— Твой план хорош, Странник, — шепотом повторил Ллассар слова отца. Тарен понимал, что мальчику нужно о чем-то говорить, лишь бы заглушить тревогу и успокоиться, — Лучше, чем мы смогли бы придумать, шептал Ллассар, — не должен он провалиться.
— Любой, самый лучший план может расстроиться, — хрипло сказал Тарен.
Он умолк. Страх трепетал в его душе, словно листва на холодном ветру. Легкий озноб сотрясал тело под меховой курткой. Он пришел сюда никому не известным, неведомым странником, и все же люди внимательно слушали его и с готовностью вручили ему свои судьбы. Они согласились с его планом, а он сам не был уверен, что нельзя найти лучшего. А если действительно план его рухнет? Он и все остальные поплатятся жизнью. Но вина ляжет на него одного. Он сжал рукоять меча и стал вглядываться во тьму. Никакого движения. Даже тени, казалось, застыли.
— Ты назвался Странником, — тихо продолжал Ллассар, немного смущаясь. — На мой взгляд, люди странствуют в поисках чего-то. Что ищешь ты?
Тарен печально усмехнулся в темноте.
— Я хотел стать кузнецом. Потом ткачом. И гончаром. Но теперь мой поиск закончен. Возможно, мне суждено скитаться по свету без всякой цели.
— Но если ты ничего не ищешь, — засмеялся Ллассар, — то и ничего не найдешь. Наша жизнь здесь не очень легкая, — продолжал он. — Работа нас не страшит, но не хватает знаний. Сыновья Доны долгое время сдерживали напор лорда Аннувина, и мы жили спокойно под их защитой. И все же Аровн — лорд Земли Смерти — сумел выкрасть у нас секреты мастерства. Чтобы заполучить их назад, как говорит мой отец, нужны мечи поострее, а щиты покрепче, чем у воинов самого лорда Гвидиона. И все же Исав — мой дом и я счастлив жить здесь. — Ллассар серьезно посмотрел на Тарена. — Здесь я нашел всё, что мне нужно, и я не завидую тебе, ищущий Странник.
Тарен некоторое время молчал. Потом тихо проговорил:
— Зато я завидую тебе.
Больше они не разговаривали, настороженно вслушиваясь в каждый звук. Ночь таяла. Луна то и дело пряталась за толстым слоем ночных облаков. Свет ее растворялся в них, пронизывал, и облака таяли, словно темный весенний снег, превращаясь в бледный туман. Близился рассвет. Ллассар вздохнул с облегчением.
— Они не придут, — сказал он. — Наверное, прошли стороной.
В то же мгновение темнота, заполнявшая проем ворот, казалось, расслоилась, рассыпалась множеством темных фигур.
Тарен вскочил, пронзительно дунул в свой боевой рог и кинулся на первого ввалившегося в овчарню воина. Тот вскрикнул от неожиданности и, зашатавшись, упал под ударом меча Тарена. Ллассар выскочил из-за спины Тарена. С копьем наперевес юный пастух устремился к теснившимся в проеме ворот теням. Тарен бился, ничего не видя. Тревога, что план его провалился, что разбойники подошли слишком тихо, слишком быстро и бесшумно, пересиливала страх перед невидимым противником. Прошло несколько мгновений в почти безмолвной беспорядочной борьбе. Слышалось лишь тяжелое дыхание людей, звяканье боевого металла и безумное блеяние испуганных животных. В следующий миг словно бы взорвался громкий крик людей Исав. Они разом выскочили из-за деревьев. Из домов вылетел несмолкаемый дробный стук железа о железо. Женщины и старики, укрывшиеся за дверями своих домов, колотили кто во что горазд.
Разбойники, набившиеся в овчарню, заколебались. Противник Ллассара упал. Тарен мельком видел, как мальчик проскользнул мимо него и опять орудует своим длинным копьем. Напиравшие в ворота конные и пешие замешкались, потом дрогнули. Они отхлынули назад, не видя противника во тьме овчарни, и тут же повернули свое оружие против сражавшихся снаружи, мечущихся в бледном свете утра людей Исав. Но один воин, ревущий диким вепрем, рванулся внутрь загона и, давая выход своей неукротимой жажде убийства, кинулся с поднятым ножом на Тарена. Они схватились в смертельных объятиях. Нападавший крутанул Тарена и вырвался. Они взглянули один на другого, и Тарен узнал нападавшего. Это был Глофф!
Глофф тоже узнал Тарена. Мимолетное изумление разбойника сменилось отвратительной злорадной усмешкой. Он перекинул нож из руки в руку и прыгнул вперед. Тарен успел отразить удар ножа поднятым мечом. Но в то же мгновение Глофф свободной пятерней полоснул Тарена по глазам. Острие ножа смертельно сверкнуло, устремляясь в незащищенную грудь Тарена. Быстрая тень метнулась между ними. Это был Ллассар. Тарен вскрикнул, предупреждая мальчика об опасности. Но тот кинулся на Глоффа, пытаясь отразить удар древком своего копья. Разбойник ловко увернулся, взмахнул рукой с ножом, и Ллассар упал. Крик ярости вырвался из горла Тарена, он занес меч над Глоффом. Внезапно рядом с ним оказался Друдвас. Глухой удар его клинка слился с протяжным воем разбойника.
