытая на молнию. Даже больше той, что мы видели в служебном флаере.
Молча вместе мы вошли в воздушный шлюз. И как только дверцы шлюза выпустили нас в салон, я вновь услышал смачный храп, доносящийся с кресла пилота. Ларри опять дрых.
Дарлин быстро, но грациозно, как только могла только она, проскользнула в проходе и присела на место второго пилота. Ковалев остановился в проходе между креслами, о чем-то крепко задумался, ушёл в себя, словно что-то пытался вспомнить, очень важное. Но потом устало опустился в кресло около двери. Пару раз причесал влажные волосы пятерней, потер лицо ладонями. Напряженное выражение лица не изменилось, он все время о чем-то думал, но прятал мысли так глубоко, что считать их мне не удавалось.
Его безмолвные стражи, андроиды прошли в заднюю часть и скрылись за створками ворот грузового отсека.
— А, ты пришел, Эдгар? — Ларри проснулся сам, потянулся всем телом так, что хрустнули все позвонки. — Пожрать принес? А то я сейчас готов корову сожрать. Как твой гребанный полковник поживает? Когда я увижу свой скафандр? Я забыл уже, как он выглядел.
— Я принес твой скафандр, Ларри, можешь забрать, — Ковалёв подал голос. — И еды тебе сообразили.
— А, извините, полковник, я не думал… — Ларри вылез из кресла и выскочил в салон.
Схватив сумку, которую Ковалев выставил на столик у иллюминатора, Ларри в диком нетерпении ее раскрыл. Вытащил пакет со скафандром, небрежно бросил его на кресло. И ринулся вытаскивать коробочки с едой. Открыв одну, жадно впился зубами в бутерброд, урча, как голодный кот, жрущий кусок мяса.
С большим удовольствием я расположился в кресле пилота, противоперегрузочная система мягко и нежно обволокла тело. Вспыхнули экраны на панели управления, закрутились вокруг меня каруселью, побежали строчки символов, графики, проступили тонкими четкими линиями схемы узлов аппарата. Река информации, такая привычная, понятная потекла в мой мозг, давая ощущение легкой эйфории, аж мурашки пробежали по коже. Начал проверку всех систем по чек-листу. Ого, кто-то загрузил нас топливом под завязку. Хватит долететь до Земли и сто раз ее облететь.
— Эдгар, ты долго еще будешь возиться там, б… — голос Ковалёва резанул по ушам своим нетерпением.
— Полковник, если ты хочешь совершить самоубийство, делай это за пределами моего аппарата. Я должен все проверить. И это моя работа пилота, — совершенно спокойно отчеканил я. — Мне тоже нужно, чтобы все работало, как часы. Или… как ты там говорил? Грош цена мне? Маршрут прежний? До шлюза палубы номер три?
— Я даже не знаю, цела там эта палуба и этот шлюз гребанный, — проворчал Ковалёв. — Может там к едрене фене всё разнесло на куски. Мы можем долететь до станции и облететь её? Или надо сразу стыковаться?
— Можем, конечно, облететь. Значит, я выставляю маршрут до станции, затем переходим на орбиту вокруг нее. Я правильно понимаю?
— Да! Давай отправляйся уже!
Я закончил проверку, включил все противоперегрузочные капсулы. Они друг за другом закрылись над Дарлин, Ларри. Свою я пока не закрыл, а капсула полковника на экране мерцала красным цветом, возвещая, что защитить пассажира не может.
— Полковник! — я обернулся, заметив в какой позе сидит тот. — Там на стеночке рядом картинка высветилась, какую позу надо принять в кресле. Если ты так не сядешь, то, когда мы полетим, превратишься в кисель. Мы быстро полетим, очень быстро. И мне придется тебя в пятый раз оживлять.
Ковалев тихо выругался и расположился в кресле, нацепив себе намордник воздушной маски. Оргстекло капсулы, наконец, сумела выполнить свою миссию, закрыв полковника с головой.
И я тут же оказался под колпаком. Экраны вокруг меня не исчезли, да они и были видимы только мне через мой нейро-интерфейс.