Под бешеным натиском людей Исав, воины Дората отступили. В этой суматохе кричащих и бегущих людей Тарен и сам не заметил, как его буквально вынесло из овчарни. Оглянувшись назад, он не увидел ни Друдваса, ни Ллассара. В ярости он рванулся за убегающими разбойниками. Повсюду мелькали зажженные факелы. Женщины и даже дети присоединились к своим мужьям и отцам, молотя граблями, мотыгами, вилами отступавших в панике всадников. Тарен принялся искать Гурджи, выкрикивал его имя, но голос его тонул в общем шуме и лязге.
Протяжное мычание донеслось из коровника. Оттуда вдруг вылетел разъяренный черный бык. Тарен обомлел, когда разглядел на спине вздымающегося и ныряющего среди всадников быка взлохмаченного Гурджи.
Он вцепился в холку ревущего животного, бил его пятками по мощным бокам, направляя против остатков отряда Дората.
— Они бегут! — вскричал кто-то из людей Исав.
Тарен пробивался вперед. Те разбойники, которые неосмотрительно оставили лошадей у кромки леса, теперь пытались пробиться к ним, затиснутые между мужчинами Коммот Исав и беспощадными рогами разъяренного быка. Тарен увидел Дората верхом на гнедой лошади и устремился к нему. Но Дорат пришпорил коня и галопом ускакал в лес.
Тарен поспешил к конюшням, на ходу высвистывая Мелинласа. Один из людей Исав схватил его за руку и радостно завопил:
— Мы победили, Странник!
Только теперь Тарен обнаружил, что звуки битвы стихли. Дорат исчез, и не было смысла гнаться за ним. Тарен поспешил к овчарне, где жена Друдваса стояла на коленях, обнимая сына.
— Ллассар! — в отчаянии закричал Тарен, падая на траву рядом с пастушком.
Мальчик открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Его рана неглубока, — сказал Друдвас, — Он будет жить и, как прежде, заботиться о нашем стаде.
— Так и будет, — прошептал Ллассар. — Благодарю тебя, ты спас моих овечек.
Тарен накрыл ладонью безвольно откинутую руку мальчика.
— А тебе, — с волнением произнес он, — тебе я обязан жизнью.
— Чуть ли не половина шайки уже никогда не будет грабить, — сказал Друдвас, — ни в Коммот Исав, ни в других селениях. Остальные разбежались и долго еще будут помнить эту ночь. Ты очень помог нам, Странник, ты и твой друг. Вы пришли к нам незнакомцами. Но мы больше не считаем вас чужими. Отныне вы наши друзья.
Глава 21
Как ни просили люди Исав погостить у них, Тарен распрощался и направился обратно в Коммот Мерин. На душе у него было тяжко. Даже победа над отрядом Дората не радовала и не могла рассеять беспокойных мыслей. На все его вопросы так и не было ответов. Настроение Тарена было хуже, чем накануне. По приезде он скупо поведал Аннло о событиях в Коммот Исав. Зато Гурджи, лопаясь от гордости, выложил всё, и подробно.
— Да, да! — волновался он. — Злые воры разлетелись с воплями. О, они испугались доброго хозяина! И устрашились смелого Гурджи тоже! И ярого быка с его острыми бодалками и тяжелыми топталками!
— Можешь гордиться, Странник, — сказал Аннло Тарену, который во время восторженных излияний захлебывающегося Гурджи не произнес ни слова. — Ты спас жизни и дома честных людей.
— Друдвас сказал мне, что я для них теперь не чужак, а друг. Этому я по настоящему рад, — ответил Тарен. — Только мне бы хотелось, — добавил он с грустью, — чтобы я не был чужаком сам себе. Какая от меня польза? — вдруг взорвался он. — Для себя самого, для любого другого? Не вижу, не знаю!
— Люди Исав не согласятся с тобой, — ответил гончар. — Могут появиться и другие, кто с радостью примет крепкий клинок и смелое сердце.
— Наемный меч? — горько усмехнулся Тарен. — И пойти по дорожке Братства Дората? — Он помотал головой. — Когда я был ребенком, то мечтал о приключениях, славе, о чести и крепкой руке. Теперь я думаю, что все эти мечты лишь призрак, жалкое подобие настоящей жизни.
— Что ж, отчасти ты прав, — согласился Аннло. — Ты видишь жизнь такой, как она есть. Многие в бешеной погоне за честью как раз о чести-то и забывают, теряют больше, чем обретают. Но я вовсе не имел в виду наемный меч… — Он резко оборвал себя и мгновение раздумывал. — Увидеть жизнь такой, как она есть… — задумчиво повторил он, — Возможно… возможно… — Гончар внимательно поглядел на Тарена. — В древних легендах Коммотов говорится, что человек может увидеть, познать то, что он есть на самом деле. Правда ли это или всего лишь болтовня старух и бредни глупцов, я не знаю, — продолжал гончар, — но говорят, что тот, кто хочет узнать, что он из себя представляет, должен поглядеть в Зеркало Ллюнет.
Хотя гончар говорил тихим голосом, слова его громом поразили Тарена.
— Зеркало Ллюнет? — вскричал он. Еще в долине Краддока Тарен постарался выбросить из головы все мысли о Зеркале, забыть о нем, и долгие дни странствий покрыли эту мечту, как мертвые листья могильный холм. — Зеркало, — прошептал Тарен, задыхаясь. — Это было целью моего поиска с самого начала. Я перестал искать его. Неужели теперь, когда я оставил всякую надежду, оно отыщется и мой поиск придет к концу?
— Твой поиск? — ошеломленно сказал Аннло, — Об этом ты ничего не говорил мне, Странник.
— Мой рассказ был бы слишком грустен, — нехотя ответил Тарен.